Перед ним стояла непростая задача возрождения Рейха, и он всю свою жизнь шел к ней, не зная и не имея другого смысла в жизни. Многое, очень многое уже было сделано им за эти годы. Несгибаемая воля его народа вкупе с политическими связями обеспечили выживание Четвертому рейху в послевоенные годы, но истинная история арийского народа начиналась только сейчас. Именно сейчас Фогель понимал, что для возрождения и создания великого Пятого рейха ему оставалось лишь завершить начатое. Проплывая над руинами кладбища подводного флота, Фогель твердо знал, что совсем скоро его нацию ждет победа, которая вдохнет новую жизнь и в это место, бывшее для него домом.

На секунду Фогелю показалось, что он заметил мелькнувшую тень за окном диспетчерской, хотя и знал, что это невозможно. Эта часть базы была необитаемой уже много лет подряд и работала в абсолютно автономном режиме. Стряхнув с себя остатки воспоминаний, глава Ордена Возрождения отвернулся от иллюминатора и обратился к капитану:

– Герр капитан, даю разрешение на швартовку – судна.

– Есть, мой фюрер! Зиг хайль!

Капитан нажал кнопку переговорного устройства и отдал необходимые распоряжения в машинное отделение. Субмарина сбавила ход и принялась готовиться к стыковке со шлюзом. По иронии судьбы, дело, начатое Фогелем и его сподвижниками много лет назад, должно было окончиться там же, где и началось, – в самом сердце секретной базы Гитлера.

Кайл Пирсон бежал по проходам станции первым. За ним следовал Мороний, вертевший головой во все стороны и старавшийся запомнить как можно больше из окружавшей их обстановки. Они будто бы перенеслись на машине времени на много десятилетий назад и теперь находились в совершенно другом мире. Они были внутри нацистской эпохи, наполненной красно-белыми флагами, плакатами с изображением фюрера, символами древнегерманского боевого величия. Окружающее их пространство напоминало собой экспозицию музея германской славы – знамена, образцы оружия, черно-белые и цветные фотографии с великих строек нацизма. Мороний то и дело пытался остановиться возле них, чтобы внимательно рассмотреть каждую деталь снимка. Он понимал, что здесь были запечатлены ключевые моменты создания секретной антарктической базы. Он видел лица инженеров, ученых, военных руководителей, которые, улыбаясь, с гордостью смотрели на него с увеличенных фотографий, позируя на фоне своих достижений. То, что представало перед взором антикварного букиниста, имело колоссальную ценность не столько с точки зрения своей стоимости, сколько в силу своей уникальности. Эти фотографии словно бы заполняли собой огромные белые пятна в истории фашистского рейха. Здесь были запечатлены заводы и фабрики, площади и вокзалы, здания и машины – здесь было все.

Не в силах впитать в себя все многообразие обрушившейся на него пропагандистской информации, Мороний достал из кармана сотовый телефон и попытался сделать несколько снимков. Но вскоре почувствовал тяжелую ладонь Джека, упершуюся в его спину и толкающую его вперед. Они с Евой бежали последними, замыкая их крохотную группу.

– Вперед, Мороний! – скомандовал Стоун. – Нам некогда предаваться научным изыскам!

– Вам всегда некогда, – с обидой ответил антиквар. – Вы хоть понимаете, что мы здесь нашли?! Сколько информации содержат в себе эти снимки!

– Сейчас я понимаю, что за нашей спиной пришвартовалась огромная субмарина, полная фашистских солдат. И если мы не найдем надежного укрытия, то вскоре пользы от ваших познаний будет ноль. Бегите, Мороний! Следуйте за Кайлом!

Нехотя Мороний был вынужден подчиниться. А что он мог противопоставить огромной физической силе этого человека? На бегу он постарался сделать еще несколько снимков, лелея в себе надежду на то, что когда-нибудь у него будет возможность внимательно рассмотреть и изучить их.

Тем временем Пирсон, в очередной раз взглянув на показания своего прибора, убедился, что источник протомолекулярных цепочек находится где-то неподалеку. Сигнал был достаточно сильным, и это свидетельствовало либо о том, что он совсем рядом, либо о том, что влияние парада планет было даже больше, чем он предполагал изначально. Иногда его прибор буквально зашкаливало, словно невидимая приливная волна излучения обрушивалась на них. В другие моменты стрелка успокаивалась, и Кайл на ходу начинал вращать оборудование в разные стороны, пытаясь поймать нужное направление. Он бежал быстро, и трудно было сказать, что гнало его больше – следующие по пятам нацисты или стремление успеть к источнику ПМЦ.

Впереди показалась очередная лестница, ведущая наверх. В тот миг, когда Пирсон приблизился к ней, она вдруг неожиданно пришла в движение. Ее ступени быстро побежали вперед, и Кайл резко остановился, буквально замерев с поднятой ногой в воздухе. Эскалатор? Здесь?!

Бежавший позади Мороний с разбегу впечатался в его спину, толкнув на движущиеся ступеньки. Старик смотрел только по сторонам, ежесекундно щелкая камерой своего телефона. Они вдвоем повалились на эскалатор, и, чертыхаясь, вскочили на ноги, недоуменно озираясь по сторонам. Лестница уносила их высоко вверх, уходя под крутым углом в сорок пять градусов сквозь вырубленный в скальной породе узкий проход. Оглянувшись назад, они увидели, как на ступени с разбегу вскочили Ева и Джек. Шумно переводя дыхание, они также озирались по сторонам, пытаясь осознать происходящее.

– Что там впереди? – прокричал снизу Джек, и его голос многократно повторило эхо, отраженное от стен узкого коридора.

– Не знаю, – прокричал в ответ Кайл. – Здесь темно и свет не работает. Сейчас включу фонарь.

Он нажал кнопку, и тонкий синеватый луч в ту же секунду прорезал тьму. Воздух был сухим и теплым. Сквозь легкие вихри пыли, поднятой вверх движением эскалатора, Пирсон выхватывал из темноты лишь гладкие стены полированного камня, изредка пересекавшиеся металлическими балками опор. Подъем казался бесконечно длинным, ведущим в преисподнюю этого странного и загадочного места. Через минуту луч света выхватил из темноты блестящее изображение орла с неизменной свастикой в когтях. В тот же миг Кайл и Мороний ощутили под ногами легкий удар, и наклон эскалатора стал более пологим. Посветив себе под ноги, Пирсон увидел, как ступени убегают под каменный пол, и перешагнул порог.

– Осторожнее, – прокричал он, – здесь эскалатор кончается! Мы подождем вас.

– Хорошо, – послышался из темноты приглушенный голос Джека.

Вскоре вся четверка уже собралась у выхода. Как только последний человек сошел со ступеней, эскалатор замер на месте, и мерный гул, окружавший их все это время, внезапно стих, уступая место полной тишине.

– У них что здесь, полная автоматика? – шепотом произнесла Ева.

– Похоже на то, – столь же тихо отозвался Кайл.

Он посветил на эскалатор, а затем шагнул к нему навстречу. Ступени в тот же миг побежали в обратном направлении. Пирсон убрал ногу и шагнул назад – гул мотора моментально стих.

– Зачем вы шумите?! – недовольно прошипел Мороний.

– Просто хотел убедиться, что это единственный путь назад. Эскалатор работает в обоих направлениях, и вверх, и вниз, а значит, другого такого тоннеля здесь нет.

– И куда же ведет этот тоннель? – спросила Ева.

– Сейчас посмотрим, – ответил Джек и решительно забрал фонарь из рук Пирсона.

Он посветил лучом вперед и прислушался. Где-то впереди слышался тихий звук падающих капель. Вероятно, теплый воздух тоннеля за долгие годы вызвал таяние окружавшего грунта, и вода просачивалась через невидимые щели внутрь. Джек приложил руку к стене, облицованной светлой плиткой. Ладонь ощутила холод камня и влагу, покрывающую стены. Коридор был раза в два шире эскалатора, здесь могли спокойно пройти пять человек, не соприкасаясь плечами. На высоком потолке можно было различить кованые люстры с электрическими свечами. Пол был выстлан широкой гранитной плиткой, плотно подогнанной друг к другу. Они словно бы оказались в подземелье рыцарского замка, что, учитывая склонность нацистских вождей к древней готике, было вполне оправданным сравнением.