Annotation
Наши предки тоже играли. В кости с судьбой.
XVII век. Тёмное время, когда аборты делали при помощи ружейного пороха.
К южнорусским окраинам, где идёт нескончаемая война и где царский указ никому не указ, стягиваются искатели удачи. Среди них есть и опытные воины, и простые слобожане, и беглые крепостные, и преступники. Одни гибнут в боях, другие становятся калеками – и лишь единицы получают дворянство и поместья.
Оружейник Денис оставил Рязанщину, чтобы поймать удачу в Диком поле Верхоценья. Едва ли он смог бы выжить, если б не юная жена – ворожея-мокшанка, полюбившаяся богам за свой певческий дар.
Денис и Толга – люди разных народов. У них разная вера и разные устремления. Их женили по решению воеводы. Однако они не возненавидели друг друга. Наоборот, каждое новое испытание укрепляет их союз.
Они раскроют тайну бога новгородских словен Ящера, погрузятся в интриги прекрасной и кровожадной мордовской богини воды Ведь-авы, познакомятся с её сыном - «отцом» русского раскола.
Зов Оз-моры
Эпиграф
Ночь в Челнавской чаще (пролог)
Часть 1. Козлов город
Глава 1. Омрачённый праздник
Глава 2. Чёрная степь
Глава 3. Москва верит ушам… отрезанным
Глава 4. Нечаянная награда
Глава 5. Утиные лапки для свадебного ларца
Глава 6. Стилет у брачного ложа
Глава 7. Возвращение к мечте
Глава 8. Заклинание в дорогу
Глава 9. Коть или потть?
Глава 10. Утро спасения
Часть 2. Деревня на Челновой
Глава 11. Чрево Священного дуба
Глава 12. Плач Девы воды
Глава 13. Морозная муха
Глава 14. Недобрый знак
Глава 15. Жертвенный омут
Глава 16. Дым папоротника
Глава 17. Тайна банного веника
Глава 18. Побег из мира мёртвых
Глава 19. Клятва на липовом поленце
Глава 20. День крови
Часть 3 Жертва Девы воды
Глава 21. Василий Поротая Ноздря
Глава 22. Железный дед, вылечи!
Глава 23. Нападение у заснеженной калины
Глава 24. «Машенька»
Глава 25. Крещение Девы воды
Глава 26. Заклинание от ссоры
Глава 27. Русский выков
Глава 28. За схроном
Глава 29. Канун Свиных дней
Глава 30. Свадьба владычицы воды
Глава 31. Во власти Свиного бога
Часть 4. Заснеженная крепость
Глава 32. За болотной рудой
Глава 33. На пожарище
Глава 34. Выкидыш
Глава 35. Божественная роженица
Глава 36. Первый дозор
Глава 37. Мёд и жертва
Глава 38. Съезжая изба
Глава 39. Лазоревые яхонты
Глава 40. По щучьему хотению
Глава 41. Без сивухи судьи глухи
Часть 5. Храм на крови
Глава 42. Пропавшие деревни
Глава 43. Нежка
Глава 44. Собиратель фибул
Глава 45. Прекрасное чудище Словенского моря
Глава 46. Полёт зимородков
Глава 47. Лихие дезертиры
Глава 48. Последняя битва Быкова
Глава 49. Долгожданное верстание
Глава 50. Храм на крови (эпилог)
Зов Оз-моры
Эпиграф
«Отец у него черемисин, а мати русалка, Минка да Манька.
А он, Никитка, колдун учинился… да и к чертям попал в атаманы»
Протопоп Аввакум «Послание старцу Ионе»
Ночь в Челнавской чаще (пролог)
Дождик. Намокли и ветви орешника, и трава, и лесная подстилка… а во рту шершаво и сухо. Сложить бы ладони лодочкой, подставить под живительные капли и подождать, пока наполнится пригоршня… но нет, руки не слушаются. Как же хочется пить!
Денис прижался губами к рукаву зипуна и начал жадно высасывать из мокрого сукна влагу – грязную, солоноватую от крови, пахнущую лесной прелью. Он радовался, что осень в нынешнем 145[1] году стояла неправильная, по-летнему тёплая. Покров[2] уже прошёл, а заморозки не случались ещё ни разу. Значит, оставалась надежда, что эту ночь удастся пережить.
Когда жажда отступила, он прислушался к звукам леса. В шелесте дождя, шёпоте ветра и шорохе ещё не опавших листьев ему померещились взмахи крыльев огромной ночной птицы – непомерной величины филина, который снижался, чтобы впиться когтями в пораненные плечи.
«Сбивает с толку рогатый! Помрачает мой разум. Изыди, бесово наваждение!» – прошептал Денис. Он хотел перекреститься, но не сумел даже сложить двуперстие: скрючило пальцы правой руки.
Изыди, бесово наваждение! В лесу и без тебя страшно. Тут водятся и волки, и медведи, и кабаны. Конечно, осенью зверь сыт и обычно обходит человека. Обычно… но не всегда. Разве предугадаешь, пробежит он мимо или нападёт, возбуждённый запахом крови? Ну, и как отбиваться, если даже подняться на ноги не получается?
А ведь есть звери и опаснее волков! С саблями, с бердышами, с собаками… Они, наверное, уже идут по следу. Как спастись от второй погони? Надо заползти глубже в ночную чащу! Люди Быкова туда не сунутся. Испугаются заблудиться в ночном буреломе, да и Вирь-аву[3] убоятся. Кто ж из козловцев её не страшится? Мордва на торге только о ней и жужжит, предостерегает…
Вирь-ава! Ужасающая Дева леса. Громадная, словно дерево, и злобная от одиночества. Ей и сабли нипочём, и топоры, и даже пищали. Как схватит да хряпнет о ствол осины – так и останешься умирать в безлюдных дебрях с переломом спины. Кричи, не кричи – никто тебя не услышит, не спасёт.
«Люди Быкова не полезут в Челнавский лес, – успокаивал себя Денис. – А на меня, израненного и покалеченного, Вирь-ава не нападёт, ведь и у лесной русалки есть сердце».
Его зипун так напитался дождевой водой, что весил, казалось, целый пуд. Трудно было ползти в нём, но и скинуть нельзя: октябрь всё-таки на дворе. Чёрные и густые, как у цыгана, кудри давно уже не пенились, а сбились в колтун и намокли. Денис теперь жалел, что не отстриг их перед дорогой.
Силы оставляли его. Он рывками продолжал свой путь, вскрикивая от боли в вывихнутой ноге. Вдруг его левая рука наткнулась на маленький шарик, скользкий и твёрдый. «Вроде дикое яблоко», – обрадовался Денис. Подполз, понюхал. Да, пахнет яблоком! Пододвинул находку ко рту и осторожно надкусил. Да-да, дичок-кислица!
Он начал наощупь искать душистую горьковатую падалицу, которую дерево сбросило совсем недавно. Денис жадно ел яблоки, забыв и о погоне, и о Вирь-аве, и о волках, и о гигантской хищной птице, которая мерещилась ему чуть меньше часа назад.
Утолив голод, он собрался с духом и вновь стал продираться через упругие ветви подлеска, вдыхая влажный воздух, напитанный запахами прелости и грибов. Денис полз, пока не добрался до поляны, посреди которой лежало старое поваленное дерево, покрытое мхом и розетками молодых опят. Ни обогнуть его, ни перелезть через него уже не оставалось сил.
Вдали между деревьями холодно засветились чьи-то глаза. Неужели волки? Денис с опаской наблюдал за этими огоньками. К счастью, они не приближались к нему. Помелькали, а потом и вовсе исчезли.
Он почувствовал, как часто и неровно бьётся его сердце, как кровь приливает к вискам. Понял, что больше не сможет ползти. Положил голову на трухлявый ствол, прижался щекой к мягкому влажному мху и прислушался к окружающим звукам.
Со всех сторон доносилось слабое шуршание.
Это черви-выползки высовывались из норок, чтобы утащить туда преющие травинки и полакомиться в безопасности: под землёй ежи не достанут.
Это мыши-полёвки шустро обгладывали подосиновики, опасаясь встречи с совой или лисицей.
Это мокрые листья падали с осин, приумножая толщину лесной подстилки.
Лес жил своей непостижимой ночной жизнью, не обращая внимания на погибающего человека. «Где сейчас моя белоснежка? – спрашивал себя Денис. – Поди, к своим убежала. Встретимся ли мы когда-нибудь? Нет, конечно… а ведь у нас даже медовый месяц не закончился…»
Он попытался уснуть. Зажмурился, надеясь увидеть в дрёме лицо юной жены и услышать её голос – но нет, перед закрытыми глазами замелькали рожи подручных Быкова.
