– Побойся богов! – рявкнул стрелец. – Десять алтын за пуд. Больше не дам.

– Ах ты, бес!

– Чего цену ломишь, Инжаня? – сказал ей Денис. – Стрельцы десять алтын дают за бочку. Купчишка по восемь берёт, ты же сама говорила.

– Не лезь не в своё дело, – шепнула она ему на ухо. – Купчишка по восемь берёт, а стрельцам продаёт по двенадцать. Они на казённые деньги запас собирают.

Стрелецкий начальник, услышав знакомый голос, присмотрелся к Денису и так обомлел, что выронил облизанную ложку.

– А ты как тут оказался? Почто в мордовскую рубаху вырядился?

– Ты, чай, не обознался? – ответил Денис, хотя теперь и сам узнал пятидесятника из Беломестного острожка.

Тот назвал его по имени:

– На память не жалуюсь, Денис! Я тебя ещё на Лысых горах заприметил. Ты же ж заходил к нам с отрядом Путилы. На голову был выше остальных и в плечах ширше. Как тебя не заметить? Ты же ж в Беломестном городке колол дрова для ухи, а опосля у стен Тонбова со степняками и азовцами бился. Или станешь отпираться?

– Не стану. Я – тот самый Денис.

– А я Васька Поротая Ноздря, пятидесятник. Забыл уже?

– Да нет…

– Помню, как ты рубился с татарвой. Прямо здесь, на этом месте. И как потом Путила тебя по плечу трепал, награду обещал. Получил её?

– Женой меня Быков наградил, – с усмешкой ответил Денис.

Василий обежал взглядом Инжаню и Варвару.

– Обе красовитые! – заключил он. – Которая из них твоя жёнка?

– Та, что помоложе. Беленькая.

Василий улыбнулся ей.

– Славутная ты девка! Козловская, значит? А чего мордвой прикидываешься?

– Я и есть мордовка, – ответила Варвара. – Толга. Так меня звать.

– А по виду русская откуда-нить с севера, – удивлённо покачал головой Василий. – Из Новгорода либо из Вологды… Ты, выходит, мужа к себе в деревню перетащила?

– И перетащила! – кичливо ответила та.

Василий изумлённо посмотрел на Дениса.

– Надо же ж! Козлов променял на челнавские болота!

– Путила, твой начальник, взъелся на меня. Вот я и уехал из Козлова. А голубка моя – ворожея. Давеча от смерти меня спасла. Вылечила, выходила…

– Быков мне больше не начальник. Бог избавил, – сказал Василий. – Неужто не слыхал о государевой грамоте?

– Что за грамота?

– С дуба упал? – поразился его неведению Поротая Ноздря. – Все ж знают об этой грамоте. Из Разрядного приказа она прибыла. Дьяк Ларионов Григорий Яковлевич её готовил. Биркину и Боборыкину было велено устренуться на Челнавке и межу провести, где Козловский уезд, а где Тонбовский.

– Провели? – заинтересовался Денис.

– Вестимо. Устренулись воеводы, хоть и не терпят друг друга. Чуть глотки друг другу не перегрызли, но срядились-таки. Всё, что справа от Челнавки, Тонбову отошло. И наш острожек тоже. Так что мы теперь под Боборыкиным.

– Ты всё ещё в Беломестном острожке служишь?

– Нет, теперь в Тонбове…

– Что-то мы заболтались! – вклинилась в их разговор Инжаня. – Торговое время заканчивается.

– Не боись, хозяйка! – успокоил её Василий. – Мы же ж с Денисом вмистях с татарвой бились. Выручать друг друга должны. Купим мы твой мёд. Не по рублю, понятно, но по десять алтын за пуд. Добрая цена, любой тебе скажет. Больше нигде не выручишь, как ни старайся.

– Может, и сухую рыбу возьмёшь?

– Чего же ж нет-то? Она долго не пропадает. Пойдёт в запас для похода… но куплю тоже по красной цене, не выше.

– Идёт, – кивнула Инжаня. – Да, у меня ещё воск есть и два мешка пакли.

– Не нужны. Воск мои стрельцы не жрут, даже когда оголодают. А пакля… Вот ежели бы ты пеньку привезла. Надысь мы аж в Белгород за верёвками ездили. Ближе нигде не нашли.

– Буду знать.

– Говоришь, ты с низовьев Челнавки? Чего ж вы из такой дали сюда тащились? Поближе к своей деревне мёд и рыбу продать не могли?

– Не мёд мы продавать приехали, а колосник покупать,– ответил за Инжаню Денис. – Колосник к кузнечному горну. Отлитый непременно из чугуна. Может, подскажешь, где его найти и у кого?

– Есть ли такие вещи у лавочников? – задумался Василий. – Кому они тут надобны? Деревенские кузнецы без чугунных колосников обходятся, а оружейникам их привозят из Тулы либо из Каширы.

– Значит, купить не удастся?

– В лавках точно не найдёшь… но вот ежели с каким оружейником договоришься…

– У тебя есть оружейник на примете?

– Дай подумать…

Василий расплатился с Инжаней и кивнул стрельцам, чтобы они начали перетаскивать пари с мёдом и мешки с рыбой на свою подводу. Затем сказал:

– Пошли в кузню на Студенце. Может, там и найдём колосник.

– Помоги с телеги слезть. Спрыгнуть не могу. Нога!

– Что с ней? – участливо спросил Дениса Василий.

– Вывихнул на Покров. До сих пор не прошла. Побаливает.

– Заживёт! – махнул рукой Поротая Ноздря. – Но ежели болит, помогу дойти.

– Я с вами! – оживилась Варвара.

– Ух, какая жёнка у тебя! – рассмеялся Василий. – На шаг от мужа не отходит.

– И я пойду, – сказала Инжаня. – Деньги-то у меня в калите… А ты, Валгай, постереги телегу.

Поротая Ноздря велел стрельцам охранять подводу и направился к берегу Студенца. Денис заковылял вслед за ним. Варвара поддерживала его, чтоб не споткнулся.

----

[1]Безмен – старинная русская мера веса. Равен примерно килограмму.

Глава 22. Железный дед, вылечи!

Кузница располагалась за церковью. Она была такой же закопчённой и захламлённой, как и мастерская Дениса в Козлове.

– Вам нужон колосник? – спросил кузнец. – Чугунный? Есть такой. Нам давеча новый привезли, а старый я выбросил. Щас погляжу, выну…

Он направился к куче железяк, валявшейся в углу мастерской, долго там рылся и, наконец, вытащил квадратную чугунную пластину.

– Вот он, родимый. Ржавенький, но годный. Десять алтын…

– Целых тридцать копеек! За ржавую решётку? – ахнула Инжаня. – Да я столько же за пуд мёда выручила.

– Дк не я к тебе пришёл, а ты ко мне. Хошь бери, не хошь – проваливай. Не уступлю. На знахаря деньги нужны. Поясница болит. Как ударю молотом, так в спину и отдаёт. Даже работу думаю бросить.

– Зачем тебе знахарь? – усмехнулся Денис. – К тебе две ворожеи пришли, от любых болезней вылечат.

– Что, правда? – заинтересовался тамбовский кузнец.

– Вот тебе крест святой!

– Ты что, кщёный? – недоверчиво посмотрел на него хозяин кузницы.

Денис молча вытащил крестик из-под ворота панара.

– Вмистях со мной бил татар подле тонбовского кремля, – ответил за него Василий.

Кузнец подозрительно посмотрел на него, потом на Дениса.

– Когда же это?

– В начале осени, – сказал Василий.

– Не помню там мордвы… Козловские были. Тонбовские были. Мордвы не помню.

– Он не мордвин, – ответил пятидесятник. – А вот та, что беленькая – мордовка, его жёнка. Знахарка она.

– И вторая тоже мордовка, – добавил Денис. – Ворожея, травница и ведунья. Вывих и раны мне вылечила.

– Не токмо раны, – добавила Варвара. – Он на Покрова всю ночь пролежал под дождём. Мог простынуть и умереть. Инжаня его спасла.

– Вот чудеса! – хмыкнул кузнец.

Он так и не понял, правду ему говорят или морочат голову.

Инжаня тем временем стала рыться в котомке, которая висела у неё на плече, и вытащила оттуда склянку в чёрной жидкостью, которой лечила ногу Дениса.

– Ты такой запах слышал? – поинтересовалась она у хозяина кузни.

– Нет. На вид дёготь… но не дёготь. Не пойму, что за дрянь…

– И не пытайся. Мне это зелье издали привозят, из жарких земель. При вывихах помогает, при ушибах, при болях в спине. Дениса им вылечила, и тебя сейчас буду врачевать, ежели попросишь.

Кузнец вопросительно посмотрел на Василия. Тот кивнул, мол, правду баба говорит.

– Давай уж, лечи! – сказал хозяин мастерской.

– Толга! – крикнула Инжаня. – Добеги до нашей телеги, принеси кусок воска…

– Большой? – спросила Варвара.