– Быстро садитесь за руль и разверните машину! – скомандовал Стоун.

Доктор Краун гордой походкой прошествовала мимо бандита и села на место водителя. Уже когда она стала выворачивать руль, то вдруг увидела бегущих к машине людей. Вся ее напыщенная гордость сразу улетучилась, и Ева беспомощно посмотрела в сторону Джека. Тот стоял посередине пыльной дороги и спокойно держал бандита на прицеле.

– Полагаю, вы не собираетесь убивать меня, – ровным голосом констатировал главарь банды, обращаясь к Джеку.

– Я еще не принял решение, – ответил ему Джек. – Прикажите вашим людям остановиться и положить оружие на землю.

– О, это у вас вряд ли получится! Цели нашей организации много выше моей жалкой жизни. Вам лучше сдаться.

Джек отметил, что главарь «семерок» держится спокойно и даже с достоинством. Хладнокровия этому человеку было не занимать.

– Неплохая попытка запудрить мне мозги, – ответил ему Стоун. – Сейчас проверим ваши слова на деле.

Он развернулся лицом к бегущим и громко прокричал:

– Стойте! Если кто-то из вас сделает еще хотя бы шаг, то я снесу ему голову! Ровно так же, как я это сделал со всеми вашими товарищами на этой базе.

Наемники замерли. Среди них Джек с удивлением увидел молодую женщину со светлыми волосами. Похоже, у нацистов блондины были в особом почете! Женщина была экипирована, как и вся охрана главаря, в черные брюки, черную футболку и черный разгрузочный жилет. Она встала чуть позади крепкого парня, который прикрыл ее своим телом. Теперь Джеку предстояло понять, кто здесь главный.

– Бросайте ваше оружие на землю и дайте нам уехать! – прокричал Джек.

– А может, это лучше тебе его бросить!

Это подал голос кто-то из группы черных наемников слева. Несмотря на приказ Джека, бандиты не стояли на месте – они не приближались к нему, но аккуратно смещались в одну сторону, образовывая плотную кучку. Тот, что держал в руках автоматическую винтовку с коллиматорным прицелом, тихо произнес сквозь зубы:

– Хельга, я могу снять его.

Джек стоял на дороге один и, казалось, ничуть не боялся направленных на него дул автоматов. Шестеро против одного – это зрелище завораживало Хельгу. Даже если он убьет Фогеля, ему ни за что не выстоять против них в этой схватке. Однако мужчина не выглядел ни напуганным, ни загнанным в угол. Его мощный торс и вытянутая рука с пистолетом выглядели как бронзовая фигурка солдатика из магазина игрушек. Ганс был отличным стрелком, и если он говорил, что может пристрелить парня, то обычно так оно и было. Можно было не сомневаться, что красная точка прицела все это время блуждала по лицу Стоуна.

– Не надо, Ганс. Мы не можем рисковать Фогелем, – тихо произнесла Хельга. Потом громко, чтобы ее услышали все, скомандовала: – Опустить оружие! Не стрелять!

Главарь улыбнулся и посмотрел в лицо Джека:

– А вам сегодня везет, мистер Стоун. Чертовски везет!

Джек даже не удивился, что главарь «семерок» знает его имя, но все же подобная осведомленность была ему неприятна. Пятясь назад к заведенной машине, он одной рукой держал на прицеле Фогеля, а второй тащил его за собой, держа врага за плечо. Живой щит еще никому не мешал.

– Вам, похоже, тоже сегодня везет, мистер…

– Фогель, мое имя Дитмар Фогель.

– Я позволю себе не говорить, что рад нашему знакомству, господин Фогель, – сурово произнес Джек, все ближе и ближе подходя к спасительному автомобилю. – Но кое-что я могу обещать вам наверняка.

– Что же это?

– Я обязательно убью вас, мистер Фогель.

При этих словах Джек коротко размахнулся и ударил рукояткой пистолета Фогеля по голове. Пока тот, покачиваясь, стоял на линии между ним и его охраной, Стоун быстро вскочил в машину, захлопнул дверцу и прокричал:

– Газу! Газу!

Но Еве можно было этого и не говорить. Втопив педаль газа в пол, она резко рванула машину в сторону складов. Подняв клубы пыли, джип резво рванул по песчаной дороге и через несколько секунд скрылся за ближайшим фабричным корпусом.

Когда пыль немного рассеялась, наемники из банды «семерок» увидели перекошенное от злобы лицо Фогеля. Из рассеченного лба на его брови стекала струйка крови, и ярко-красные капли, смешиваясь с серой дорожной пылью, падали прямо на дорогой пиджак. Немец взревел, глядя на своих солдат:

– Что вы стоите, придурки?! Поймайте мне их! Живьем!

Наемники бросились ко второму джипу, и машина с места рванула в погоню за беглецами. Вскоре послышались звуки автоматных очередей. Фогель подошел к оставшейся с ним девушке:

– Что это было, Хельга? А, девочка моя?

Джек поменялся местами с Евой еще полчаса назад. Теперь, когда можно было с уверенностью сказать, что они оторвались от погони, он молча вел машину по разбитой сельской дороге, размышляя о том, почему он не пристрелил Фогеля. Досада на самого себя за то, что ему не удалось совершить возмездие в полном объеме, перекрывала в нем тихие аргументы в пользу того, что подобная расправа была, мягко говоря, не совсем разумна в сложившейся ситуации.

Конечно, он сознавал, что Фогель был нужен ему как заложник, и если бы Джек застрелил его там, то ему бы и самому нипочем было не вырваться со старой лесопилки. Он также понимал и то, что фактически он обменял жизнь едущей сейчас рядом с ним Евы на жизнь Фогеля. Все это было очень разумно, и он хорошо понимал это, но все же внутри него все сильнее зрела мысль о том, что причина его поступка была в чем-то другом, в чем-то более глубоком. Но в чем?

Доктор Краун после всех потрясений сегодняшнего дня сидела с закрытыми глазами и находилась в состоянии крайней утомленности. Что ей довелось пережить за сегодняшний день, даже представить трудно. Адреналиновый всплеск бегства и погони сменился пропастью апатии и равнодушия, и теперь ее голова мерно покачивалась в такт небольшой тряске автомобиля на грунтовой дороге. Джеку и самому хотелось закрыть глаза и немного полежать в тишине, отпуская события последних часов. Но он не мог расслабиться. Не сейчас.

День начал подходить к концу, и солнце уже спустилось почти к самому горизонту. Пыль от проселочной дороги белыми клубами расходилась во все стороны, оседая на придорожные кусты и мелкие деревца. Джек гнал машину все дальше и дальше от заброшенной мебельной фабрики. Дорога петляла так, будто ее нарочно проложили с максимальным количеством поворотов. Если бы ему не удалось прострелить колесо машины преследователей, то они вряд ли смогли бы оторваться от них по такой дороге. Но им повезло, и Джек был рад своему везению.

Свернув в очередной овраг, машина клюнула носом в глубокую лужу, невесть откуда взявшуюся посреди дороги. Стоун резко затормозил и выкрутил руль в сторону, чтобы не попасть колесами в глубокую колею мокрой грязи. Далее дорога резко сворачивала вправо, но из-за мелкого кустарника было абсолютно не видно, что ждет их за этим поворотом.

От резкого торможения Ева распахнула глаза и сонно спросила:

– Что случилось?

– Ничего страшного, ямы. Отдыхайте. Скоро мы должны выбраться на шоссе.

Казалось, этот ответ ее успокоил, и девушка вновь закрыла глаза, прислоняясь головой к боковому стеклу. Мельком взглянув в ее сторону, Стоун подумал, что она была довольно красивой и, пожалуй, даже нравилась ему, если, конечно, не принимать во внимание ее сложный характер и то, что их отношения явно не заладились с самого начала знакомства.

Дорога резко поднялась вверх, и Стоуну пришлось поддать газу, чтобы перевалить за край обрыва. Машина неожиданно выскочила на асфальтовую дорогу. После продолжительной тряски ехать без дребезжания на кочках было даже непривычно, и Джек поразился наступившей тишине в кабине. Его мысли снова вернулись к Фогелю – почему он его не убил? И тут вдруг Стоун все понял. Все изменила одна фраза, вскользь брошенная бандитом: «А вам сегодня везет, мистер Стоун».

Да, пожалуй, именно в этот момент, когда представитель нацистского ордена назвал его по имени, Джек и понял, что не может убить его. Точнее – не может убить, пока не узнает от него все. Дело было вовсе не в имени как таковом, а в огромной осведомленности этого человека! Этот немец явно знал намного больше, и только от него Джек мог получить ответы на все мучившие его вопросы. Джек не мог знать этого наверняка, но он это чувствовал. И теперь, судя по тому возбуждению, которое он испытывал при этой мысли, он сознавал, что был прав в своем умозаключении. Ему обязательно нужно было поговорить с Фогелем еще раз, и теперь Джек точно знал, куда нужно ехать. Он сверился с указателем на дороге и свернул в сторону города.