Вага тонь ярхцамбяльця.

Вага тонь ксяльця.

(Кельме-атя, не ходи по полю.

Ходи по песку, по мху.

Айда кушать! Ешь, пей, мы тебя угощаем.

Вот тебе твоя еда.

Вот тебе твой кисель.)

Затем велела Денису поставить вглубь курной печи миску с киселём и пропеть ту же мормацяму. Он без ошибок повторил мелодию.

– Выходит, и ты, Денясь, петь умеешь. Чего ж не поёшь никогда? – спросила Варвара.

– Тебя смущаюсь. Куда ж мне до такой певуньи? – улыбнулся он.

----

[1]Небесное Коромысло – Пояс Ориона. Стожары – Плеяды.

[2]Собор Архистратига Михаила в 1636 году – 8 ноября по старому стилю (18 ноября по новому).

[3]Юрьев день в 1636 году – 26 ноября по старому стилю (6 декабря по новому).

Глава 28. За схроном

Напрасно Варвара угощала Кельме-атю овсяным киселём. Лишь через неделю ослабла стужа, и ледовую корку, покрывающую землю, припорошило снежком. Лучшей погоды для поездки за схроном было не придумать, и Инжаня попросила Офтая снарядить общинные сани.

Повозка прибыла к Денисовой избе на рассвете Юрьева дня. Вожжи держал Тумай. Позади него на сене лежали топоры, три пары широких лыж, пешня и два мощных копья длиннее человеческого роста. Их толстые древки посерели от времени и пошли трещинами. Широкие наконечники защищали кожаные чехлы. Денис из любопытства снял один из них и увидел начищенную до блеска сталь.

– Доброе перо! – сказал он, разрезав лезвием пучок соломинок. – Острое, как бритва. Таким и конника в кольчуге заколоть можно. Не то, что кабана.

– Покойный кузнец ковал, – по-русски ответил ему Тумай. – Токмо мало у нас таких рогатин. Одна, две и обчёлся. Ждём, когда вы с Валгаем станете делать новые перья.

– Вернёмся со схроном, и сразу же начну его учить, – пообещал Денис и запрыгнул на сани.

Следом за ним поднялась и Варвара.

– Подождите ехать! – крикнула им Инжаня. – Вспоминайте, что делать будете, если вам опять встретится Вирь-ава.

– «Потть!» – ответил Денис.

– Нет! – возразила Инжаня. – Дева леса не всегда такая добрая, чтоб молоком тебя поить. Так что обходите её, а если уж встретите… Что тогда надо делать, Толганя?

– Вирьге ётак – Вирь-авада потак (По лесу ходи, но от Вирь-авы пяться), – ответила Варвара.

– Вот! – довольно улыбнулась волховка. – Богиня леса ищет людей по их следам. Если от неё пятиться, она вас не найдёт. Пусть Денис выучит это назубок. Однако в лесу не токмо Вирь-ава, но и звери живут, – она строго посмотрела на зятя Офтая. – Хорошо ли ты, Тумай, подготовился?

– Две рогатины взял. Сама ж видела.

– Кабана забить сумеете… а если волки нападут?

– Я ещё самопал прихватил, а они боятся выстрелов.

– Это важно, конечно, – согласилась Инжаня. – Но и ты, Толга, не теряйся. Если что, молись Вирь-аве. Она волков отвадит.

Выслушав напутствия Инжани, Тумай остегнул коня. Сани покатились по тонкому рыхлому снегу. Скоро они добрались до берега реки Челновой, со льда которой рыбаки ловили на жерлицы щук и судаков.

– Шумбрат (Привет)! – крикнул ближайшему рыболову Тумай. – Лёд нас выдержит?

– Он уж в две ладони толщиной, – ответил тот. – Проедете.

Конь осторожно ступил на лёд, и сани покатились по прямому руслу. Лишь перед перекатом пришлось вновь выезжать на берег и двигаться вдоль реки до керемети.

Оставлять жеребца на поляне было нельзя: его могли растерзать волки или задрать медведь. Тумай распряг его, привязал к седлу рогатины, пешню, топоры и пищаль. Денис тем временем рассматривал Эчке тума. Его дупло стало ещё шире, чем летом, и туда было страшно смотреть. Внутри священного дуба зияла потусторонняя чернота.

– Даже смотреть страшно! Зачем я туда голову засовывал?

– Денясь, побойся Шкая! – пристыдила его Варвара. – Это же наш священный дуб!

Отдохнув, путники надели лыжи. Варвара пошла первой. За ней повёл коня под уздцы Тумай. Последним, постоянно озираясь, двигался Денис.

Путь был недлинным, меньше версты, однако надо было продираться через лесной бурелом и кустарник. Все вымотались, когда Варвара, наконец, вскрикнула:

– Вот он, схрон!

Она указала на старую осину, возле ствола которой был наметён небольшой сугроб.

Тумай привязал коня, разгрёб снег к дереву и начал разбивать пешнёй смёрзшуюся листву. Когда он утомился, его сменил Денис.

Удары ледового лома были глухими, но всё равно далеко разносились по немому безветренному лесу.

– Давайте, мужики, давайте! – подгоняла Варвара. – Ещё немного осталось.

И правда, скоро пешня провалилась в пустоту барсучьей норы. Варвара нетерпеливо засунула туда руку. Она нащупала эфес сабли, но вытащить её не смогла.

– Примёрзла! Долго ещё вам пешнёй стучать! Может, костёр разведём?

– Не надо! – ответил Тумай, и по лесу вновь разнеслись глухие удары.

Вдруг Варвара вздрогнула, услышав вдали рычание.

– Толганя, что с тобой? – спросил муж.

– Ты разве ничего не слышишь?

– Нет.

– А ты, Тумай?

Тот вслушался в тихие звуки зимнего леса и прошептал по-мокшански: «Офта. Тялонь офта!» – а затем уже по-русски, специально для Дениса: «Шатун!»

Он быстро отвязал от седла пищаль и две рогатины.

– Толга, стрелять умеешь? – шёпотом спросил он.

– Из лука, – ответила Варвара, тоже едва слышно.

– Тогда просто стой и не отходи от коня.

Тумай взялся за древко рогатины, крест-накрест обмотанное засаленными кожаными ремешками.

– А ты, Денясь, рогатиной можешь орудовать?

– Приходилось, но нечасто.

Ветер дул со стороны зверя. Все трое надеялись, что он их не учует и обойдёт… но тут с перепугу заржал жеребец.

Сразу же послышались медвежий рёв и треск валежника – и вскоре между стволами деревьев показалась тёмная мохнатая туша. Медведь нёсся прямо на коня.

Тумай встал между зверем и жеребцом, воткнул в листву блестящее перо рогатины и вдруг… задрожал и закрыл рукой глаза. Денис в недоумении посмотрел на него.

Медведь, почуяв страх охотника, опустил голову и бросился на него, стремясь сбить с ног. Когда он был всего в двух-трёх шагах от Тумая, тот отскочил в сторону и резким ударом вонзил перо рогатины зверю в грудь.

Медведь махал лапами, стараясь достать когтями Тумая, но тот крепко держал копьё. Денис схватил вторую рогатину, ударил зверя сбоку и навалился на древко, чтобы вогнать перо как можно глубже.

Медведь, однако, не сдавался. Тут опомнилась Варвара, подняла топор, подбежала к шатуну, размахнулась и попала ему точно по голове. Тот сразу обмяк, и тогда она вторым ударом раскроила ему череп…

Три человека с шапками в руках обступили убитого зверя.

– Прости нас, офта! – печально произнёс Тумай. – Мы не хотели тебя убивать. Пусть твоя вайме расскажет об этом собратьям.

– Благородный зверь, прости нас! – повторила за ним Варвара сначала по-мокшански, а затем по-русски, специально для Дениса: – Это как отца убить. Все люди – дети офта.

– Люди – потомки медведей? – изумился Денис.

– Его вайме, – со слезами на глазах ответила Варвара. – Такая же, как моя вайме и как твоя вайме…

Тумай постарался её утешить:

– Не кори себя. Убить зимнего медведя не так страшно, как летнего. Шатуны не доживают до весны. Если бы мы его не убили, он умер бы в мучениях. Помолимся Вирь-аве. Пой, Толганя!

По зимнему лесу разнеслись звуки высокого, нежного и мощного голоса, а затем вновь раздались удары ледового лома. Тумай и Денис по очереди работали пешнёй и, наконец, вытащили из барсучьей норы покрытые лёгкой ржавчиной сабли, пищаль, мешочек с полными серебром кошелями и деревянный ларчик с утиными лапками. Варвара жадно вцепилась в него, будто он был сделан не дерева и железа, а из золота и самоцветов.

– Твой подарок, Денясь! – прошептала она, гладя грязную и мокрую крышку сундучка.