– Толга, как ты здесь очутилась … такая вот? – пробурчал он. – И кто это с тобой?

– По Волхову плавала, – ответила она. – На свидание с Ящером Коркоделом.

– Шуткуешь? На чём сюда прибыла? И почему телешом под дождём расхаживаешь?

– По воздуху прилетела.

– Она правду говорит, – сказала вторая девушка. – А телешом мы расхаживаем, потому что я не колдунья. Не могу создавать предметы из ничего, и одежду тоже.

Денис вгляделся в её лицо.

– Не ты ли веником анчуток гоняла? – неуверенно спросил он.

– Сокровенный веник всегда при мне, – ответила Ведь-ава. – Ты ещё должен за спасение товарища. Не забыл?

– Адскими тварями, значит, командуешь?

– Почему же адскими? – засмеялась Дева воды. – С каких это пор водные чертяки стали к Аду относиться? У них другая епархия, и архиерей в ней – я.

– Как тебя зовут?

– Ящер Коркодел, – ответила она.

– Вот шутница! Скажи уж, кто ты на самом деле.

– У меня много имён, и Ящер Коркодел – одно из них. Денис, поверь на слово. Не заставляй меня принимать демонический облик прямо сейчас.

– Не надо! – взмолилась Варвара. – Этот облик мне не люб.

– Ты ещё не видела меня в настоящих морях, где я крушу корабли и глотаю китов.

– Словенское море – не настоящее? – удивилась Варвара.

– Нет, вестимо, – засмеялась Ведь-ава.

– А что такое корабли и киты? – спросил Денис.

– Потом расскажу, а сейчас лучше напои меня горячим сбитнем. Всё вкуснее, чем вода Волхова.

– Где ж я возьму сбитень?

– В чём дело? – пожала плечами Дева воды. – Родник рядом, бортевые деревья тоже… Ах да, ты не мог развести костёр… Теперь сможешь.

И сено, и трут, и ветки, которые Денис пытался поджечь, мгновенно сделались сухими, а капли дождика, идущего над лесом и Чудинским болотом, перестали выпадать на поляну. Варвара и Ведь-ава встали в обнимку на ковёр из муравы и начали ждать, когда разгорится костёр.

Тут и прибежал подьячий с корчиком в руке и сразу же поскакал назад, истово крестясь.

– Там такое, Михалка! Такое! – орал он. – У Дениса откуль ни возьмись две девки объявились. Стоят, в чём мать родила. Сложены на один копыл. Кожа у обеих белая-белая, аж глазам больно. Как пить дать, ведьмы болотные.

– Зря я наливал, а то ведь надо ж… голые ведьмы тебе привержились! – усмехнулся Михаил.

– Не веришь? Сам глянь!

– И что они с Денисом делают? Насильничают над ним, или же сожрать его вознамерились? – ехидно спросил Михаил, так и не поверив подьячему.

– Да нет, он костёр разводит…

– Значит, надумали заживо его сварить?

Григорий молча слушал их разговор, но потом не выдержал и спрыгнул на землю.

– Михалка, а голос-то у него не пьяный, – сказал он. – Вдруг с Денисом взапрок беда приключилась?

– Ну, пойдём поглядим, – нехотя согласился Михаил.

Они подошли к поляне и, увидев Варвару, заморгали глазами, словно желая прогнать наваждение.

– Толга! – в недоумении тряся головой, буркнул Михаил. – Откель ты здесь взялась и на кой растелешилась?

– Не приставай с расспросами, лучше помоги. Холодно нам с ней, – Варвара кивнула в сторону Ведь-авы. – Тащи одёжу! Хоть бы и мужскую. Для обеих. И ещё неси… кядьге… ммм… – Варвара изобразила руками котелок. – Вот его. Сбитень варить.

Михаил с Григорием побежали к повозке. Костёр, наконец, разгорелся, и Денис поднял глаза на Ведь-аву.

– Кто же ты на самом деле? – поинтересовался он. – Ящер, человек, рыба, птичка-зимородок или просто вода? Или, может, водный цветок?

– Могу принять любой облик, – ответила она. – Любой, что тебе по душе.

– Оставайся как сейчас, – сказал Денис. – Любо-дорого посмотреть.

– Купчина новгородский сказал, что именно Ящер вечен, – вклинилась в их разговор Варвара. – Видно, ты всё-таки Ящер?

– Нет, – покачала головой Ведь-ава. – Тот купец заблуждается. Вечен и присносущ не Ящер, а хаос. Роение мизерных частиц, не заметных глазу… их бесконечное зарождение и гибель… Любой порядок, любые облики – это лишь та часть всеобщего хаоса, которую вы видите и осязаете.

И Денис, и Варвара долго пытались понять, что она сказала, и молчали, боясь признаться в своём невежестве. Наконец, Варвара решилась задать ей вопрос.

– Выходит, ты и есть этот самый… как ты сказала?

– Нет, я владычица его части. Той, что связана с водной стихией.

– Ежели ты взапрок владычица воды, – осмелел Денис. – То высуши наш путь Чудинского болота до озера Боровно. Меж ними три деревеньки затерялись. Мы их ищем.

– Там болото на болоте. Сплошная топь, – ответила Ведь-ава. – Чтоб осушить ту дорогу, я должна её видеть. Придётся мне отправиться с вами и посидеть зимородком на вашей кибитке. Толга рядом побудет. Куда ж её деть?

– Толганя умеет в птицу превращаться? – ошеломлённо прошептал Денис.

– Я её научила, – ответила Дева воды. – Помогу тебе, однако мои услуги не бесплатны, а ты и так мне должен…

– Чего же ты потребуешь?

– Послушайте, – обратилась к обоим Ведь-ава. – Год назад нижегородские попы, Иван Неронов[1] и ещё восемь, подали челобитную патриарху[2]. Написали, что русский народ в храмах не молится, а бесчинствует. Что священство предаётся пьянству и лени, и служит не по канонам. Что люди в домах своих бесовские игрища устраивают, в бубны бьют, непотребные песни козлогласуют и налагают на себя личины зверовидные… Беспокоятся попы, что языческие забавы и обряды воскресают, что вера Христова слабеет по всей Руси, а то и вовсе отступает перед нечистой силой. Кое-где анчуток боятся больше, чем Бога, – Дева воды ухмыльнулась. – А в иных местах и подавно забыли как Спасителя, так и Отца Его. Стали вновь поклоняться древним богам. Ты, Толганя, сама всё видела. Потому-то решили нижегородские попы, что вера православная нуждается в исправлении, в возвращении к древнему благочестию.

– Ну, подали они челобитную, и что с того? – хмыкнул Денис.

– Царевич Алексей наш хоть и юн совсем, но умён не по годам, – продолжила Ведь-ава. – Подумывают они с отцом его, государем вашим, обновить православие, вернуть к истокам. Мне же надобно, чтоб обновление попало в надёжные руки. Вы должны в Нижний отправиться и передать тем попам письмецо от моего сына. Мол, восхищается он их прозорливостью и собирается учредить вместе с ними сообщество ревнителей благочестия.

– Инжаня говорила о твоём Никите, – сказала Варвара. – Но он далеко! На Соловках.

– Никита сейчас не на Соловках. Он игумен в Кожеозерском Богоявленском монастыре. Игумен Никон.

– А Кожозеро разве близко?

– Тоже далече, – согласилась Ведь-ава. – Но пока вам и не надо туда ехать. Как доберётесь до Тонбова, так и дам я вам письмецо моего сына. Вы с ним в Нижний отправитесь.

– Кто ж нас туда отпустит? – спросил Денис.

– Боборыкин отпустит, – веско ответила Дева воды. – Там вы с Нероновым встретитесь, в сообщество ревнителей войдёте. В нём ведь будут не только попы, но и миряне, даже царевич… Но это ещё не всё, что мне от вас надо. Вы построите храм Пресвятой Богородицы Марии в своём поместье.

– У нас нет его, – в один голос воскликнули Денис и Варвара.

Ведь-ава не успела ответить: пришли Михаил и Григорий, неся полный воды котелок, мужские рубахи, портки и шапочки.

– Вот. Всё, что нашли.

– Спасибо и на том, – поклонилась им Ведь-ава, введя обоих в оторопь.

Варвара и Дева воды оделись, присели и вновь обнялись. Только теперь дворовый Боборыкина заметил, что дождь над поляной не идёт.

– Вот диво! Сухо здесь! А девки-то взапрок, видать, болотницы. И Денисова жена, и та, другая, – шепнул он Григорию, подумал и тихо-тихо добавил: – Но мы об этом помолчим. Так оно благоразумнее.

Они вздохнули, опустились на траву и решили прилечь, но вскочили, услышав властный голос Девы воды.

– Ты, Михалка, чего тут разлёгся! Ну-ка, бери топор в руки и айда за мёдом. Одна нога здесь, другая там. А ты, – она повернулась к Григорию. – Принеси душицы. Вон она растёт.