Оставляю тебя со своим названным сыном.

Глафира встала и, наклонившись к Люку, прикоснулась губами к его щеке.

Тело мальчика ответило легкой дрожью на этот странный, непрошеный контакт.

Слезы хлынули из глаз мальчишки, который всю речь Глафиры молчал и, обалдев, только внимательно слушал.

– Надеюсь, что Арсений сможет тебе рассказать, как увлекательна может быть жизнь! А уж из твоей точки бытия, с такими родителями, даже не сомневаюсь в этом! Держись! Ты справишься!

Глафира покинула палату Люка в точной уверенности, что теперь мальчишке ничего не угрожало, оставив Арсения ради самого Арсения, ну и чисто ради поболтать с кем-нибудь самому клиенту. Телефон сообщил о пополнении банковского счета.

«Скорее всего, – задумалась Глафира, – если бы я была матерью, я бы не смогла так жестко препарировать эмоции ребенка! Пыталась бы сгладить, чтобы больно не ранить, а это бы затянулось по времени, и не факт, что сработало бы вообще! Возможно, тот монах прав! Совмещать детей и работу – не вариант. И как тогда выбирать? И как жить?»

Детей не то, чтобы очень хотелось. Но было любопытно: как это? Да еще и успеть запрыгнуть в последний вагон. Звучало очень заманчиво.

Вот зачем он сказал: «Как за каменной стеной»?

– Человек, который любит, говорит, что за другим я буду как за каменной стеной! Значит, к этому стоит прислушаться? – спросила сама себя Глафира, направляясь к Фернандо.

Испанец спал, Глафира села на стул рядом и, облокотившись руками на кровать, закрыла глаза, дремота от усталости напала мгновенно.

Фернандо давно гладил ее по голове, улыбаясь и пытаясь ласково разбудить! Глафира очнулась.

– Ты снова вытащила меня! – подумал Фернандо, понимая, что говорить вслух на разных языках бесполезно.

– Я чувствовала себя виноватой в том, что с тобой произошло! – подумала в ответ, грустно улыбаясь, Глафира.

– Я чуть не убил тебя, а ты чувствовала себя виноватой? – покачал головой испанец.

– Я не справилась! Я не спасла тебя!

– Ты справилась и спасла! Это я – идиот! И да, я не смогу жениться на тебе и освобождаю тебя от твоего обещания, но оно действительно помогло мне выкарабкаться! Я вспомнил, что меня ждут и я любим, и люблю!

– А как же ты вернешься? Они тебя не будут искать?

– Твой монах с того света прав, теперь я это точно знаю! Если отказаться от имени, то старые связи не будут тебя искать. Им нужен был работник Скорой, а не обычный человек. Они не найдут меня по имени из Скорой, а настоящего никогда не узнают.

– Чем они тебя зацепили?

– Поймали на крючок всемогущества.

– Ты? Спасший больше пяти тысяч человек приписал все эти победы-достижения себе! – ахнула Глафира, понимая всю тяжесть такой ноши.

– Да! И дальше было только дело техники манипуляций, которой эти люди владеют безупречно! Пока сам человек не свернет со своего пути, его сложно с него столкнуть, а я свернул с пути служения на скользкую дорожку самовосхваления и самодостаточности, исключив из своего мировоззрения Создателя Вселенной и приписав себе всё его могущество.

А ты? Не решилась уйти из Скорой? – перевел тему испанец.

– Раздумываю. Замуж зовут. Начальник позвал замуж, а напарник признался в любви и предложил выйти замуж за начальника, потому что, видите ли, я буду за ним как за каменной стеной!

– А сама что думаешь?

– Начальник – классный, вообще, как говорится, принц на белом коне, но я его совсем не знаю. А напарник – надежный друг.

– А хоть кого-то из них ты любишь? Сердце что говорит?

– Что есть «сердце говорит»? – улыбнулась Глафира.

– Молчит, значит?

– Наверное! Не знаю! Возможно, и не любило оно никогда? Показалось, что оно что-то знает, когда встретила Дорофея, но потом я решила, что это манипуляция. А в напарника еще при первой встрече запретила себе влюбляться. Так что – не знаю.

Спасибо тебе, что ты выжил и освободил меня от моего обещания! Я, не задумываясь, сдержала бы свое слово!

– А раз уж ты никого из них не любишь, давай сбежим? Я покажу тебе свою страну! – с какой-то надеждой не понятно на что, спросил Фернандо.

– Викентий меня не отпустит. Говорит, что два суицидника в одной комнате – это бомба замедленного действия.

– Как будто вы с ним не два суицидника в одной комнате!

– И то правда! – улыбнулась Глафира. – Я подумаю. Спасибо за приглашение! Скажешь потом свое старое имя?

Испанец кивнул и закрыл глаза. Валяться и лечиться ему предстояло еще долго.

Возвращаясь в свою палату, Глафира пребывала в радостном состоянии и от того, что спасла жизнь, и от того, что была освобождена от своего обещания!

Но Викентий не стал церемониться с ее хорошим настроением, усмехнувшись:

– Тебе надо проработать свои отказы! Ты не можешь служить в Скорой и не уметь принимать свободу воли клиента и отказ от жизни! Даже Создатель не вмешивается, а уж ты, немощная, точно не можешь спасти всех и вся ценой своей жизни и своего счастья!

Фернандо твой не идиот! Никто не захочет жениться на сумасшедшей, которая выходит замуж не по любви, а из чувства долга! Ты же знаешь, что спасатель влюбляет в себя как по щелчку пальцев, а ты его дважды спасла, и ты думаешь, он к тебе равнодушен?

Нельзя так опрометчиво обещать такие судьбоносные вещи! Нет у него никакой любимой. Наврал он тебе. И пригласил посмотреть свою Испанию только в надежде влюбить тебя в себя! Почему ты такая бесчувственная? Ты вообще ничего не чувствуешь в своем черством сердце?

– Я что-то не понимаю! – сглотнула Глафира. – Ты только что сказал, что любишь меня, а теперь говоришь, что Фернандо в меня влюблен! Зачем? Разве не логичнее было бы не говорить мне об этом, чтобы я даже не думала о таком!?

– Логично! Но не правильно! Ты каждому суициднику будешь предлагать себя? Профессионализм работника Скорой заключается в работе души и мозга, а не в вытаскивании клиента своей судьбой и своим счастьем!

– Конечно, ты прав! Но как можно быть счастливым, когда по твоей вине кто-то гибнет!

– Что с твоей головой случилось? А главное – когда? Ты с чего взяла на себя такую ответственность? Ты не можешь самовольно стать причиной ничьей гибели и ничьего счастья! Это личный выбор каждого человека. Ты просто плечо, которое можно подставить другому, чтобы ему было легче принять правильное решение!

Глафира затихла и ушла в себя, понимая, что Викентий прав и пришла пора починить голову.

Напарник не стал мешать и тихо удалился, понимая, что в данную минуту стал лишним в этой комнате.

– Привет, мам! – ворвался утром Арсений в палату Глафиры.

– Нет, нет, нет! – почти завопила Глафира. – Я не согласна так! Мы так не договаривались! Я не официальная мам твоя! Поэтому, пожалуйста, по имени! Глафира, Глаша, Фира, но не мама!

– Ладно! Как скажешь… – грустно вздохнул Арсений и продолжил: – Мне нужен совет! В моем арсенале есть еще одна способность, о которой хочу тебе рассказать, только не уверен, что ты сможешь поверить!

– Ладно, скрипя зубами, попробую. Говори! – улыбнувшись, разрешила Глафира.

– Я умею моделировать будущее в зависимости от предлагаемых обстоятельств.

– Даже так? Никогда не слышала о таком умении, – заинтересовалась Глафира.

– Это почти, как в кино: вернулся в прошлое, изменил что-нибудь, и поменялось будущее, только у меня наоборот. Я иногда, не всегда, но умею так обращаться с тем, что может быть. И я подумал, раз я пока уж с вами, то захотелось быть хоть чем-то полезным. Вот вы все время говорите: мониторить окружающих… Я решил попробовать, и нечаянно…

– Нечаянно значит? – ухмыльнулась Глафира. – Ну-ну!

– Нечаянно, – улыбнулся в ответ Арсений, – нашел кое-что и хотел бы поделиться этим с Дорофеем. Но где я, и где – Дорофей! Мне ж к нему не пробиться! Ты не могла бы устроить с ним встречу? Мне бы посоветоваться с ним… Больше не с кем…

– Почему не Викентий? – удивилась Глафира. – Он – хороший профессионал! Его поэтому Дорофей и привез сюда.