— Здесь можно переодеться, — сказал господин Бруссар. Он провел нас под настил, где уединение было весьма относительное. Я спряталась за столбом. Под внимательным, подозрительным взглядом черной, как смоль, кошки я переоделась в купальный костюм, едва прикрывавший мое тело. Господин Шарво появился из-за другого столба. Он был одет в теплый костюм из губчатой резины. В его задачу входило стоять на причале и наблюдать за нами. Если бы пузырьки воздуха вдруг перестали поступать на поверхность, он должен был бы броситься к нам на выручку.
Прошлый опыт внушал нам недоверие, к автономному водолазному снаряжению. Много лет назад Барни и я проводили опыты в плавательном бассейне с дьявольским приспособлением, состоявшим из кислородного баллона, подушки от прибора для наркоза, тридцатифунтового свинцового пояса и длинного резинового шланга. Баллон и свинцовый пояс Барни прикрепил к моей спине, а подушку пристегнул к животу. Я осторожно спустилась на дно бассейна, вдыхая кислород, поступающий из баллона в подушку. Вдруг наполненная кислородом подушка сорвалась с моего живота и всплыла. Впечатление было такое, как будто бы все мои внутренности вытянуло наружу через рот. Внезапное изменение давления в подушке отсосало воздух из моих легких: я задыхалась. Подушка, оказавшаяся на двенадцать дюймов выше моей груди, из-за разницы давления воды затрудняла дыхание. Дышать было так же трудно, как втягивать легкими воздух с поверхности через трубку, находясь под водой.
Во время работ по подъему предметов с затонувшего фрегата «Лю» мы некоторое время пользовались военным автономным водолазным снаряжением. Опыт показал, что оно не годится для мелких глубин. Мы быстро выбивались из сил, борясь с стремительными течениями у побережья Флориды. У нас едва хватало сил, чтобы удержаться на месте. Нам постоянно приходилось думать о перезарядке баллонов. Кроме того, когда мы работали под водой, передвигая кораллы и поднимая песок, нам казалось, что на дыхание затрачиваются слишком большие усилия. Было куда более приятно пользоваться маской «Джекки Браун», подающей непрерывный поток прохладного свежего воздуха. Мы также предпочитали безопасность, гарантируемую ее шлангом. Мы считали, что верхний слой воды в тридцать футов не менее интересен, чем нижний. Водолазам, не являющимся ни профессионалами, ни учеными, ни пионерами, не стоит рисковать жизнью ради приключений.
Автономное водолазное снаряжение и даже водолазные маски «Джекки Браун», как показал нам пример маленькой Джоун в период исследования корабля с грузом слоновой кости, не годятся для новичков, не обладающих привычкой к морю. Если воздух перестает поступать, то водолазу угрожает близкая смерть. При глубоком погружении с применением сложного снаряжения безопасность водолаза не может быть гарантирована, если он не познал коварного характера моря или совершает спуск без обеспечивающего, который неотрывно за ним наблюдает. На глубине, не превышающей тридцати футов, сколько угодно рыб, приключений, красоты моря и достаточно затонувших судов. На этой глубине водолазы могут находиться почти неограниченное время и в случае нужды мгновенно подняться на поверхность. Однако здесь, пользуясь услугами клуба Альпэн Сумарэн, мы имели возможность изучить спуск под воду с автономным водолазным снаряжением под руководством опытных инструкторов.
Автономное водолазное снаряжение «Кусто-Таньон» очень хорошо приспособлено к неподвижным водам Средиземного моря. Конструкция этого прибора достаточно совершенна. В ней предусмотрен специальный клапан, обеспечивающий водолазу столько воздуха сколько ему нужно и затем автоматически выключающийся. Выдыхаемый воздух удаляется через выпускной клапан. Я надела маску и зажала зубами резиновый мундштук. Господин Бруссар застегнул на мне пятнадцатифунтовый свинцовый пояс и включил подающий клапан. Воздух потек мне в рот. Я подняла голову и увидела укоризненный взгляд старичка с удочкой.
— Даме не идет держать такую штуку во рту, — сказал он, грустно покачав головой.
— Не спешите, не спешите, — предупредил Бруссар. — Делайте все не торопясь. В этом секрет успеха. Не спешите, и вам там наверняка понравится.
Он протянул мне руку, чтобы поддержать меня во время спуска по ступенькам с тяжелым металлическим баллоном на спине. Старичок с удочкой ободряюще помахал рукой.
Как только прошло первое неприятное ощущение от погружения в холодную воду, я почувствовала, что могу делать медленные и ровные вдохи, как учил этому господин Бруссар. Дыхание не требовало сколько-нибудь значительных усилий, чувствовалось, что воздуха как раз достаточно. Я чувствовала себя так же, как и в маске «Джекки Браун», подключенной к одному компрессору вместе с двумя или тремя другими водолазами. В таком случае каждому достается его норма воздуха. Я уже начинала привыкать к автономному прибору и даже почувствовала себя вполне хорошо, как вдруг мной овладело странное ощущение, будто я нахожусь на топчане. Я глянула на ноги, дно казалось неподвижным. Плыть было трудно. Неужели меня относило сильным течением? Этого быть не могло, в Средиземном море не бывает течений; но вот я фактически стала двигаться назад, увлекаемая мощной тягой. Я стала бороться с этой тягой, пытаясь плыть вперед. Меня держала какая-то невидимая сила; она тянула меня к причалу и вытаскивала на поверхность. У меня не хватало сил бороться с ней, и я всплыла, обеспокоенная и озадаченная. Все кругом смеялись; громче всех смеялся старичок с удочкой. Он высоко поднял свою бамбуковую удочку. Крючок его удочки впился в мои трусики.
— Я поймал мадам! — воскликнул он. — Такой большой женщины мне еще ни разу не приходилось ловить. — Он поднес ко рту бутылку и осушил её до дна.
Мы надеялись взять с собой автономные водолазные приборы на Корсику, чтобы продолжать спуск под воду на средиземноморский манер. Но Бруссар сообщил нам, что на острове невозможно перезарядить воздушные баллоны.
Барни нелегко было разубедить. Он был убежден, что корабли и рифы во всем мире одинаковы. В Средиземном море наверняка найдутся затонувшие корабли не только в глубоких водах, но и в мелких. Мы решили добыть амфоры при помощи обычных водолазных масок без запаса воздуха. Мы собирались следовать нашим традиционным принципам и искать погибшие суда среди мелких рифов, наиболее опасных для судоходства.
Одним из наиболее коварных фарватеров в Средиземном море является бурный пролив Бонифачо между островами Корсика и Сардиния. Здесь лежит необитаемый остров Лавецци. На его берегу рядами стоят черные кресты на могилах моряков с затонувших кораблей.
С незапамятных времен течение в проливе и прибрежные скалы этих островов угрожали судоходству. Есть даже легенда, что шесть кораблей Одиссея потонули у южного побережья Корсики, а их экипажи были съедены каннибалами. Мы думали, что дикий остров Лавецци будет очень подходящим местом для наших погружений.
Ночной пароход доставил нас из Ниццы в Аяччо, родину Наполеона. Дикая необычная природа острова Корсики очень красива. Она как бы воплощала первобытную сущность гор и моря. В заливе Лавы мы охотились с копьями за рыбой. В цветущих зарослях кустарника мы преследовали диких кабанов, а в озере Дианы пытались обнаружить затопленный город. Мы пили ненатуральные виноградные вина с отставными бандитами. Где бы мы ни появлялись, повсюду мы встречали крепких, уверенных в своих силах людей, подчиняющихся лишь единственному закону — закону гостеприимства. Но местом нашего назначения оставался остров Лавецци. Подходы к нему лежали через Бонифачо — старинную крепость, охраняющую самую южную точку острова Корсики.
В маленьком, взятом напрокат «Рено» мы ехали по узкой извилистой дороге, преодолевая захватывающие дух горные перевалы; проезжали по обрывистым скалам мимо рощ пробкового дуба. Обнаженные стволы деревьев, озаряемые жарким полуденным солнцем, были красновато-коричневого цвета. Покрытые соснами гранитные горы сменились белыми меловыми скалами. На самой высокой меловой скале на фоне вечернего неба выделялся силуэт города-крепости Бонифачо. О таких городах обычно говорят: «века, подобно снежинкам, падали на его крыши и таяли, исчезая бесследно».
