Ещё толком не рассвело, и мир вокруг странным образом делился на три части. Низкое, однородно-серое небо, угрюмые тёмные ели и белейший, лежащий застывшими волнами снег. Кое-как отогрев бодрящий эликсир, Эйден грелся сам, поглядывая на два еле заметных холмика, вспоминая и сравнивая. Сложно было решить, что же поразило его больше – вчерашнее нападение бехолдеров, чуть не стоившее жизни, или очередное ночное видение, по факту - не меняющее ничего.

- Салагат… - позвал он негромко.

- Да? – голос из кожано-мехового свёртка по ту сторону костра ответил не сразу.

- Спишь?

- Нет. – На этот раз пауза была еще дольше.

Эйден вздохнул, снова задумавшись.

- Вообще или сейчас? – выдавил он, не зная с чего начать.

- Что ты имеешь ввиду?

- Ты ведь можешь слышать мысли. Значит, лучше меня знаешь, что я имею. Может расскажешь… про всё? Меланор, Фаахан, перевороты, касты и… боги.

Свёрток зашевелился, среди шкур показалось сухое обветренное лицо. Водянистые глаза смотрели прямо и спокойно. И глубоко.

- Я не лезу в твои мысли специально. Просто иногда ты кричишь слишком громко. Пожалуй, расскажу. Раз уж ты действительно видел то, что видел.

Был ли Салагат богом? А кого вообще можно считать богом? Маг, а именно так в своей голове продолжал называть его Эйден, рассказал, что ему поклонялись и чтили, как божество. Собственно – поклоняются и чтут по сей день. И да – человеком он не был. Но делало ли всё это его именно богом - было вопросом софистики.Понимания этого понятия каждым конкретным человеком. Или не человеком.

- Хорошо, ну а кто ты на самом деле? В самом простом, приземлённом смысле… Не знаю, смогу ли сформулировать точнее, да и нужно ли…

- Можешь считать меня просто другим, как, скажем, тайро или бехолдера. Таких как я не много в вашем мире, а потому единого названия нет. Каждый может выбрать себе по душе.

- Например – бог?

- Или демон. Монстр, сущность и тому подобное.

- Говоришь – в нашем мире, значит ты из другого. Откуда? Как попал сюда? Что это вообще за миры, чем отличаются, кем населены, кто, куда и зачем… - Эйден сбился, остановленный спокойным взглядом.

- Не тараторь. Не спеши. Будет время обсудить всё, что захочешь обсудить. Названия и имена ничего тебе не скажут, так как даны не тобой и не для тебя. Отвечу там, где это возможно.

Заблудшие… Так Салагат называл себя и себе подобных. Пройденная часть пути за его плечами не могла быть измерена ни временем, ни расстоянием, так как эти величины были условны. Испепеляющий зной, сковывающие на ходу морозы, бурные грязевые потоки и огромные, закрывающие небо волны… шагая сквозь миры, он видел так много и успевал рассмотреть так мало... И, наконец, потерял осторожность. Отворив для себя новые земли, Салагат, сам того не осознавая, закрыл дорогу назад. Не осталось ни следов, ни мостов… только тусклая надежда вслепую наткнуться на искомое.

Эйден не видел печали в выцветших водянистых глазах. Но чувствовал, что просто напросто не может её рассмотреть. Словно слишком старый, истёртый временем и непогодой след на пыльной дороге.

А Салагат продолжал рассказывать. Обо всём, что спрашивали, стараясь говорить яснее, образнее и проще. Откуда берётся сила, магия, всё то необъяснимое, делающее его тем, кем он был?

- С опытом приходит более тонкое видение и понимание. Законы, правила, по которым существует ваш мир, отличаются от прочих пройденных. И это как учиться играть на новых музыкальных инструментах… или владеть разным оружием. Каждое последующее начинание в том же направлении - опирается на предыдущий опыт. Разного рода лазейки и парадоксы, неточности и ошибки… Я могу заметить и использовать их. А некоторые законы и вовсе писаны не для нас, что тоже даёт определённые преимущества. Магия запределья, так подобные силы описывают местные мастера. Но если взглянуть глубже – любая из техник, что мы с тобой разобрали, действует по тому же принципу.

Эйден слушал, изредка кивая или спрашивая. Он вспоминал свои видения: величественную колоннаду дворца, тёмные залы храма… сносимые ветром столбы дыма, чёрными змеями извивающиеся над городом.

- Я понял. Думаю, что понял. Если забыть, насколько это невероятно – всё выглядит вполне разумным, правдоподобным. Кроме одного. Ты ведь провёл в Меланоре столько лет... не знаю уж, сколько именно. А потом просто оставил его, оставил людей на пороге войны. Да, я видел это довольно отчётливо, пусть тут-то точно понял не всё.

Салагат не смутился, не опустил взгляд. Он был также спокоен как всегда и даже чуть повернул голову, обнаруживая лёгкое удивление.

- А в чём, собственно, вопрос? Ты сам покинул графство, его воинов и защитников, как только осознал, что это не то, к чему ты стремился. Уж поверь, я далёк от мысли обвинять кого бы то ни было. И всё потому, что о вине тут говорить не приходится. Банальнейшая переоценка. Смена планов. Исправление ошибки.

- Хм… а жрецы Лема только и пугали, что гневом Извечного. Безразличия бога никто даже не предполагал. – Протянул Эйден совершенно буднично, просто и легко. Воспринимать мага… или бога – проще было по-старому. По-человечески. – Давай что ли подробнее, а? Касты, верховные, первая сотня и прочее, и прочее…

После завтрака они собрались и отправились дальше. В дороге или в убежище – с Салагатом никогда не бывало скучно, и каждый новый день не мог вместить все те темы, что хотелось обсудить сейчас же. А теперь Эйден и вовсе потерял голову. Хорошо, что маг не уставал от разговоров.

Всё население Меланора, далёкой, жаркой страны, делилось на четыре касты, в зависимости от покровительствовавшего им бога из верховного пантеона. Аранайцы, ирвилиты, ворумийцы и салагатиты. Немного странно было слышать о сотнях тысяч последователей сутулого, походящего на простого бродягу мага, принявших его имя. Но теперь Эйден видел в сухих чертах аскетичного лица нечто такое, что развеивало любые сомнения. Развеивало легко и быстро, ещё до того, как они успевали толком созреть.

Аранайя – богиня теней, снов и перерождения, была такой же, как Салагат. Заблудшей, не способной или не желавшей возвращаться в свой мир. Её последователи очень мало спали, чтобы не притуплять чувствительность к воле своей повелительницы. Некоторые из жрецов даже умирали от недостатка сна. Что, впрочем, шло только на пользу культу, ведь праведные до самой смерти вещали о видениях и открывшихся истинах, что сулит беззаветная преданность богине. Тем самым укрепляя веру в сердцах менее фанатичных соплеменников.

Ирвиил, как оказалось, богом не являлся. Даже в принятом между двумя путниками смысле слова. Салагат отзывался о нём с каким-то потускневшим, застарелым пренебрежением. Бесноватый головорез, так и не успевший при жизни захватить власть, хотя нельзя сказать, чтобы не пытался. Простой убийца, с замашками мелкого тирана. Но несмотря на это – со смертью Ирвиила его последователей не только не стало меньше, а даже напротив. Самая молодая из каст Меланора народилась из разношерстной армии, которая, в свою очередь, разрослась в одной из отдалённых провинций страны, вобрав в себя множество мелких банд и шаек. Гораздо позже ирвилиты объявили своего погибшего предводителя богом войны, силы и отваги. Заведённые среди них порядки и традиции при этом практически не изменились. Как и раньше – эти люди уделяли много внимания тренировке тела, стремясь походить образом и силой на своего бога. Как и раньше – страшным позором считалось прилюдное проявление страха. Как и раньше – ирвилиты часто рисковали жизнью. На охоте, в поединках… в войнах.

Голос Салагата, спокойный и ровный, как обычно, всё же звучал несколько иначе. Можно было расслышать лёгкую сухость, почти резкость, в некоторых словах. Быть может – Эйдену так только казалось. Сложно было судить о взглядах и убеждениях человека, который и человеком-то не являлся. Даже труднее, чем раньше.

- А вот Воруум, светлейший бог жизни и созидания, действительно заслуживает определенной симпатии, - маг пару раз кивнул, встретившись взглядом с Эйденом, как бы подтверждая, что вовсе не шутит. – Довольно интересные существа, общаться с которыми приятно, полезно и легко, но толком что-то выяснить – практически невозможно.