– Д-двести граммов, Грег, это большие деньги для четвертого уровня. Давай сойдемся на ста п-п-п… Ста пятидесяти и пожмем руки.

Грег кивнул, и Радж, перевернув скрипт, положил его на тумбочку, придавив сверху анализатором.

Потянувшись к рюкзаку, Грег достал желтый конверт.

– Вот, – Грег вынул скрипт с цепочкой букв. – Это геном. Один килограмм.

– Килограмм? – Радж выдавил из себя, не сводя глаз с пухлого конверта.

– Это же геном. РНК.

– Ну и что? – Радж взял себя в руки и побрызгал на Грега из пульверизатора. – Еще неизвестно, что он кодирует. Может, какой-нибудь мусор. И потом, это даже не ДНК. Просто обрывок РНК.

– Ну и что? Он же из колодца.

– Это еще ни о чем не говорит… Мало ли что приносит приливом. Был бы целым, то можно было бы еще о чем-то говорить… И потом, это в прошлом году все эти психи за геномом г-гонялись… – Радж рассматривал цепочку нуклеотидов, доходящих до края страницы и далее изгибающихся, отчаянно пытаясь уместиться на полях. Ногтем он поскреб красную печать. – И потом, да пусть это будет хоть полный скрипт. Но триста граммов…

– Килограмм, – сказал Грег.

– Триста граммов за скрипт четвертого уровня – это перебор. Даже для генома. Ты уж извини меня, брат…

Радж примолк, изучая связку нуклеотидов.

– А что это вообще такое? Издалека похоже на какую-то двунитчатую РНК.

– Более того, – кивнув, подхватил Грег, – видишь, вот здесь оно, скорее всего, замыкается в кольцо.

– Катенан… – сам себе сказал Радж.

– Он и есть. Ну так что? Килограмм?

– Триста граммов. – Взяв себя в руки, Радж потянулся за анализатором. – И то п-переплачиваю.

– Полкило. За меньше не отдам. И можешь не проверять. Сколько РНК-катенанов ты видал?

Экран засветился зеленым, и Радж, перевернув листок с формулой, положил его на полку поверх первого скрипта. Взялся за следующий скрипт, тоже с цепочкой нуклеотидов.

– Печати нет.

– Сейчас.

Грег достал свой анализатор. Вынув из него тонкий цилиндр наподобие карандаша, приложил его к большому пальцу. И они оба завороженно замерли, не в силах отвести взгляд от того, как набухает капля.

Кончиками пальцев Радж взял скрипт. Помахав им в воздухе, поднес еще влажную печать к прибору.

«Грег Ра. Скриптер четвертого уровня» – пискнул тот.

– Хм-м…, – сказал Радж, пряча анализатор. – З-знаешь, это, конечно, не мое дело, но… как ты меня нашел? Ты ведь первый китаец-скриптер на моем веку.

– Я не китаец, – ответил Грег.

– Нет?

– Нет. Я полукровка.

Хмыкнув, Радж потянулся к следующему скрипту.

– Оп-па. Этот я знаю.

– Не может быть.

– Точно знаю. Д-девятнадцатый сигма-фактор РНК-полимеразы. У беспозвоночных отвечает за транспортировку трехвалентного железа. Открыт в декабре 1961 года. Как сейчас помню. Секрет Полишинеля. Не пойдет. Д-давай следующий.

– Все, – выдохнул Грег, когда, наконец, папка почти опустела.

– А те? – Радж кивнул на оставшиеся несколько скриптов.

– Это… Так, черновики.

– Ну и л-л-ладно. Черновики так черновики. Итак… – Радж пролистал скрипты, подсчитывая столбиком. – Две триста… Четыре шестьсот… Вот. Итого п-пять восемьсот.

Открыв тумбочку, вторым ключом он открыл крохотный сейф внутри и достал сверток. Аккуратно, словно распеленывая младенца, развернул ветошь.

«Switzerland. Melter Assayer. 1 Kilo Gold». Слиток переливался в зеркале, бросая блики на потолок. Четыре девятки.

– Килограмм. – Радж причмокнул, не выпуская слиток из рук. – З-з-за остальным приходи на следующей неделе.

– В смысле?

– За золотом. Приходи в п-п-пятницу. У меня смена п-после двух.

– Не-не, так не годится. Надо сейчас.

– Т-ты что, думаешь, я столько золота держу здесь? – Он обвел зал руками. – Я закажу. Как раз к п-п-пятнице будет.

– Надо сейчас. Сегодня. Нет золота – так и быть, переведи криптой. Деньгами, наконец.

– Какими д-д-деньгами? Под какой корягой ты живешь? О блэкауте не слышал? До воскресенья ничего не работает. Эти придурки перезагружают систему.

– Мне нужно сегодня!

– Да что ж за скриптер то такой п-пошел. – Радж снова открыл тумбочку, достал скрученные в ролл купюры. – В-вот. Здесь десятка. Все, больше нет. Последнее забираешь. – Он показал тумбочку изнутри. Затем прикрыл слиток ветошью и на клочке чека набросал расписку. – Так что до пятницы.

Выключив радио, Радж взялся за машинку.

– Ну что? Виски делаем п-п-прямыми?

Хлопья снега липли на экран, превращаясь в серые капли.

– Чего встал, раззява? Места получше не смог найти?

Грег поднял голову.

Он стоял на тротуаре, в самом узком месте, у бетонного блока, теснящего людской поток к грязной луже. Санта-Клауса не было.

– Определенно день задался, – пробормотал Грег, уставившись на сигарету в руке. Повертел между пальцами и выбросил в лужу. Забрался на блок.

Туча над головой стелилась низко, стирая шпили, поглощая рекламные щиты. Она мерцала неоновым светом, словно брюхо гигантского светляка. Огни светофоров в бензиновых разводах на асфальте. Шапки, кепки, зонты… Машины едва ползли вдоль тротуара.

Он чувствовал, как немеют ноги, как холод бетона проникает все глубже. Лица, повсюду лица.

Девушка в пестром платке на миг замешкалась, готовясь прыгнуть через лужу. «Байредо». Грег осторожно вдохнул, совсем чуть-чуть, чтобы не сбить тонкий, едва заметный след. «Джипси Уотер», все всякого сомнения.

– Красавица, не разрешите позвонить? – спросил он. – Телефон не…

На ее месте уже было чье-то осунувшееся, небритое лицо.

– Ну нет так нет. Можно было так и сказать.

Поток бился приливами и отливами, в ритме светофоров исчезая в каньоне там, где невидимое солнце уже начало свое падение.

Снег повалил хлопьями, стирая последние краски.

– Ну что ж, – вздохнул Грег. – Раз другого выхода нет.

Он спрыгнул с бетона и влился в поток.

Десять минут спустя он свернул к серому стеклянному зданию на набережной Истсайда. Ржавые балки эстакады отсекали его от реки шумом покрышек по снежной каше. Прошел не останавливаясь мимо таблички «Вниманию персонала NYU LANGONE. Сотрудникам, не связанным с погрузкой, использование дока запрещено. Это создает угрозу безопасности микробиологического центра. Пожалуйста, воспользуйтесь вход на улице Смиллоу. Нарушители будут наказаны», затем стряхнул снег с парика и заглянул за угол. Обед, должно быть, только закончился, и теперь здесь, внизу, у ворот в погрузочный док, еще должно было быть людно. Ну так и есть. Сбоку, за грузовиками, пара грузчиков возилась с каким-то ящиком. Стайка лаборантов с кофе в руках шла в дальний конец дока. Там, Грег знал, были грузовые лифты. Он двинулся вперед, считая шаги. И зашел в закрывающийся лифт.

– Привет, – кивнул он лаборанту в толстых очках. Тот вежливо кивнул.

Лифт остановился на одиннадцатом, и Грег вышел первым. Вбежал по лестнице на пару этажей вверх, сквозь кухню, завешанную фотографиями, приказами, объявлениями о сдаче квартир студентам, к двери с фикусом у входа. Затем через крохотную приемную, к дубовой массивной двери.

– Стойте!

Он толкнул дверь плечом.

– Неожиданно.

Окна узкого кабинета выходили на реку, и свинцовая вода отливала сквозь стекла во всю стену. На вешалке – смокинг в прозрачном кофре. Рядом за столом расположился крупный, чуть лысоватый человек в белоснежной рубашке с запонками и при бабочке. Увидев посетителя, он убрал ноги со стола.

– Неожиданно, – повторил он. – А как насчет постучать? Я уж не говорю о том, чтобы позвонить.

– Привет, Олли. – Кожаное кресло хрустнуло под Грегом.

– Профессор Фицгеральд, – в кабинет ворвалась девушка на высоких каблуках. – Я пыталась его остановить… Я… А он… А я…

– Ничего страшного, Нина.