Но у Марлоу больше не было девайса.
В другой раз на занятиях рассказывали, как обезвредить преступного робота. Но роботы почти никогда не нападали на людей, а потому подруги пропустили объяснения мимо ушей. Насколько Марлоу помнила, во время демонстрации приемов они с Жаклин возбужденно перешептывались, восхищаясь рельефными бицепсами тренера.
Если это робот, она врежет ему в бедро, где обычно находится механизм.
Если человек, вмажет по яйцам. Однако от мысли, что придется давить пальцами кому-то на глаза, ее затошнило.
Дверь подалась. Марлоу собралась с духом. Она пыталась принять несокрушимый вид, словно была сделана из невероятно прочного материала, крепче бесчувственного железа или сильного человеческого тела. В тот миг, когда дверь стала открываться, Марлоу вспомнила, как называется шрифт, которым было написано послание. Рукописный.
Глава первая
Орла
Нью-Йорк, Нью-Йорк
2015
Орла выскочила в дешевый салат-бар без телефона, поэтому не сразу узнала, что Сэйдж Стерлинг в конце концов умерла. Ее нашли в шезлонге у бассейна в отеле Лос-Анджелеса, где она жила в течение года, хотя была настолько на мели, что иногда раздавала чаевые старыми сумочками: потертыми «луи виттонами», потрепанными «баленсиагами» с наполовину оторванной бахромой. Коридорные рассыпались в благодарностях, после чего отдавали подарки в стол находок.
Сэйдж была сумасбродной, распутной и временами гадкой и держала в номере хорька по кличке Мофонго. Однако все считали своим долгом обращаться с ней деликатно, потому что за оштукатуренными стенами отеля ее ждал, оскалив зубы, внешний мир, чтобы снова испоганить ей жизнь. Поэтому, как служащие гостиницы позже рассказали полиции, не было ничего странного в том, что никто не остановил Сэйдж, когда в три часа ночи ей вздумалось нырнуть в бассейн. И неудивительно, что никто не беспокоил ее, когда солнце встало, а она все еще крепко спала в шезлонге. Все привыкли, что ее не добудишься. Папарацци удавалось подловить ее в ВИП-залах элитных нью-йоркских баров, на горнолыжном подъемнике в Гштаде (она каталась там часами) и на ее последней премьере, где представляли дорогой приключенческий мультфильм, основанный на мобильной игре «Кэнди Краш», в котором Сэйдж озвучивала лимонный леденец. На протяжении всего первого показа этой ужасной картины она громко храпела, и кто-то записал, как она дрыхнет, на видео. Ролик мгновенно облетел весь интернет благодаря сайту Damochky.com. Это Орла разместила его там.
Сэйдж пролежала у бассейна примерно до восьми часов утра, пока стюард, принесший свежие полотенца, не заметил, что прямо ей на живот упало дерьмо чайки, а Сэйдж даже не пошевелилась. Стюард — «менеджер по обеспечению постояльцев полотенцами», как он позже поправлял репортеров, — подошел полюбопытствовать, как выглядит самая пикантная часть ее тела, и обнаружил, что губы у знаменитости посинели, безжизненные глаза слегка приоткрыты, а под хрупкими ресницами чуть видны водянистые белки. Молодой человек коснулся плеча Сэйдж, которое припекало солнце. Оно было холодным.
Орла заказывала салат, когда в новостях на плоском экране у нее над головой появился вид отеля сверху. Камера покружила над серой шиферной крышей, пролетела над билбордами бульвара Сансет, и репортер сообщил зрителям, что где-то там внизу в возрасте двадцати семи лет скончалась Сэйдж Стерлинг.
Девица в драных шлепанцах и деловом костюме, стоявшая позади Орлы, подняла голову от телефона и со скукой произнесла: «А я думала, она уже давно ласты склеила».
Когда Орла с изумлением уставилась на экран, дюжий гватемалец за прилавком вздохнул и в ожидании, когда она выберет следующий ингредиент для салата, начал перемешивать щипцами салат ромэн с коричневыми краями. Орла всегда медлила, притворяясь, будто обдумывает, какие овощи взять, и потом говорила так, словно это только что пришло ей в голову: «Наверно, просто двойную порцию сухарей, пожалуйста».
Мужчина впереди Орлы набивал в телефоне сообщение прописными буквами: «Сэйдж Стерлинг умерла!» Как будто, если он не напишет новость в своем «Твиттере», об этом никто не узнает, подумала Орла.
Не то чтобы она была другой. В офисе «Дамочек» уже лежал наготове некролог Сэйдж, который Орла написала полтора года назад и сохранила в резервной папке с пометкой: «НЕ ПУБЛИКОВАТЬ ДО СРОКА». Сэйдж была главной темой сайта практически все время, что Орла там работала. Когда ее пост про дизайн ногтей знаменитой светской львицы получил девяносто тысяч просмотров за десять минут, главный редактор издания, Ингрид, сразу разглядела в Сэйдж источник «очумелого» трафика. С тех пор Орла во всех подробностях описывала каждый шаг Сэйдж, каждого мужчину или каждую женщину, которых та целовала, каждый наряд, который надевала. Клики сыпались лавиной, а когда стало очевидно, что у Сэйдж необузданный темперамент, ажиотаж вырос еще больше. Сэйдж выхватила у фотографов камеры и разбила их о землю. Сэйдж исцарапала вышибалу в клубе, так что он чуть не лишился зрения. Сэйдж столкнула бойфренда с яхты его родителей. Орла получала небольшие бонусы с постов, которые собирали больше пяти миллионов просмотров в день; например, благодаря гневной выходке Сэйдж на яхте Орла купила себе ноутбук. Сейчас она старательно пыталась не думать о последствиях смерти звезды, отгоняя мысли о паре сапог, которые недавно присмотрела в витрине магазина, — высоких, до колена, из мягкой серой замши — на следующий сезон, который наступит еще через несколько недель, а может, и месяцев, при нынешней-то жаре.
Орла извинилась перед гватемальцем и ушла. Ко времени ее возвращения в офис стажер уже напечатает некролог под ее именем. Просмотры повалятся валом, Ингрид придет в экстаз. Весь интернет сегодня будет гудеть и обсуждать только одну новость. А потому спешить Орле некуда, экономить тоже ни к чему, и она может позволить себе пойти в хорошее кафе.
* * *
В тот вечер Орла написала триста девяносто шесть слов своего романа, глядя по телевизору свадебное ток-шоу. Она поставила себе целью шестьсот слов, но передача была больно уж увлекательной. Утирая нос платочком, финалистка призналась, что у нее биполярное расстройство. Ведущий с лицом цвета овсянки удивленно поднял брови и сказал: «С ума сойти! У нас это впервые».
Орла пообещала себе, что завтра напишет больше. Триста девяносто шесть слов, рассудила она, легко могут превратиться в шестьсот, как только она вернется к теме и разузнает некоторые подробности об ортодоксальных евреях. Она не встречала ни одного ортодоксального еврея и все время собиралась почитать о них в «Гугле». Ведь чтобы книга была острой и конкурентоспособной, кроме вопросов самопознания и женской сексуальности, кроме каракулей и схем, которые она нарисовала сама, ей просто необходимы один или несколько ортодоксальных евреев. Пока же она отмечала места будущих пассажей о них тем же условным обозначением, какое они использовали на работе, когда еще не знали, что написать о том или ином событии: «НП», то есть «на перспективу». Потом Орла легла спать и долго не могла заснуть, укоряя себя, что не сделала больше.
Самое досадное в написании книги, которую она не особо-то писала, было то, что когда-то, в юности, у нее очень неплохо это получалось. В те годы Орла просиживала целыми днями, сгорбившись над стоявшей на ковре в ее комнате электрической печатной машинкой, подобрав под себя ноги в синих школьных гольфах. Переодеваться было некогда; ее воображение переполняли неотвязные причудливые трагедии, например о кровожадной школьной поварихе, которая порубила одного ученика в фарш и сделала из него начинку для тако, или о бейсболисте, убитом поданным со всей силы мячом, в результате чего его девять дочерей с вычурными именами остались сиротами. Фантазия у Орлы была неиссякаемая.
Ее работа над романом сейчас и во втором классе различалась главным образом отсутствием в прошлом экранов. Теперь, если предложение получалось неуклюжим или вообще никак не удавалось, она капитулировала. Взгляд отскакивал от тусклого окна «Ворда» к более ярким экранам телефона или телевизора. Внезапно оказывалось, что уже час ночи, и она в полусне допечатывала что-то — если повезет, в рукописи, а если нет, в «Фейсбуке».
