- Существа? Их много?

- Да, в той части света – немало. Такие своеобразные сгустки полуразумной, насколько я могу судить, энергии. Звенящие светлячки, способные влиять на структуру вещества. Они немного похожи на тайро, похожи в том, что интересуются разумными формами жизни просто из любопытства. Часто помогают человеку в самых разных делах. Главное – правильно попросить. Дело в том, что эти сущности не имеют мышления, подобного нашему, иначе я смог бы его распознать.

- Эмм…

- Да, мы с тобой не такие уж и разные. Конечно, смотря с кем сравнивать. Но вот те же светлячки, составляющие Варуума, отстоят от нас обоих куда дальше. Так вот, по сути, молясь им, ворумийцы не озвучивали конкретных желаний, а просто занимались тем, в чем хотели преуспеть. Показательнее всего, пожалуй, рождаемость в их касте. Самой многочисленной, самой плодовитой в Меланоре. То же самое и с земледелием или строительством. И, что интересно…

Интересно было всё, но Эйден чувствовал, что давая такую обширную, подробную справку, Салагат попросту оттягивает разговор о конце. О финале его видений, о событиях, приведших к тому, что маг покинул Меланор.

- Первая сотня, Салагат… Расскажи о них. Пожалуйста.

Отяжелевший снег чуть поскрипывал под ногами. Котелок, притороченный к заплечному мешку, тихо позвякивал при ходьбе, напоминая звук тикающих механических часов, как-то виденных Эйденом в Кролдэме.

- Просто стража, - пожал плечами Салагат. – Телохранители главы касты. Набирались из дворян, считалось почётным нести службу среди них и подчиняться напрямую хранителю. Вот только… - в голосе мага появились незнакомые, едкие нотки. – Воинское искусство и происхождение – не главное, когда речь идёт о сохранении первейшего богатства страны. Порой, важнее верность, преданность, внимательность… Задолго до Прабодхана, мои верховные жрецы завели разумный обычай. Предназначенный помочь дворцовой страже развить в себе столь необходимые добродетели. Все воины Первой сотни и правда были преданны и внимательны, так как хорошо знали, что в случае гибели правителя - сами отправятся за ним. Находиться подле Прабодхана желали многие. Но… упокоиться вместе с ним, быть погребённым заживо подле своего господина - о таком сложно и помыслить без содрогания, верно?

Эйден молча кивнул, взглядом побуждая собеседника продолжать.

- Я много слышал в те дни. Подавленный мятеж ирвилитов. Потом ещё один. Смерть моего совестливого ученика и последовавший за ней хаос. Воины Первой сотни, знатные, по-своему влиятельные и закалённые в боях, восстали против заведённого порядка. Правило, выдуманное для защиты страны, - Салагат снова припустил в голос яда, - неизбежно привело к её гибели.

Лес медленно расступался перед путниками, редея, открывал глазам огромные, удивительно ровные снежные поля, окаймлённые вдалеке чёрной бахромой голых крон.

- А впрочем, всё было не так, - маг будто опомнился, чуть тряхнув нечёсаными волосами. – Гибель одного – всегда рождение другого. И, как заведено у людей, рождённый прорывается сквозь кровь и муки. Когда волнения охватили весь Меланор – на кровавую пирушку слетелись и соседи. Кочевники Старого Агрина иссекли или угнали в рабство всё пограничье. Чем, вероятно, спасли немало жизней. Обратив внимание на внешнего врага – ирвилиты свернули внутреннюю компанию. Готовые к настоящей войне лучше прочих – они повели за собой другие касты, показав, что возведенная в культ жестокость тоже бывает весьма практичной. Династия от ирвилитов правит Меланором по сей день. И пусть новый трон раскачивается сильнее старого – занявшие его мнят себя вечными, непогрешимыми, достойнейшими. Красиво, не правда ли?

Эйден немного растерялся, всё ещё занятый своими мыслями.

- Это первое из них, - Салагат остановился, оглядывая окрестности и глубоко, с упоением вдыхая морозный воздух. – Слепые озёра удивительны. Череда древнейших водоёмов, связанных между собой подводными пещерами, простирается на многие мили. Тень векового леса, обступающего берега, полна тайн и опасностей, но ту тень невозможно даже сравнить с истинной чернотой глубины под нашими ногами. Думая о том, что сокрыто внизу – робею и я.

Как-то незаметно лес остался позади. Огромное, удивительно ровное поле оказалось замёрзшим озером.

А он так легко сменил тему, к которой шли, пожалуй, дольше, чем к этим самым озёрам.

- А ты ничего так… - продолжил Эйден уже вслух, – вполне себе человечный.

- Пообтёрся. С годами.

К закату миновали два озера. На втором немного изменили направление, стремясь пройти возможно большее расстояние по льду. От леса старались держаться подальше. Для ночлега была выбрана узкая, поросшая заиндевевшим кустарником отмель, врезающаяся в озеро на полторы сотни шагов. Тут же наломали хвороста, развели огонь.

- Жизнь от костра до костра. Бредёшь и мёрзнешь, а сядешь – не хочется вставать, - Эйден утёр снегом лицо и руки, вымазанные в гусином жиру, и бросил оставшуюся косточку в огонь. – Вот как это? Объясни. Ты даже не пошевелился, ни одна морщинка на лице не дрогнула, а я знаю – не веришь. Но, знаешь ли, примерить на себя возможно более уместный настрой – бывает приятно. Так представился несчастным и сразу ещё лучше становится. От осознания, значит…

Салагат согласно кивнул, гоняя между пальцами крошечный язычок пламени. Эйден попробовал повторить, наблюдая за движениями мага, но понял, что только обожжётся и оставил попытки.

- Я и там тебя за огнём видел. В храме. На фоне твоей же статуи, кстати. У Иллура костёр от тебя был. Здесь всё время с ним. Неспроста ведь, а? Сотворить всякое можешь, но с огнём по-особому…

- Так я и с огнём могу, как ты говоришь, всякое сотворить. Много способов есть, возможностей.

- Не сомневаюсь, - Эйден неспешно перебирал в голове варианты вопросов, гадая, с чего начать. – И уверен – это не просто для внушительности, тот ров пламени, между… ними и тобой. Уж не знаю, как правильно назвать. Последователи, верующие, слуги…

- Называй, как нравится, не суть. Что понял – хорошо, хоть я и не собирался долго молчать. Так, для начала только. Смутить боялся, осторожничал.

Со стороны леса раздался истошный, высокий визг. Потом треск и два мощных, глухих удара. Дум… дум. Словно тараном в крепостные ворота. Эйден, вскочивший было на ноги, переводил взгляд с чащи на Салагата и обратно.

- Тебе случалось видеть, как лошадь ест мясо? – маг сидел на месте и спокойно смотрел снизу вверх, будто вообще ничего не слышал.

Эйден чуть нахмурился, тронул рукой мешочек у пояса, где оставались ещё две замороженные лягушки, и пересел на другую сторону костра, лицом к лесу. С полминуты молчал, с привычной сноровкой устраивая себе подобие гнезда из шкуры и охапки веток.

- Случалось, - кивнул он, ухмыльнувшись, глядя на Салагата и постепенно проникаясь его спокойствием. Пока маг не собирался за хворостом – бояться, вероятно, было нечего. – У Колючих холмов. Мы больше месяца сдерживали небесных, огородились рвами, валами да частоколами. Кругом ни травинки, только грязь да падаль. Про фураж вообще молчу. Так вот наш тяжеловоз упряжной павших рыцарских кобылок и наворачивал. Вместе с нами. Его самого, правда, тоже съели, но только как околел.

- Вот. Я здесь, можно сказать, как тот тяжеловоз. Местную пищу есть могу и, как видишь, иногда не брезгую, но это не слишком естественно. Не получает лошадь с мясом всего того, что её тело требует. Падаль для неё слишком тяжела и груба. Вот тут-то и приходит на помощь пламя, а точнее то, что за ним. А именно – люди.

- Угу… - заинтересованно буркнул Эйден, ожидая продолжения и высматривая подвох.

- Меня и подобных мне питает сила, порождённая низшими существами. Не плоть, не кровь, а именно сила. Можно называть это верой, энергией – не важно. А техника дыхания с огнём предназначена, в первую очередь, для передачи какой-то части силы практикующей сущности – сущности это пламя создавшей. В свою очередь, наиболее восприимчивые, вроде тебя, могут почувствовать такой контакт и увидеть того, кого питают.