— И как же вы собираетесь ее замазывать?

— Ковен мало про нее знает, но мы что-нибудь придумаем. Или придумай ты, — пожала секретарь плечами. — Это в твоих интересах.

— Я могу подумать над твоим предложением?

— Недолго. Я не давлю, но Ковен должен что-то ответить браконьерам. Мы не благотворительная организация. — Поднялась Таня из-за стола и отнесла пустую кружку к раковине. — Откажешься — останешься со своими проблемами наедине, только и всего.

И вроде руки не выкручивает, а как задумаешься о неприятностях последних дней, так живот выворачивает неприятными предчувствиями.

Хлопнула дверца холодильника. Зазвенели граненые стаканы, послышался звук наливаемой жидкости.

— А теперь, если позволишь, я хотела бы завершить этот прекрасный вечер так, как мне хочется, — мягко произнесла девушка, подойдя со спины и выставив передо мной стакан с неприятно-болотной жижей на два пальца.

— Если я не хочу? — Узнал я содержимое.

Неприятная дрянь, позволяющая ослабить волю и подселить в тело инкуба или суккуба. Разумеется, если с одной из этих тварей есть контракт, и они не станут рвать все живое вокруг. У меня контракта не было. У хозяйки квартиры, видимо, был.

— Ну и что? — Равнодушно произнесла Таня. — Считай, что смотрел интересный сон. Пей. Я прослежу, чтобы он не порвал одежду.

— Пожалуй, я откажусь, — попытался я отодвинуться из-за стола.

Но рядом с моим стаканом поставили еще один — судя по зеленоватым разводам на стенке, еще недавно явно наполненный на те же два пальца.

Она что, в себя суккубу позвала⁈

— Пей, или призванная тебя порвет, — раздалось над головой томным, уже меняющимся голосом.

Вот же дрянь! — еле удержался я от десятка матерных слов в ее адрес. Потом, плюнув, махнул содержимое стакана внутрь организма. Не убивать же дуру.

«Невозможно работать с Бездной, чтобы Бездна не заигрывала с тобой» — было последней осознанной мыслью.

— Вот увидишь, тебе понравится, — завибрировал воздух словно бы внутри головы.

Власть над телом мягко перехватили, и пальцы принялись аккуратно расстегивать рубашку.

Лежать с красивой девушкой в одной постели и желать ее придушить — по-моему, не самое лучшее начало утра. Впрочем, час назад ненависть была еще сильнее — до бешенства, до дрожи в пока еще слабо подчиняющихся руках.

На меня слабо действует разнообразная химия — наверное, это часть того самого «агрессивно-целебного» в крови, за которым охотятся браконьеры. В жизни от такой особенности больше минусов, чем плюсов — в школе рассек кожу на ноге, так пока зашивали под наркозом, прокусил губу от боли… С другой стороны, если бы не такой бонус — сколько я бы продержался после чашки со снотворным… Не говоря уж об уколе, вбитом в плечо лже-медсестрой Светой — «татушка», конечно, вещь, но будь на моем месте кто-то другой, насколько бы ее хватило?..

В общем, химия на меня действует слабо. Поэтому то зеленое дерьмо в стакане, обязанное вырубить все чувства, кроме тех, что транслировал бы через себя инкуб, тоже сработало с осечкой.

Ночь оставила после себя фантомные боли в теле, память о выкручиваемых суставах, ломаемых и вновь сращиваемых костях — суккуб и инкуб себя ни в чем не ограничивали, используя предоставленные оболочки с нездоровой фантазией. В разум носителей транслировался поток удовольствия. У меня он разбавлялся адской болью, превращая ночь в кошмарный сон, из которого невозможно выбраться.

Придушил бы стерву.

Возрастающими переливами зазвенел будильник в Танином телефоне — на тумбе с моей стороны. Так что сонная девушка, приподняв голову с простыни, перебралась через меня, отключила телефон, да и так осталась лежать на груди.

— Доброе утро, — улыбнулась она.

— Доброе, — положил я руку на ее затылок и повел ладонь ниже, остановив на шее.

Пересилив острое желание сомкнуть пальцы, погладил по спине.

— Было лучше, чем с твоей старухой? — Поцарапала она ноготками по коже груди.

— Было иначе. Могла бы предупредить. — Добавил я с укором.

— Странно, — подняла она голову и посмотрела изучающе. — А где мольбы повторить?

— Я человек опытный.

— Это хорошо, — вздохнула она. — Люблю сильных волей. И плохо! — Спохватилась Таня и спросила строго. — Чем ты там три года занимался, пока я смотрела на тебя влюбленными глазами? Бесчувственный мужлан, хоть бы раз подарок принес, а не взятку.

— Чаще всего я пытался выжить.

— Вот не попал бы на свою службу, все случилось бы гораздо раньше. — Поерзала она.

Злая полиция и любовь с первого взгляда, угу. Ладно, так валяться еще долго можно, пора дело делать.

— Таня, я тут придумал, как порадовать тебя с утра.

— Утром ничего не хочется, — пожаловалась она, отстраняясь. — Все такое серое, скучное. Еще деканат этот. Аж злиться начинаю…

Наркоманочка-суккуба ты наша…

— Я про дело. Придумал, как вам шефа отдать.

— О, тогда радуй, — заинтересовалась Таня.

— Сможешь организовать пустой бланк с печатью и подписью декана? Так, чтобы никакого текста.

— Допустим. Зачем?

— У Анны Викторовны есть жгучее желание избавиться от запечатанного в ней беса. Ты ж про него в курсе? Вот. Представь, что у нее на руках появляется письмо от факультета, что такой ритуал разработан, со списком необходимой для ритуала дорогостоящей алхимии. Она возьмет реагенты у начальства, ритуал их бездарно спалит. Шеф начнет выяснять в чем дело. Там-то и выяснится, что письмо поддельное, нет и не было никогда такого ритуала. Реагенты, взятые у государства, исчезли, шум поднят — уже просто так не замять.

— Ну… Пока что твой шеф — жертва мошенников.

— Вот поэтому нужен чистый лист с подписью и печатью. Я письмо от факультета у шефа дома распечатаю, на ее принтере. Черновик письма спрячу на диске ее компьютера. Получится, что Анна Викторовна сама ритуал придумала, сама письмо распечатала, сама реагенты украла — если не все, то их часть. У вас же найдется среди ее коллег упрямый следователь, который не поверит в версию с мошенничеством и сможет добиться обыска?

— Хм-м, — кошкой потянулась Татьяна, улыбнувшись. — А ведь сработает. Там и прижмем. Умница. Люблю умных мужчин.

— Тогда с тебя лист с подписью и флешка с бланком универа.

— План настолько хорош, что ты в нем вроде бы даже и не нужен, — протянула она задумчиво.

— У Анны Викторовны домовой. Никакого криминала, подарок от студента. Без шума в квартиру только я зайти смогу.

— Ты что, думаешь, я бы тебя кинула? — Возмутилась Таня. — Я переживала, что скажет Ковен. Вдруг им покажется мало твоего участия.

— Ты уж замолви словечко. — Выдохнул я, скрывая злость. — Если что, я бы не против водить тебя в театр и чаще.

— Ты такой лапушка, когда волнуешься. Не бойся, мне и самой хочется чаще видеться.

Перебравшись под бок, Таня подняла над нами телефон, настроенный на селфи, и отщелкала несколько кадров.

— Правда, мы отлично смотримся?

После чего убрала телефон с компроматом к себе на тумбу.

— Угу. Тань, ты в душ сейчас, или я первый?

— Иди, я еще поваляюсь, подумаю. Надо же, домовой…

В спальню я вошел уже полностью одетый, с накинутой на плечи курткой. Еще влажные волосы не сильно волновали — убраться из квартиры хотелось сильнее.

— Закроешь дверь?

— Ты куда? — Удивленно посмотрела Таня, до того обнаженной листавшая что-то в своем сотовом.

— Это вам в деканате можно опаздывать, — улыбнулся я. — Мне к первой паре.

— Я бы тебе такси вызвала.

— Мелочи. Расслабься и отдыхай.

— Тогда просто захлопни дверь. За флешкой зайдешь в пятнадцать.

— Договорились. Пока, — кивнув, пошел я на выход.

— Ми-иша, — соблазнительно протянула Татьяна. — А ты хотел бы в мою ячейку Ковена?

Меня аж перекосило, хорошо спиной стоял. С ее-то контрактами? Увольте от этого свингер-клуба, мне еще дороги мои задние ворота.