Вдруг на пороге кухни появился ещё один гость. По его чопорному виду можно было сразу догадаться, что это и был тот самый Мартин, о котором ранее говорили кухарки. Он остановился у стола и придирчиво осмотрел Оливию.

– Это она? – обратился он к Дороти.

– Она.

Оливия испугалась, что сейчас её выгонят. Она встревоженно посмотрела на Дороти, но та, судя по всему, была готова к такой реакции.

– Сэр Мартин, Оливия – моя племянница, и я никуда её не отпущу. Моя дорогая двоюродная сестра в муках покинула этот бренный мир, и я считаю своим долгом позаботиться о её дочери.

Наступила тишина. Судя по всему, Мартин решал, что теперь делать.

– Она слишком красивая, – опять заговорил он. Оливия не совсем поняла, к чему было сделано это замечание. – С такими всегда много сложностей. Потом проблем не оберешься.

– Это не её вина, что она такая красивая, – защищала её Дороти.

Ещё раз оглядев девушку, он, наконец, вынес окончательный вердикт.

– Хорошо, пусть работает, но чтобы не вздумала показываться на глаза господам!

Тут же из груди Оливии вырвался вздох облегчения.

*

Нарезая овощи, Оливия думала над словами Мартина.

"Слишком красивая".

Она?!

Никогда раньше она не слышала такое определение в свой адрес. Конечно, Оливия не считала себя уродиной, но и титул красавицы ей не принадлежал. Единственным настоящим своим достоинством она считала волосы. Густые и волнистые, они достались ей от матери.

– Дороти, я не понимаю, почему Мартин назвал меня красивой?

Кухарка подняла на нее удивленный взгляд.

– Ну как же, у тебя чистая кожа, белые зубы, голубые глаза, светлые волосы. А как ты держишься? Тебе бы госпожой родиться, а не крестьянкой.

Оливия поразилась тому, как описала ее Дороти. Половину из того, что та перечислила, с лёгкостью можно было отнести к результатам соблюдения гигиены.

– Ясно. Кстати, а как вы моетесь?

Дороти помешала суп в котле.

– У нас есть баня. Хочешь помыться?

– Если можно.

– Тогда тебе нужно натаскать воду в чан и согреть её, а потом отнести в баню.

– А чем вы моетесь?

Она указала рукой на горшок.

– Вон там мыло.

Оливия заглянула в емкость. Внутри находилось что-то желеобразное. Воткнув в это палец, она медленно растерла желе. Пальцы стали скользкими, как от настоящего мыла. Слава богу, что теперь ей есть чем смыть с себя грязь. Только запах этого мыла был не из приятных. Когда она пойдет в баню, то захватит с собой душистых трав. Оливия даже успела заприметить свисающие со стен сухие веники календулы и ромашки. Осталось только придумать, чем теперь еще чистить зубы.

За эти несколько дней на них образовался неприятный шершавый налет. Ей нужно будет где-то найти мяту, ведь почти все зубные пасты были именно мятными. Ещё нужен абразив, чтобы стереть налет. Взгляд Оливии упал на золу в печи. Все знали, что та могла хорошо очищать посуду. Собрав в ладонь небольшую горстку черного порошка, пересыпала её в чашку и добавив воды, превратила в кашицу. Затем взяла немного на палец и попробовала потереть этим передние зубы. Прополоскав рот, с радостью обнаружила, что они стали абсолютно гладкими. Налёт исчез!

Что ж, всё оказалось не так уж и плохо, как это могло показаться в начале.

Вечером, когда работа была окончена, Оливия согрела для себя воду. Пит вызвался помочь ей донести тяжелые ведра до бани. Она не стала отказываться и приняла его помощь.

Баней служила комната в замке. В полу находилось небольшое отверстие, куда стекала вода. На полке стояло несколько пустых деревянных лоханей, а на полу два ведра с холодной водой и два с горячей. В горшке находилось всё то же мыльное желе. Черпаком налив в лохань теплой воды, Оливия добавила в него листья календулы. Хотя процесс принятия ванны был неудобным и трудоемким, но, по крайней мере, она могла смыть с себя всю грязь.

Вернувшись в комнату, Оливия обнаружила, что Молли уже спит, а Дороти зашивает чепчик.

– Почему ты так добра ко мне? – спросила она шёпотом, усевшись напротив женщины.

Та отложила иголку и посмотрела куда-то сквозь Оливию.

– Моя дочь… – её нижняя губа затряслась. – Моя единственная доченька потерялась в лесу. Ей тогда было всего пять лет. Мой муж умер незадолго до её рождения, и кроме нее из родных у меня больше никого не осталось. Я несколько дней бродила по лесу в надежде найти её. Ах, какие же тогда были холодные ночи! Я не могла ни есть, ни спать. Через десять дней я всё же отыскала её. Она лежала под деревом, вся синяя. На ней было лишь лёгкое платье, которым она старалась укрыться.

Нижняя губа Дороти затряслась, а из глаз закапали слезы.

– Прости меня, я не хотела тебя расстроить, – бросилась к ней Оливия и крепко обняла ее. Та уткнулась в её плечо.

Когда, наконец, Дороти успокоилась, то отстранилась от девушки и воротом платья утерла мокрые щеки.

– Садись, – указала она ей на кровать. – Когда я нашла тебя в лесу совсем одну, без сознания, мне показалось, что это лежит моя малышка. Я сразу поняла, что должна спасти тебя. Ты как будто была послана мне вместо неё.

Оливия с сочувствием смотрела на бедную женщину. Как же она была ей благодарна за спасение!

– Дороти, большое тебе спасибо за заботу! Я никогда этого не забуду!

*

Дни шли за днями, недели за неделями. Вот уже два месяца Оливия жила в этом мире и чувствовала себя вполне комфортно.

За это время она успела хорошо познакомиться с работниками на кухне. Норман оказался добродушным весельчаком. Пит по уши влюбился в неё и старался всеми силами завоевать её расположение. Все его попытки вызывали у нее лишь усмешку. Молли же тщательно охраняла ее от Лэнса, и стоило только Оливии обратиться к нему, как она уже была поблизости и пристально следила за ними.

Про себя Оливия заключила, что Средневековье оказалось не таким уж и плохим местом.

В кухню вошёл Мартин. Его было не узнать. Обычно важный и спокойный, сегодня он выглядел крайне взволнованно.

– Пришло сообщение от господина Уорика, – сообщил тот. – Он возвращается в конце недели и с ним будет не менее двух дюжин гостей!

Все тут же всполошились.

Вот теперь жизнь превратилась в настоящий кошмар! Вставать приходилось ещё раньше, а ложиться ещё позже. Дороти старалась как можно лучше подготовиться к возвращению хозяина. Каждое утро Норман уходил на пруд, чтобы наловить рыбы. Потом Оливия или Молли разделывали её и солили. Дороти занималась выбиванием сливочного масла и изготовлением сыра. Пит перемалывал пшеницу и рожь в муку. Чтобы накормить такое количество людей, требовалось много времени и сил.

Оливии жутко хотелось посмотреть на хозяина и его гостей. Их наряды, головные уборы, причёски, обувь – всё это вызывало у нее неподдельное любопытство. Среди слуг не наблюдалось большого разнообразия в одежде. Раз уж она оказалась в четырнадцатом веке, то просто обязана была увидеть, во что одевались люди высшего сословия. Причём Оливия относилась к ним не как к живым людям, а как к музейным экспонатам. Но вот как это провернуть? Кухарки были самого низкого происхождения, наравне с прачками. Они не могли появляться в местах, где находились обитатели замка. Единственным вариантом оставался двор. Она тут же решила, что постарается незаметно подсмотреть за гостями, когда они прибудут в замок.

*

С самого утра субботы все были на ногах. Слуги подготавливали комнаты для гостей. Мартин лично следил за выполнением работ. На кухне всё жарилось, варилось и запекалось. Некоторые блюда, например, такие, как студень из кабаньей головы, приводили Оливию в недоумение. Но вот выпечка ей очень даже нравилась, так как она мало чем отличалась от современной. Там были и булочки с орехом, и торт с заварным кремом, и пудинг с вишней.

Хотя все приготовления были окончены к полудню, хозяин с гостями приехал лишь ближе к вечеру. Со стороны двора послышался топот и ржание лошадей.