В коридоре послышались шаги. Трак-трак-трак-трак… Деревянные башмаки слуги как бы вежливо уведомляли о его приближении, задолго до мягкого стука в дверь. Надёжный, тактичный, верный Сик. В дверь тихо постучали.

- Можно, - чуть сбившимся голосом отозвался Одэлис. Кинув быстрый взгляд на повязку, служившую закладкой в книге, и с трудом сдержавшись в последний момент.

Плотная фигура показалась в проёме, слуга замешкался на мгновение. Он давно не видел глаз хозяина и раздумывал, как лучше поступить. Пытался припомнить, достаточно ли громко стучал и не слишком ли быстро отворил дверь.

- Всё в порядке, Сик. Подойди ближе.

Свет от горящего камина неровно падал на лицо вошедшего, оттеняя крупные надбровные дуги, подчеркивая гладкий, дважды выбритый подбородок. Глаза, совершенно обычные, глубоко посаженные… горящие хищной, глубоко запрятанной чернотой. Да, тусклого света хватало и для книг, и для слуг.

- Говорю же – всё в порядке. – Одэлис мотнул головой в сторону двух пустых бутылок, придвигая заварочный чайничек поближе к себе, не позволяя его унести. – Наши друзья отбыли благополучно?

- Да, мэтр. Всё как вы распорядились, все книги и прочие вещи, я за всем проследил.

- Хорошо. Можешь идти.

Тяжёлая дверь закрылась с едва различимым скрипом, башмаки неспешно застучали по коридору. Где-то за окном ритмично шаркала метла. Это Панка, якобы - сын Сика, вычищал двор после лошадей. Одэлис знал про них всё. Юный разбойник, укрывшийся в уважаемом доме от правосудия, старый развратник, всё ещё достаточно сильный для того, чтобы навязывать свою волю и потакать садистским наклонностям… Холёная рука без единой мозоли коснулась занавесей окна. По улице уже сновали люди. Десятки пёстрых горожан спешили по своим делам, переговариваясь, толкаясь, обходя лужи и шлёпая по навозу. Некоторые из них выглядели гиенами, лёгкой трусцой переваливались и подскакивали, высматривая добычу. Другие казались воронами, только расклевавшими добычу и ищущими, куда бы запрятать часть падали. Он плотно занавесил окно, возвращаясь в кресло.

- И что же вы предлагаете? – снова обратился он к книге или её автору, за неимением более достойного собеседника.

На столе лежал покров Иоана, персты инквизитора… небольшой цилиндр мутного стекла, искусно оплетённый металлическими прутьями, будто виноградной лозой. Рядом стояла бутыль средства Эйдена. Стояла на листе бумаги, исписанной неуверенным почерком человека, явно не привыкшего к перу. Предстояло что-то решить.

Если артефакт не подействует, значит - всему виной болезнь. Ровно то же означало бы и успешное применение отвара. Он потянулся к бутыли, взвесил её на ладони и с силой швырнул в камин. Следом отправился и рецепт, со всеми рекомендациями алхимика. Пламя брызнуло в стороны, красноватые лепестки заплясали даже по паркету перед очагом. Одэлис взял тяжелый, холодный на ощупь цилиндр и протянул к успокаивающемуся огню ноги. Применять артефакт он не собирался. Как и уничтожать очевидно редкую ценность. Не смотря ни на что оставаясь леммасийским торговцем.

Зелёная дымка пробивающейся травы приятно оживляла редкие холмы. Кусты колючей магонии легко шелестели сухими прошлогодними листьями. Грязноватая, но вполне проходимая, не топкая дорога петляла по пологим склонам. Два всадника ехали шагом бок о бок, негромко разговаривая.

- Ну… раз ты не заметил в нём ничего, - Эйден сделал неопределённый жест левой рукой, правой не отпуская поводий, хотя Желток явно не собирался буянить. - Мои-то артефакты с печатями сразу увидел, а с мэтром столько дней, вина и…

- Это вовсе не значит, что он ошибается. Здесь, – Аспен указал пальцем себе на голову, где под шевелюрой скрывалась татуировка, - не абсолютное видение. Даже с серьёзной артефактной и алхимической поддержкой, непомерно рискуя, я не могу различить всего. Не вижу «насквозь», а скорее игнорирую некоторые уловки, туман, морок… А ведь ещё нужно верно понять увиденное. Да и вина, к слову, с ним куда больше выпил ты. В смысле, больше времени провёл в беседах.

- В довольно приятных, стоит признать. Да и не без пользы. В том числе для больного.

- Значит, сам уверен?

- Нет, конечно.

- Хм…

- Что? – Эйден в очередной раз поправил закатанный рукав своей новой рубахи, ощущая в складках красивую деревянную пуговицу. Ему снова стало неловко. – Я зря полез с советами? Испортил тебе отношения с полезным человеком? А может и самому человеку жизнь подпортил…

- Ну уж… не обольщайся. Если что ему и попортил – так разве что настроение. А мне нисколько. Одэлис - человек деловой, по-своему известный. Все странности, какова бы ни была их природа, не меняют сути. Да и как тут осуждать, ты ведь хотел помочь страждущему. Не скажу, что наверняка больному, но да бог с ним.

- Извечный Лем?

Аспен с улыбкой пожал плечами.

- Ладно, - согласился Эйден, меняя тему, - а что там с алхимической поддержкой?

- Хех… профессиональный интерес, да? Да было дело, ещё в Меланоре, пытался разогнать подарок хорошего человека до максимума. Сложносоставные эликсиры, усиливающие восприятие артефакты, изматывающая многодневная медитация по пояс в воде… По итогу я увидел даже ауры насекомых, в реальном времени различил рост деревьев, вырубился, когда зашептала галька под ногами. Чуть не умер тогда.

- И что же, больше не пробовал? Такие возможности, любопытно ведь.

- Я умирал ещё с неделю, более страшного похмелья человек, должно быть, не испытывал. – Маг поморщился, с нескрываемой ухмылкой. - Эликсиры были на хорошем спирту тройной перегонки, поверх растительных галлюциногенов и усиливающей артефактики. Старик Рована тогда чуть не лопнул со смеху, доставая меня, завывающего пророчества, из реки. Оказалось – большая часть увиденного было плодом отравленного разума, попыткой упорядочить сигналы от сбесившихся органов чувств. Пр-р-р… тихо, тихо. – Аспен резко натянул поводья, останавливая испугавшуюся лошадь. - Что за зверьё пошло?

Прямо под копыта из кустов выскочил грязный, взъерошенный щенок, гоня перед собой низколетящую сороку. Птица вспорхнула на небольшую рябину и недовольно вскрикнула, щенок же испугался, чуть не отведав подковы, и в растерянности замер прямо посреди дороги. Рыже-белый, чумазый, со смешно стоячими ушами и хвостом-завитушкой.

- Ну, что стоим? – Спросил Эйден после пары секунд ожидания, умиляясь лохматому хулигану.

Аспен тронул кобылу пятками, обходя собаку, собираясь с мыслями, вспоминая, на чём остановился.

- Да я не тебе, к зверю и обращался. Ладно, на, - он кинул на дорогу корку хлеба и аккуратно подтолкнул Желтка в обход. – Так что там про похмелье?

- С тех пор я стал значительно более осторожным. Усовершенствование и без того сложных техник требует… Он идёт за нами. За тобой.

- С чего бы это.

- Полагаю, не стоило сюсюкать, обращаясь к псу.

Эйден пожал плечами с совершенно невинным видом.

- Я ещё и хлеба ему кинул. И яйца половинку, - задумчиво протянул он, очищая варёное яйцо, извлечённое из дорожной сумки.

- Ага, всё с тобой понятно… А у меня тоже собака была, так и звал – Собака. Бестолковая немного, но ласковая, весёлая. Я тогда совсем ребёнком был, и ходили мы с ней по грибы…

На перекрестке всадники свернули налево, разговаривая также негромко, но уже как-то иначе, теплее и проще. Лохматый щенок легко бежал следом, в нескольких шагах, челноком петляя от обочины к обочине и надеясь получить еще что-то стоящее.

К вечеру добрались до большого трактира под названием «В трёх соснах». Бревенчатый сруб на каменном цоколе действительно стоял в старом сосняке, протянув от раскрытых настеж ворот тропы, мощёные потемневшими досками, сразу в три стороны. Непосредственно к сырому, грязному тракту, находившемуся в сотне шагов, вниз в овраг, к небольшой мутной речушке, и в обход крепкого частокола, куда-то вглубь леса. Возможно – к нужникам. Солнце уже скрывалось за чёрными верхушками сосен, когда наши друзья устроили лошадей в стойла и договорились о комнате на ночь. Эйден даже накинул конюху пару медяков, попросив не обижать щенка, который так и прибежал за ними от самых предместий Лидхема.