– Это Великое древо, которое соединяет миры, – пояснила Кулома. – В мире живых его именуют Древом жизни, а здесь, у нас – Древом смерти. Оно поможет тебе добраться до обиталища Мастор-ати.

Вокруг Древа смерти порхали призрачные создания с зеленоватыми крыльями, немного похожие на бабочек.

– А это вайме людей…

– Среди них летает и моя Полё? – спросил Мина.

– Конечно.

– И мама, и отец? С ними сейчас можно поговорить?

– Пока нет, Пиняй. Они тебя не услышат. Поговоришь, когда станешь таким же, как они. После того, как отбудешь наказание.

От жара подземного огня у Мины размякло окоченевшее плечо, и из раны высунулся толстый конец морозной иглы.

– Долго ещё идти?

– Когда-нибудь придём, – ответила Кулома. – Куда тебе торопиться? Умереть второй раз всегда успеешь. Посмотри лучше на красоту вокруг нас.

Она на минуту остановилась, чтобы полюбоваться языками пламени, зелёными бабочками и переплетением сочащихся кровью корней. В этот момент Мина осторожно вытянул иглу из плеча и поскорее спрятал её в кожаный мешочек, привязанный к поясу. Кулома ничего не заметила.

«Они не всеведущи! Их можно обмануть», – обрадовался Мина.

Наконец, Смерть подвела его к гигантскому кратеру, который казался бездонным. Из него тянуло студёным воздухом. Угнетающий зной ушёл, но Мину это не обрадовало. Раньше он почти не чувствовал мороза, исходящего от иглы в его кошельке. Теперь же тело опять начало коченеть.

Мина посмотрел вниз. Багряно-коричневые корни Древа смерти густо опутывали стены чудовищной ямы.

Нет, бездонной она не была. Где-то в глубине круглилась затенённая площадь, до которой можно было добраться, прыгая по корням. Мина хотел было устремиться вниз, но Кулома его удержала.

– Куда спешишь? Тебе надо ответить на вопросы Мастор-ати.

– Какие ещё вопросы?

– Узнаешь. После каждого правдивого ответа я разрешу тебе прыгнуть один раз.

Мина подошёл в краю ямы, и тут же раздался зычный старческий голос:

– Как тебя зовут?

Мина задумался. Вопрос был не таким простым, каким мог показаться. «Если я назовусь христианским именем, Мастор-атя спросит, почему же после смерти я попал в Тона ши, а не в Рай или в Ад. Нет, здесь я не Мина!»

– Пиняй, – произнёс он.

– Благоразумный ответ, – прозвучал старческий голос.

Кулома позволила Мине сделать прыжок и сама спустилась за ним.

– У тебя остались живые родственники? – спросил старик.

– Наверное, есть где-то, но я о них ничего не знаю. Братьев и сестёр у меня не было. Отец, мать, жена и дочь умерли от моровой язвы. Я тоже болел, но выжил.

– Честный ответ.

Кулома вновь разрешила Мине прыгнуть.

Они преодолели половину расстояния до дна кратера, когда прогремел вопрос, который Мина со страхом ждал:

– Ты колдовал?

– Я никогда не учился колдовству и не собирался им заниматься. Лишь однажды воскурил грибы в древнем каменном сосуде и пропел Оз-мору. Решай сам, можно ли это считать колдовством.

–Что повлёк за собой твой поступок?

– Прилетела ледяная муха…

– Это была не муха. Древние боги северного ветра и трупной скверны слились воедино, приняв её облик. Их разозлила твоя глупая попытка ворожбы…

– Я не колдовал.

– Хочешь сказать «не хотел колдовать». Однако неосознанная попытка тоже наказуема. Годок ты всё-таки помучаешься в огне. Теперь спускайся ко мне, и я навсегда освобожу твою душу.

Теперь Мина спускался уже один, без Куломы, и, наконец, оказался на тёмной площади, покрытой склизким замшелыми камнями. Посреди неё на гранитном троне сидел высокий старик в блестящей кольчуге. Одна рука его лежала на поручне, а другой он держал бердыш, похожий на стрелецкий. За его спиной белели человеческие черепа и кости – остатки пиршества хозяев Тона ши.

– Ну, вот и настало время твоей второй смерти, – сказал Мине Мастор-атя. – Не бойся. Ты вознесёшься на новую ступень бытия. Годок погоришь, а затем встретишься с родными и односельчанами. Со всеми, кто тебе был дорог. Клади голову на плаху!

Живой мертвец встал и поднял бердыш. Мина, однако, не послушался его. Он стремглав подскочил к Мастор-ате, выхватил из кошелька морозную иглу и вогнал между звеньев его кольчуги.

«Будь что будет!»

Он отскочил от Мастор-ати в ожидании, что тот бросится на него. Однако властелин Тона ши даже не пошевелился. Он застыл с занесённым над головой бердышом, превратившись в ледяную статую.

Мина бросился к стене кратера и устремился вверх по корням. Сделал он это вовремя: не успел он выбраться, когда начался ливень – такой сильный, какого никто не видел в его родных краях. Яму затапливало водой, которая быстро застывала. Слой за слоем её заполнял молодой прозрачный лёд.

Дождь шёл по всему пространству Тона ши. Вместо всполохов огня над землёй поднимались столбы пара. Однако продолжалось это недолго. Всё вокруг остывало. Горячие ещё недавно камни покрывались кожей изо льда.

Мина что есть мочи понёсся к мосту, понимая, что весь загробный мир скоро затянется скользкой ледовой коркой, по которой будет невозможно не то, что бежать, но и даже ползти.

Ни страж, ни собаки не двинулись в сторону удирающего из Тона ши человека: их, как змеи, обвили корни Древа смерти.

Мина вскочил на полуистлевшую доску и, ухватившись за верёвку, пошёл над чёрной водой. Он миновал мост и задумался, откуда мог взяться ливень глубоко под землёй.

«Это магическое вмешательство, – понял он. – Вмешательство кого-то более могущественного, чем и Мастор-атя, и его подземный огонь. Кого же? Вода сильнее огня, сильнее камня, сильнее смерти. Сказания говорят, что она – первоисточник всего сущего. А кто в нашем мире властвует над водой?»

Мина был поражён своей догадкой. Ведь-ава! Но почему она вызволила его из загробного мира? Зачем он понадобился владычице воды?

Мина вышел на пологий берег, оглянулся и стал с наслаждением смотреть, как леденеет царство мёртвых и застывает страшная Чёрная река, как в лодке, накрепко вмёрзшей в затверделую смолу, беспомощно машет руками Кулома, везущая в Тона ши очередного покойника.

Плечо у Мины вновь начало ныть и коченеть, хотя в нём уже не было морозной иглы. Мина подошёл к краю реки, пощупал носком сапога чёрную корку, помахал Смерти на прощание, развернулся и побежал в сторону светящейся бреши в каменном своде подземного царства. Это был выход в мир живых…

----

[1]Кулома (эрз., мокш.) – смерть. Слово похоже звучит и в других финских языках. Например, у финнов-суоми – куолема.

Глава 19. Клятва на липовом поленце

От бани до избы покойного Пулукша было шагов пятьдесят, не больше. Однако тропинка была узкой и заросшей пожелтевшим, отжившим свой срок бурьяном и репейником.

Доведя Дениса до избы Пулукша, Варвара и Инжаня уложили его на настил в кершпяле, начали снимать репьи и клещей с одежды.

– Здесь так чисто! – порадовался он.

– Снохи Офтая убрались, потом ещё и твоя Толганя, – ответила Инжаня.

– Кто здесь раньше жил?

– Старичок один. У него не было родни. Никого! Он помер, и теперь этот дом – ваш. И огород тоже… а пашенная земля кузнецу и знахарке не надобна.

– Ты селишь нас в выморочную избу? – ужаснулся Денис.

– Я очистила её заклятьями.

– Надо бы ещё попа пригласить.

– Где я тебе его возьму? – отрезала Инжаня. – Мы с Толгой сделали всё, что нужно. Мормацямы спели, курицу запустили, красную корову в хлев поставили, метлу принесли из дома Офтая… Не нужен здесь никакой поп! Моих заклинаний достаточно. Они сильнее вашей святой воды. Можете здесь жить, ничего не боясь.

Она строго посмотрела на Варвару:

– А теперь, Толганя, побежали ко мне. За сбором трав для твоего мужа.