Посторонние неуклюжими пингвинами покинули помещение и плотно закрыли за собой дверь, до скрипа дерева — словно чем сильнее они ее закроют, тем меньше шанс, что неприятность просочится к ним.

Павел Александрович сел в изголовье моей постели, радушно показал на стул у единственного стола напротив окна, приглашая присаживаться.

— А я вот тут подумал, ты схалтурить решил. — Поделился мыслями майор. — Выманил у меня подпись и сбежал. Компасом этим своим перед носом поводил, как известным предметом, и к себе — отсыпаться. Приезжаю, захожу — а тут подарочек прямо на кровати лежит. — С теплой улыбкой смотрел он на меня. — Так что, говоришь, по делу?

Стул подо мной шатко накренился — давно бы отремонтировать, но он, видимо, сегодня как вся моя жизнь. Резко дернусь — все развалится. Стану чинить — все равно сосед сломает. Любит он качаться на задних ножках…

— Схема нарисована четко. — Проигнорировал я до поры момент с книгой. — Но рядом с телом нет инструкции. Распечаток нет, значит, должен быть ноутбук. На столе пусто, на полу тоже. На кухне ведь тоже ничего?

Потому что если есть, то надевайте наручники и поехали. Но так не бывает! Все, кто рисовал схемы, знают — должен быть чертеж под рукой, до последней минуты обязан быть. А его нет.

Вот чему бы царапнуть сознание еще там, в квартире — но то ли хозяйка квартиры отвлекла вопросом, то ли грело душу подленькое чувство, как сейчас поломаю все планы майору на футбол. Надо расти над собой, от этого все проблемы…

— Сотовый телефон там был, на зарядке.

— В нем есть схема?

Содержимое должны были посмотреть в первую очередь — переписку и последние вызовы. Есть там пароли на телефоне или нет — ведомству плевать, на себе убедился.

— М-м. Нет. — Неохотно подтвердил мою догадку майор. — Но она могла смотреть из почты, потом почту закрыть…

— Закрыть почту, сто раз не перепроверив рисунок? Потом телефон на кухне оставить, а не рядом положить? — Скептически уточнил я. — Это девушка-то?

— Люди разные. Многие на память не жалуются.

— Сокурсники что говорят, ноутбук был или нет? Опрашивали?

— Ты тут еще мной поруководи!.. — Поднял голос майор.

— В комнате нет стационарного ПК. Ей двадцать один год, учится. Должен быть ноутбук или компьютер. — Убежденно произнес я. — Телефон заряжала на кухне, значит, розетка в комнате занята.

— Убийство с целью грабежа? — С сомнением хмыкнул Павел Александрович. — А ритуал?

— Зашли, убили, заметили пентаграмму. Или зашли, заметили пентаграмму и убили. Нож в ладони видели? Его словно аккуратно положили.

— Бес положил тело с ножом на пол, — пробубнил майор. — Не в первый раз такое.

— Но пентаграмма выполнена неправильно!

— Это ты так говоришь. И квартира изнутри была заперта, на засов. Дверную коробку при участковом разобрали.

— Убийца и закрыл. — Поймал я вдохновение. — Как дверь сломали, подельник изобразил суету — может, позвал соседей полюбопытствовать, толпой ввалились, толпой вышли. Там и убийца вылез из шкафа в прихожей. Шкаф — от пола до потолка, запросто и трое залезут.

— Допустим. — Потер майор бритый затылок. — Меня там не было, когда дверь вскрывали.

— Вот. — Медленно выдохнул я. — И нож — не ее. — Привел я главный довод.

— Это с чего решил? — Внимательно посмотрел Павел Александрович.

— Ритуальный порез на запястье выполнен не ножом. Заточенный ноготь правой руки, под ним кровь. Присмотритесь — там ясно будет видно.

— А промолчал чего?

— Так ведь не задерживали… — Напомнил я хмуро. — Да и сами бы заметили, думаю.

— Думает он. — Мрачно отметил Павел Александрович.

— Вот. И зачем ей тогда нож?..

Для начала ритуала хватит и капли отданной крови.

— Крик ее полподъезда слышало, говорят. — Подумав с минуту, произнес майор.

— Когда зарезать хотят, бывает такое. — Пожал я плечами.

— А, ритуал, говоришь — просто совпадение?

— Может, свечки жгла, и запах кому не понравился. — Невольно потянулся я потереть затылок. — Или призыв громко читала — у нее ведь не получалось, вот и читала еще громче, раз за разом, думая что в этом дело. Сектантов у нас не любят. Слухи в народе ходят всякие. Был ли ноутбук, Павел Александрович, вот что сейчас важно. — Напомнил я.

— Поедешь ли ты в СИЗО, студент Миша, вот это тебя должно волновать, — кивнул он на книгу.

— Так давайте звонить Анне Викторовне. Вдруг у нее разрешение на эту книгу оформлено, на мое имя. — Сглотнул я.

— Книга ж не твоя. — Ухмыльнулся майор.

Я только руками развел.

— Да и вообще — уважаемого человека вечером пятницы беспокоить… — Протянул Павел Александрович. — В понедельник можно спросить. С собой же у тебя разрешения нет? Вот, значит, я вправе задержать до выяснения.

— А как же ритуал? — Укоризненно посмотрел я на него. — Надо немедленно брать в работу распространителей. Ни о каком понедельнике не может быть и речи!

— Схема же неверная? — Поднял тот взгляд недоверчиво. — Ей-то чего?

— Схема расположена неверно, только и всего, — отметил я важный момент. — И кто-то дал ей схему. Этой девчонке. То, что она неправильно ее нанесла — это еще повезло. — Произнес и запнулся я.

Но укоризненный взгляд выдержал. Иногда смерть — действительно везение. Бывает куда хуже. Спорить со мной на этот счет майор не стал.

— Вы же видели, как стрелка компаса себя вела. Она ориентировала пентаграмму не по тем сторонам света, только и всего.

— А какие, извини, еще бывают стороны света? — Набычился майор. — И что за вообще за шоу со стрелкой?

— У нас есть термин «Тишина», — попытался объяснить я. — Это как параметр, когда кричишь через поток воды. Барьер между мирами — он ведь подвижный, как река: где-то он тоньше, где-то толще, где-то быстрее, где-то мягче, где-то крик искажает, где-то нет. Бездну только «услышать» и можно. Поэтому Бездне нужна пентаграмма. Фигура ведь на нашей стороне круглая, симметричная, с правильными углами. С их стороны она может звучать, как покрытый рябью овал, растянутый на километр, но зная ориентиры, положение свечей и изначальную форму, бесы могут просчитать искажения, просчитать «тишину» и попасть к нам. — Завершил я. — Иначе мировая река их разорвет.

— Че-его-о? — Протянул майор. — Просчитать?

— А вы сомневаетесь в их разумности? Павел Александрович, это существа, способные в сложную математику. Они не тупые. Это у нас тупые, которые их зовут, чтобы любимого вернуть и порчу на начальника наложить, — с тоской признал я несовершенство человечества.

— Компас-то какого хрена показывает неправильно? — Буркнул он.

— У меня в левой руке кое-что, что очень сильно режет слой «тишины». До нуля почти, и компас начинает видеть Бездну.

— То есть, через тебя бесы могут толпами забегать? — Сузились глаза Павла Александровича.

— А еще я могу машину в толпу направить, — спокойно держал я его взгляд. — Но ведь не делаю.

— Значит, девочка сторонами света не угадала…

— С ними почти никто не угадывает. Иначе всем плохо бы пришлось. — Невольно почувствовал я холодок в спине. — Ритуалы нужны, практики, чтобы услышать что-то в «тишине» и сориентироваться по направлению. С той стороны, если здесь прислушаться, всегда готовы подсказать… Только людям терпения не хватает.

— Нахрена бесам у нас вообще надо? — Буркнул майор.

— Тут еда. Мы — еда, — болезненно отметил я. — Если раздать руководства и пообещать вернуть любимого, еда сама начнет…

— Хорош, хватит, — раздраженно отмахнулся он.

— … а жить им и у себя неплохо.

— А потому что интернет этот проклятый! — Зло смотрел Павел Александрович. — Оттуда вся эта грязь расползается!

Сказать ему, что в интернет перепечатаны оккультные практики еще царских времен? А те наверняка — переведены и переписаны из еще более древних источников.

— Закрыть с концами и точка. Нет утечки информации — нет проблем. — Убежденно сказал Павел Александрович.

И виделось мне, что да — была бы у него такая власть, сделал бы. Но стоит что-то запретить — оно будет в распечатанном виде у каждого второго, чисто из интереса.