Зал рассмеялся.

Сталактиты люстр сверкали, множась в бесчисленных окнах. Вторым этажом балюстрада из красного дерева ограждала балкон; зал, словно корни невиданного дерева, пронизывали колонны. Столы с тарталетками и фруктами на серебристых подносах подковой огибали помещение и вокруг, в широких проходах, среди черного моря смокингов снисходительно фланировали официанты. Островки оголенных плеч. То тут, то там во свете камер вспыхивали бриллианты. В ближнем углу, у стола с каскадом фужеров, собралась небольшая очередь, позвякивали бокалы.

– Кхм-кхм, – покашлял микрофон.

В самом центре, в лучах прожекторов над залом и целой батареей телевизионных камер, жадно ловивших каждое слово, высилась кафедра, укрытая красным бархатом.

Аромат «Шанель Циник» был здесь, одна молекула на миллиард. Грег пробежался глазами, нашел Яну в дальнем углу. Прислонившись к колонне, кончиками пальцев поглаживая край бокала, она осматривала зал. Увидев Грега, едва заметно склонила голову в ответ.

– Для Нобелевской премии этот год не прошел зря, – продолжил ведущий, когда зал, наконец, притих. – Звездный, по-настоящему звездный состав. Открытия крупного калибра, какое ни возьми. Есть из чего выбрать. У нас здесь и прорыв в понимании генетики рака, и теория хаоса сложных систем. Про открытие интерференции гравитационных волн я вообще молчу – я сам до сих пор под впечатлением, должен вам сказать. Грандиозно. Грандиозно!

Зал сдержанно похлопал.

– Так вот, – продолжил ведущий, – так вот, обо всех них мы сегодня еще, без сомнения, услышим. Но первым я хочу предоставить слово человеку, который стал по-настоящему открытием, триумфом этого года. Прорывом воистину вселенского масштаба. Сверхновой мира экономики. Его революционная теория цифровой нео-монетарной политики дает всем нам шанс на построение по-настоящему справедливого общества будущего. Открытие, которое дает всему, не побоюсь этого слова, человечеству шанс на выживание.

Ведущий окинул взглядом зал. Где-то в углу приглушенно хлопнула пробка.

– Итак, позвольте представить… Выпускник Гарварда, профессор Чикагского университета. Ведущий экономический консультант Белого дома. Лучшие умы планеты ищут возможности с ним встретиться. Сам президент, поговаривают, вынужден заранее записываться к нему на прием…

Зал рассмеялся.

– И вот наконец-то – долгожданный шаг. Нобелевская премия по экономике… На передовой экономической науки. Дамы и господа, позвольте вам представить…

Ведущий осмотрел зал.

– Артем Тор.

Раздались аплодисменты. Кто-то пронзительно свистнул.

Дождавшись, пока луч софита найдет его, Артем вышел из-за колонны и начал пробирался сквозь столы, пожимая руки и улыбаясь. Забрался на сцену, обнялся с ведущим, перебросившись с ним парой слов.

– Друзья, – произнес он, когда зал притих. Усиленный стократно, его мягкий голос растекся по залу, целиком заполняя его собой, – это был непростой путь.

Он пошарил взглядом по залу. Найдя Грега, стоящего у двери, он приподнял бокал.

– Чертовски приятно видеть столько знакомых лиц. Столько людей, помогавших мне все это время. Еще более приятно осознавать, что это время было потрачено не впустую. Ведь теперь, благодаря Нобелевской премии, мы вплотную приблизились к решению одной из главных задач – архи-задачи всего человечества.

Он пристально посмотрел в камеру «Си-эн-би-си», сделал сосредоточенное лицо.

– Мы живем в непростое время. Наше общество, вся наша планета раздираема противоречиями и конфликтами… Богатые богатеют, бедные беднеют… Несправедливость всюду, куда ни кинь взгляд… – Артем вздохнул, окинул взглядом столы. – Инфляция снова показала свой гнусный оскал. Прямо сейчас она размывает пенсионные накопления. Простые люди, они честно сберегали всю свою жизнь, отказывая себе в насущном. И что делает с этим инфляция? Они сжигает все подчистую. Все плоды их трудов… Чем они провинились? Инфляцию необходимо остановить. Чудовище должно быть укрощено. Ради всех нас. Во имя справедливости.

Артем дождался, пока стихнут аплодисменты.

– И нашим ответом инфляции должна стать ультра-новая цифровая монетарная политика…

Минут пять Артем говорил, вцепившись в трибуну, переводя взгляд с одной камеры на другую, пока официанты разносили напитки.

– Новая цифровая валюта… Эффективное распределение капитала… Пора отказаться от пережитков каменного монетарного века…

– Гладко говорит.

Грег покосился – стайка журналистов в потертых пиджаках окружила соседний столик, ловко жонглируя тарталетками с лангустом и красной икрой.

– Да, только бы еще хоть что-то понятно было, – возразил парень с бейджем «Си-эн-би-си» на шее.

– Профессионал, что скажешь, – проговорил, пожав плечами, его коллега в жилетке «Си-эн-эн», дожевывая канапе с беконом. Вилкой он пытался поддеть профитроль.

Парень с бейджем вздохнул.

– И тогда звериное лицо инфляции больше никогда не покажет себя, – басил Артем с трибуны. – В этом наша цель. Наше великое предназначение как ученых.

Стекла зазвенели от оваций.

– Г-господин Тор, – парень с бейджем взял микрофон, когда поток аплодисментов иссяк. – Энди Крем, телеканал «Си-эн-би-си». У меня вопрос к вам как к экономисту… Как к главному специалисту по цифровым валютам. Вопрос, который волнует сегодня, пожалуй, всех. Скажите, пожалуйста, что вы думаете о Зое? Удастся ли ей расшифровать биткоин?

Артем снисходительно улыбнулся.

– Друзья, биткоин расшифровать можно, это не секрет. Вот только ответьте мне на простой вопрос. Зачем? Чтобы расшифровать один биткоин, сколько Зое понадобится электроэнергии? Вот так-то. В разы больше, чем стоимость самого биткоина. Скажите, какой в этом смысл?

– Нет смысла, – согласился парень с бейджем. – Если Зоя платит за энергию. Но это ведь мы, владельцы зараженных телефонов, мы платим за нее.

– Скажите, – устало вздохнул Артем, – зачем кипятить океан, чтобы сварить одно яйцо? Создатели биткоина продумали этот вариант, уверяю вас. Биткоин достаточно хорошо зашифрован и защищен. Не стоит волноваться.

– Господин Тор, скажите, пожалуйста, – другой журналист перехватил микрофон. – Есть мнение – просто мнение, – что Зою создало правительство, чтобы расшифровать биткоин и убрать конкурента, так сказать. Что вы думаете на этот счет?

– Послушайте… как вас?

– Джон Келли, «Фокс Ньюс».

– Ну так вот, Джонни, не стоит распространять непонятно чьи мнения. Чтобы не утомлять наших достопочтенных коллег излишними деталями, скажу лишь, что я лично всю сумму своей Нобелевской премии – а это, между нами говоря, немаленькая сумма, – перевел в биткоин. Надеюсь, ваших зрителей это успокоит. Послушайте, уже создан штаб по борьбе с Зоей – проводятся все необходимые меры по ее блокировке и удалению. Все под контролем, уверяю вас. Не стоит беспокоиться.

– Великолепно, великолепно, – ведущий перехватил микрофон. – Поблагодарим мистера Тора за столь впечатляющую речь. На передовой экономической науки, да… Но экономика – это не единственная область, где у нас за последний год произошел прорыв. За Нобелевскую премию по медицине, как всегда, развернулась нешуточная борьба…

Спустившись со сцены с бокалом шампанского в руке, Артем пробирался сквозь зал, освещая зал фарфоровой улыбкой.

Наконец, ему удалось отбиться от последней кучки почитателей.

– Ну? Как тебе? – спросил он, подойдя к Грегу.

– Ну…

– Недурно, да?

Снова грянули аплодисменты, и Артем кивнул в сторону лестницы.

– Пойдем. Найдем местечко поспокойнее.

Артем поднялся следом за ним. Со второго этажа зал казался еще просторнее – море смокингов, причесок и лоснящихся лысин.

– А ты совсем не изменился, – сказал Артем, поставив пустой бокал на балюстраду. – Все также злишься по поводу и без.

– Я и не думал злиться.

– Злишься, я же вижу. Ну сколько можно, мы же уже не дети…

Грег набрал воздуха.

– Посмотрите-ка, кто у нас здесь.