Через полчаса после окончания премьеры «Флосстон паблик» кто-то узнал Орлу по фотографии в «Дамочках».

Через сорок минут после этого она получила сообщение от отца: «Тетя Мэри говорит, что тебя сегодня показывали по телевизору. Может, позвонишь матери и расскажешь, что ты там делала?»

Через сорок семь минут после этого пришел имейл от Ингрид. Начальница была чертовски лаконична. Тема: «Ты во „Флосстон паблик“». Текст письма: «Что за на хер?»

Орла подняла голову от экрана и увидела, что Флосс смотрит на нее с другого дивана. Чтобы отметить премьеру, они украсили комнату серпантином и купили бутылку «Андре» — последнего дешевого шампанского в своей жизни. Астон уснул, положив голову на колени Флосс, сразу после начала эпизода, и теперь она, расчесывая пальцами его длинные волосы, взирала через комнату на подругу. Орла, пролистывая свои статьи, сообразила, что должна выглядеть счастливой. Она быстро сменила выражение лица и отложила телефон. Ингрид может подождать до утра.

* * *

Но когда на следующее утро Орла пришла в офис «Дамочек», она не обнаружила на месте своего стула, а на ее столе лежал лишь жилистый моток проводов всех цветов радуги.

— Орла! — позвала ее Ингрид из своего кабинета. Она жестом пригласила подчиненную к себе и закрыла дверь.

Сидя напротив начальницы, Орла попыталась унять скачущий пульс, сосредоточившись на фотографии Анабеллы, французского бульдога Ингрид, в обтянутой тканью рамке.

Ингрид поймала ее взгляд и, как бы защищая снимок, перевернула его изображением вниз. И сообщила:

— Ты уволена. — Она собиралась добавить что-то еще, но сложила руки одну на другую на столе и опустила на них голову.

Орла смотрела на выглядывающие по сторонам пробора корни седеющих волос и пыталась сообразить, что сказать. Потом ей на ум пришла фраза из собственных фантазий по поводу увольнения.

— Ингрид, я хочу поблагодарить тебя за предоставленную возможность.

Начальница не поднимала головы.

— Ты не похожа на продажного человека, Орла, — проговорила она. — Я не понимаю, почему ты поставила меня, всех нас, в такое положение.

— Какое положение? — не поняла Орла.

Ингрид выпрямилась и прикоснулась к жирным полумесяцам по обеим сторонам носа.

— Все выглядит так, будто мы позволили тебе использовать «Дамочек», чтобы вместе со своей подружкой стать знаменитой.

У Орлы сдавило грудь.

— Я тут ни при чем, — начала оправдываться она. — Меня не должно было быть в сериале.

— Подробности меня не интересуют, — прервала ее Ингрид. — Можешь идти. — Она проверила свой телефон. — Через десять минут у меня собеседование с претендентом на освободившуюся вакансию. Ах да, и еще, Орла, — добавила она. — Просто чтобы ты знала: когда твоя дутая слава лопнет, можешь ни хрена не сомневаться, что мы осветим это событие во всех деталях.

* * *

Выходя из лифта, Орла услышала из своей квартиры визгливые рыдания. Она остановилась около двери и приложила ухо к стене.

Внутри Мейсон, казалось, в сотый раз повторял:

— С самого первого эпизода все только о ней и говорят. Я не понимаю: мы что, не хотим снимать сериал? Мы не хотим денег?

Потом Крейг:

— Хорошо, Мейсон, но я надеюсь, ты все еще считаешь, что Флосс и Астон главные герои этого шоу. Не так ли, Мейсон? — Крейг шумно выдохнул и ударил по чему-то. — Мелисса, можешь успокоить ее?

Затем голос Мелиссы, монотонный и проникнутый чувством долга:

— Ну будет, будет, Флосс.

Орла вдруг вспомнила Мелиссу в тот вечер, когда сериал получил зеленый свет и вся группа праздновала это событие. Тогда Орла единственный раз видела пиарщицу пьяной. Она поборола Крейга в армрестлинге, уложив его руку на липкий стол, и прорычала, ни к кому в отдельности не обращаясь: «У меня никогда не будет детей!»

Флосс всхлипнула и сквозь слезы едва смогла произнести:

— Астон, твою мать, брось этот чертов мяч!

Ритмичный упругий стук на заднем плане прекратился.

— Виноват, — икнул Астон.

— Извини, конечно, Флосс, — сказал Мейсон, — но я пришел не затем, чтобы услаждать твое эго. Мне нужно убедиться, что «Флосстон» протянет весь сезон. Ты хочешь, чтобы у тебя был продюсер? Да? Тогда позвони Орле прямо сейчас и скажи, что она офигенно смотрелась в кадре.

Некоторое время раздавалось только шмыганье носом.

— Ладно, — услышала наконец Орла голос Флосс. — Но она должна четко понимать свою роль.

— Разумеется, — согласился Мейсон. — Вот увидишь, получится забавно, в духе «Трое — это компания»1, и зрители будут пищать от восторга…

— Я не об этом. — Флосс намеренно громко протопала на высоких каблуках по деревянному полу, подходя ближе к двери. — Я к тому, что мы все знаем, кем должна быть я, а кем она. Так?

Все дружно согласились:

— Так.

Кроме Астона, который изобразил звук трубы и сказал:

— Чего-то я не просек базар. Кем должна быть теперь Орла?

Повисла тишина. Орла представляла, как все ждут ответа от звезды.

— Ну, это, — произнесла наконец Флосс, — второстепенным персонажем.

* * *

Тем вечером Флосс заглянула в комнату Орлы. Глаза ее все еще были красны от слез.

— Пойдем куда-нибудь, — предложила она. — Вдвоем. Споем караоке. Отметим наши рейтинги. — Орле показалось, что слово «наши» прозвучало так, словно подруга поперхнулась куском битого стекла.

Они пошли в бар в Корейском квартале. Был ранний вечер, и из заведения нетвердым шагом вытекали задержавшиеся посетители «счастливых часов», отправляясь на поиски пиццы. Те, кто остался, желая приобщиться к ночной жизни города, увидели входящих девушек, заморгали и достали телефоны.

— Они пишут в «Твиттер», что мы здесь, — прошептала Флосс на ухо Орле.

Но Орла увидела, как девушка с серебряными браслетами у локтя сует телефон подруге. Экран светился белым и показывал результаты поиска.

— Вот смотри, — ликующе сказала она. — Я же говорю, это какая-то известная личность. — Они взялись под руки и направились к Флосс. — Можно с вами сфотографироваться?

Флосс улыбнулась и кивнула. Она вежливо вытянула вперед лицо, как животное в зоопарке, которое посетители кормят через забор. Та, что с браслетами, взглянула на Орлу.

— А вы не… — бодро начала она, но Флосс ее перебила.

— Орла, — громко произнесла она, — ты не откажешься сделать фотографию?

Девушка протянула ей телефон. Орла взяла его и отошла назад, считая: «Раз, два, три». Когда она закончила, парень в рубашке с глухим воротом, насквозь пропитанной потом после исполнения караоке, сунул ей свой жирный телефон и пристроился к Флосс, беззастенчиво пялясь на ее грудь.

Так продолжалось несколько минут — Флосс в объективе, Орла за кадром. Но теперь, узнав от других или благодаря поисковикам, все в клубе, казалось, были в курсе, кто такая Флосс.

— А где же Астон? — крикнул кто-то.

— А где стервозная соседка? — поинтересовался кто-то еще, и Орла подумала: «Разуй глаза. Я у тебя перед носом».

Когда к ней перестали приставать, Флосс потянула Орлу к лестнице в подвал. Мгновением раньше Орла была раздражена и даже собралась уйти отсюда, но, когда Флосс потащила ее сквозь толпу, настроение у девушки изменилось. Она много раз видела, как подружки в битком набитых барах держатся за руки, чтобы не потеряться, и ей всегда, всегда, всегда хотелось, чтобы и ее кто-то так вел.

В подвале они нырнули в отдельный кабинет, обитый уродливым звукоизолирующим материалом бордового цвета, который напоминал краску стыда. Там стоял огромный телевизор, показывающий нечеткую запись танцующих людей. На столе со следами стаканов лежала папка с ламинированными страницами, содержащими тексты песен и их код. Флосс взяла ее и принялась листать, набирая на пульте код.

Зазвучало вступление к песне — незамысловатые аккорды и синтетические ударные инструменты. Мелодия была то ли знакомой, то ли просто расхожей. Да и все равно Орла ее не слушала. Она думала о том, как днем Флосс обидно и грубо произнесла слово «второстепенный». Орла собрала весь свой гнев и стала убеждать себя, что способна сказать подруге прямо сейчас: «Я слышала тебя. Как ты могла? После всего, что мы… Ну ты и сука».