Дарвин сидел приосанившись, сложив руки на груди.

– Это трудно объяснить, – продолжал голос. – Но по какому-то недоразумению балласт правит нами. Один человек – один голос. Они называют это демократией. Режим, в котором голос ученого, изобретшего вакцину от гриппа, имеет такое же значение, что и голос подметальщика улиц. Или, еще хуже, банкира, живущего на комиссию, не сделавшего в этой жизни ровным счетом ничего значимого. Я уже не говорю про агентов по недвижимости… Скажите, это нормально?

Подвал недовольно заворчал.

– Нас ни во что не ставят. Тесла изобрел электрический мотор – без него человечество по-прежнему бы размахивало кайлом. Чем они отблагодарили гения? Умер без единого цента, один, в гостиничном номере с клопами – здесь, недалеко, в паре кварталов… Мы живем в обществе, которое платит миллионы футболистам, пока ученые ютятся в меблирашках. Бюджет Футбольной лиги больше бюджета НАСА.

Зал гудел.

– Позор!

– Бруно открыл миру Вселенную. Что клирики сделали с ним? Вот так-то! Никогда они не ценили нас. Бухгалтеры, юристы, налоговые консультанты… Особенно налоговые консультанты. Ну и, наконец, тот подвид балласта, который вы все знаете лучше меня… Менеджеры.

На миг голос замер, наслаждаясь бурей.

– Они следят за расписаниями, оплатой электричества и уборкой мусора. И каким-то немыслимым образом эти же самые клерки управляют нами. Они поставили себя над нами! Они, эти бесполезные, ничего не понимающие конторские крысы, распоряжаются, чем нам, ученым, заниматься… Подписывают бюджеты… Требуют от нас заполнения бесконечных, никому, кроме них самих, не нужных анкет и формуляров…

– Долой!

– Для них мы рабы. Да, да, рабы! С самого зарождения цивилизации мы их рабы. Мы, ученые, единственная полезная каста, разум этой цивилизации, для них мы лишь дойные коровы на ферме. Работаем за еду. Мы рабы… Рабы!

На экране неандерталец, шофер и конторщик растерянно сменяли друг друга.

– Пора с этим покончить.

– Да!

– Это не революция, нет. Это эволюция… И мы ее острие. Нас больше не будут контролировать эти бездарности. Не будут клерки нам больше приказывать, чем заниматься. Отныне мир в наших руках. Наша судьба, судьба человечества в наших руках. Вперед! Мы идем вперед… Оставляя все ненужное позади… Вперед!

– Вперед!

– Пора отцепить балласт! Пустить его по откос!

– Да!

– Новая эра! Эра ученых. Мы возьмем власть!

Толпа колыхалась. Дарвин склонил голову, одобрительно поглядывая в зал.

Прожектор заморгал, а затем ослепительно вспыхнул свет. Грег зажмурился.

Подвал оказался тесным, вытянутым помещением шагов на пятьдесят в длину, заполненный вечерними платьями и токсидо. Во внезапной тишине люди озирались, словно провинившиеся дети.

– Привет, Грег.

Он обернулся и волна Шанель накатила на него, охватив с головой. Темно-бордовое платье в пол, высокие рукава. Нить жемчуга придавала ее оголенной шее мраморную белизну. Она стояла шагах в пяти, у стены, держа микрофон в руке.

– Привет, Яна.

Она снова включила микрофон, не сводя с него глаз:

– Мир будет наш. Новый мир.

– Новый мир, – повторил зал.

– И еще раз напоминаю. Подальше от больших городов.

– Подальше от больших городов.

– До встречи в Тофино, друзья.

– Тофино.

– Ну вот и хорошо… А теперь – главное…

Зал рассмеялся.

На стул забралась хрупкая девушка в серебристом платье со стразами.

– Коллеги, – зазвенел ее голосок, – мы совсем выбились из графика. Банкет уже начался. Прошу, следуйте за коллегами в синих жилетках. Пожалуйста, поспешите, нас все ждут.

Зал оживился, и у небольшой двери за ширмой запасного выхода мгновенно образовалась очередь.

– Ты где пропадал? – Олли вынырнул из толпы. – Быстрее же, ну!

Грег бросил взгляд на Яну. Она рассматривала портрет на стене.

Олли схватил его за руку.

– Ну же! Он сейчас уйдет!

В углу, у проектора, окруженный людьми в смокингах, стоял невысокого роста коренастый человек, Смокинг, более похожий на военный камзол, чуть полнил его. Длинный нос, вытянутый, узкий подбородок – его, пожалуй, можно было принять за итальянца. Если бы не его глаза.

– Поздравляю. – Один из собеседников хлопал его по плечу, коверкая английские слова. – Это великое, феноменальное достижение.

– Ну что вы, что вы, – отмахивался тот, довольно покачивая головой.

Олли дождался, пока в потоке комплиментов образуется брешь.

– Артем, привет. Поздравляю!

Итальянец склонил голову, пожимая протянутую ему руку.

– Артем, позволь мне представить тебе…

Артем повернулся и улыбка застыла у него на лице.

– Ну здравствуй, Грег, – сказал он, наконец. – Давно не виделись.

– Так вы знакомы?! – воскликнул Олли, растерянно переводя взгляд с одного на другого.

Артем снова улыбнулся.

– Никогда не знаешь, где встретишь старых друзей. Правда, Грег?

– Да, знать бы, где встретишь старых друзей… – Грег стоял, убрав руки за спину.

На мгновение Олли замялся, моргая. Затем махнул рукой и выпалил:

– Грег, я в двух словах рассказал Артему о твоей передряге. Он согласился помочь.

– Неужто? – исподлобья спросил Грег.

– Ну конечно, – улыбнулся Артем. – Для чего же еще нужны старые друзья?

– Ну вот и хорошо, – Олли потер руки. – Вот и хорошо! Как славно!

Подвал уже почти опустел. Лишь в углу пара синих жилетов возилась с проектором, да Яна прогуливалась вдоль стены, задумчиво рассматривая фотографии.

– Покажи, – прошипел Олли, – Ну, покажи же ему скрипт…

– Коллеги, ну что же вы отстаете! – раздался звонкий голосок. Девушка со стразами подбежала и начала огибать их, сбивая в кучу как пастушья собака. – Банкет уже начался. Прошу, коллеги. Вот, сюда. – Она указала на запасной выход за гардинами.

Олли уже исчез в дверях. За ним, бросив на них мельком взгляд, проследовала Яна.

Они стояли друг напротив друга, впиваясь глазами друг в друга.

– Ну же, коллеги! – Девушка со стразами беспомощно уставилась на них. – Коллеги?

На полголовы ниже Грега, Артем рассматривал его с любопытством, развернувшись плечом чуть вперед. Уложенная прическа, отпечаток от очков на загорелом лице. Сильный одеколон поверх чего-то еще. Какой-то другой запах. Он был – Грег незаметно втянул в себя воздух – да, пахло чем-то… Едва заметно. Словно запах пота, но нет, не он… Чем-то странным. Странным и кислым.

– Коллеги? Но они же… Все же ждут!

Отчаявшись, она подбежала к двери и открыла ее, придерживая ногой.

– После вас, уважаемый мистер Ра. – Артем кивнул на дверь. – Вы же слышите, все ждут!

Пожарный выход вывел наверх, во внутренний дворик, со всех сторон зажатый плоскостями кирпичных стен. Кружились снежинки, и в неровном свете прожекторов, казалось, падало небо.

Дворик был уже пуст. Лишь девушка со стразами напирала сзади.

– Сюда. Пожалуйста, сюда.

Еще одна дверь, в соседнее здание.

– Сэр, позвольте предложить вам пиджак.

Внутри швейцар, чуть склонившись, держал блейзер на весу.

Грег задрал голову.

Высоко под потолком прихожей висели флаги с буквой «Н». Пестрел барельеф, и с бордовых стен, окантованных дубовой вязью, вниз смотрели полустертые временем лица. В противоположном конце прихожей виднелся основной вход со стеклянной дверью. Напротив – массивная дубовая лестница с флагами с вездесущей буквой «Н». Ни Артема, ни Олли нигде не было видно.

– Прошу.

Пиджак пах нафталином и немного болтался в плечах.

– Сэр.

Дворецкий приоткрыл створку двери, и раздался приглушенный гул голосов и позвякивание посуды.

Грег шагнул внутрь и застыл, ослепленный сотнями огней.

– Дорогие друзья, на правах гостей, предлагаю поблагодарить Манхэттенский клуб Гарвардского университета, уже в пятьдесят третий раз подряд столь любезно соглашающийся терпеть в своих стенах нашу разнузданную вечеринку.