Он пошел прочь – в полной тишине. И он не понимал, что это тишина в его душе, пока не отошел достаточно далеко. Конн прошел в свое жилище, закрыл за собой дверь, снял мокрую куртку и бросил ее на скамью.

Затем, стоя посреди комнаты и дрожа от холода и отчаяния, заплакал. Он понимал, что сейчас ему не помогут ни Пит Гэллин, ни кто-либо другой. Он был стар, болен, и смерть Ады Бомон поразила его в самое сердце.

И все же, несмотря на шок, он понимал, что подкопы калибанов под периметр лагеря хуже, чем смерть Ады. У него даже возникли сомнения в возможности сосуществования с калибанами. Все это грозило конфликтом. И этот конфликт мог изменить будущее мира, так как в этом случае люди останутся только со своими машинами и со своими ресурсами. Когда погода наладится, им всем следует собраться вместе и попробовать обсудить планы на жизнь в свете новых фактов. Нужно сделать все, чтобы спасти жизни сорока тысяч человек.

Нужно сделать перемещения. Гэллин будет вторым губернатором – он способен справиться. Конечно, Гуттиериз, может быть, заслуживает должности выше, но нет возможности назначить его на более высокий пост, перескочив сразу через несколько должностей. И Седжевик – тоже очень умен, хотя несколько нерешителен.

Конн вытер глаза. Он не мог сдержать дрожь в руках.

Кто-то стукнул в дверь и открыл ее, не дожидаясь разрешения. Конн обернулся, это был Дин, представитель медицины.

– Как вы себя чувствуете, сэр?

Конн выпрямился, расправил плечи:

– Нормально. А как Боб?

– Его напичкали лекарствами. Вы уверены, сэр, что вам не нужна помощь?

– Сейчас я переоденусь и приду в главный купол.

– Да, сэр. – Оценивающий взгляд и Дин вышел.

Конн повернулся к вешалке, где висела его, одежда и выбрал все самое теплое... Одежда была влажной. Ему хотелось выпить. Очень хотелось.

Однако он вышел и пошел прямо в главный купол – нужно было делать дело: встреча с людьми, изложение своих планов.

Похороны уже состоялись, однако Конн не смог прийти на них из-за холода. Он весь дрожал.

Вскоре стали собираться люди, замерзшие, усталые, промокшие. Дэвид, наглотавшийся таблеток, был в прострации. Гэллин сидел с закрытыми глазами, и перед ним на столе стояла чашка с горячим чаем.

– Тебе необходимо осмотреть весь лагерь, – сказал ему Конн. – И выяснить, есть ли где-нибудь еще подкоп.

– Да, сэр.

Ариэль, как всегда сидел на ящиках. Конн с болью посмотрел на него через плечо Гэллина.

– Это была глупая случайность, – сказал он. – Это все, что можно сказать. Однако мы должны сделать все, чтобы это не повторилось.

– Сэр, – сказал Гэллин. – Курган калибана на этом берегу... Я хочу разрушить его.

Конн посмотрел на Гуттиериза, который плотно поджал губы.

– Что вы думаете, Гуттиериз?

– Я бы сначала хотел узнать, – начал Гуттиериз, – этот ли курган является источником туннелей под лагерем. Если мы не будем знать точно, а будем только предполагать, проблему мы не решим.

– Что ты предлагаешь?

– Мне бы хотелось это выяснить.

– Мне тоже. Я думаю, надо прозондировать туннели и узнать, куда они ведут.

– Я займусь этим. Сегодня вечером.

– Сегодня вечером ты составишь план, а зондировать будешь днем. Мы даже не уверены, что это туннели калибанов, не так ли?

– В этом-то все и дело, – сказал Гуттиериз.

Конн взял бутылку и налил себе в стакан большую дозу. Рука его заметно дрожала. Затем он жадно глотнул, и алкоголь немного успокоил его измученные нервы.

Ариэль соскользнул с ящиков и разлегся на полу, как бы демонстрируя себя. Кто-то поднялся и дал ему немного еды. Пища моментально исчезла в пасти ящерицы.

Конн допил стакан, извинился перед всеми, надел куртку и побрел к себе сквозь дождь и ветер.

Дождь постепенно стих. Над лагерем зажглись электрические лампы, вокруг которых туман образовал радужные ореолы. Конн остановился, осмотрел весь лагерь, думая о том, что будет здесь с ним в дальнейшем.

– Они положили ее в землю, – сказала Пиа. Они лежали в постели, наслаждаясь теплом и уютом. – Они закопали ее в землю, а сами стояли и плакали.

Для них это было откровением – смерть человека. Они привыкли, что смертны ази. Когда умирал ази, его тело несли в белое здание лаборатории, и если это был хороший ази, то можно было быть уверенным, что родится другой ази, этого класса. В этом была гордость ази. И это что-то значило.

А они ничего не оставили от Ады Бомон. И лаборатории здесь не было, чтобы возродить ее.

– Мне бы хотелось, чтобы сейчас были ленты, – сказал Джин. – Мне их не хватает.

Пиа крепко прижалась к нему, спрятала лицо у него на груди.

– Мне тоже не хватает. Очень жаль капитана. Вероятно, это чья-то ошибка.

– Говорят, что нельзя использовать машины в такую погоду. Капитан ведь погибла под машиной.

– Когда здесь будут лаборатории и ленты, все будет хорошо, – сказала Пиа.

– Да.

Джин и Пиа занимались в темноте любовью, и это заменяло им ленту. Джин думал о том, что они счастливее, чем обычные люди, так как когда умирает человек, то невозможно создать другого такого же, чтобы заменить его. По крайней мере, здесь, в этом мире. А таких, как он и Пиа, 9998-х и 687-х много. И теперь они занимались любовью, так как это было приятнейшее занятие и оно было им разрешено.

Джин знал, что в результате этого рождаются люди, и чувство ответственности овладело им. Он понимал, что их выбрали именно для этого и они должны были сделать то, что от них ждали.

Дожди прекратились, и на небе среди редких рваных облаков появилось солнце. Мир сразу изменился. Краулеры стояли на расчищенных полях, все еще покрытых жидкой грязью, а в том месте, где люди брали пробы, зияла черная яма. Мир изменился еще и потому, что теперь на высоком берегу над морем была могила человека, умершего здесь. И эта могила была видна из лагеря.

Джин прошел к столу своего супервизора, чтобы получить назначение на работу. Ему был вручен металлический стержень и даны инструкции, что с ним делать. Супервизор объяснил ему, что он должен брать пробы грунта. Джин пошел со всеми и работал до тех пор, пока у него не заболели плечи. А затем Гуттиериз и его помощники забрали то, что добыл Джин.

Купола росли один за другим. Горячее солнце висело над землей, бело-голубые волны моря бились о берег. Конн сидел в кресле перед главным куполом под навесом. Было жарко, но ветерок с моря приносил приятную прохладу.

Ариэль устроился в пыли возле гравийной дорожки в тени купола. Он все время чего-то копошился, и Гуттиериз понял, что он строит жилище. Инстинктивное поведение. Ариэль таскал камни, складывал их в кучу. Он тоже строил купол. Хотя у него он все время разваливался.

На этом берегу реки калибанов вроде бы больше не было. А курган ази лопатами сровняли с землей. Мощные краулеры и бульдозеры стояли без работы, так как площадка для строительства была уже подготовлена.

Прилетят корабли, привезут припасы и оборудование для лаборатории. Тогда можно будет дальше осваивать пространство между лесом и рекой, которое они запланировали для строительства города.

А пока все внимание нужно сконцентрировать на палатках. Вот они, двадцать тысяч, стоят под горячим солнцем. Люди устали, выгоняя калибанов со своего берега. Многие машины пришли в негодность. Остальные стояли без топлива. Оставалось только ждать корабль, который доставит все необходимое. Ази вручную загрузили платформы строительным камнем и дотащили к месту строительства. Вокруг, где добывали камень, были поставлены двадцать палаток для ази. Может быть, было правильнее строить город именно там, на каменистой почве, где можно было бы не бояться туннелей калибанов. Но было уже поздно. Они истратили все запасы материалов и горючего. Купола уже стояли. Так что по крайней мере люди имели безопасное убежище. Поля будут возделываться, и энергетические системы будут функционировать до тех пор, пока они смогут удерживать калибанов на расстоянии.