И, свершив все это, установил он еще место церковной ограды, и построил ограду из кирпичей крепких, и окружил ею [церковь] от врат [и до врат] западных, и устроил ее длинной и высокой, как стены Иерихона. А над этими вратами западными возвел он еще башню высокую, а внутри ее повесил на цепях толстых и ремнях бычьих крепких два колокола медных больших. Один из них несли восемь силачей, и другой несли восемь силачей. Их прислал в подарок из далекой страны царь Голландии[945] сему честному именем царю нашему Иясу. И когда бил в них человек в час времени подобающего билом железным великим, что свисало на цепи внутри, слышали звук их громкий в далеких областях. И тогда просыпался всяк плотский ото сна в час времени подобающего и возносил славу и благодарение творцу своему. И еще была великая труба серебряная, которую возили на сильном верблюде. И когда трубили в нее во дни праздника честного, могли слышать звук ее громкий уши всего мира.

И еще велел он насадить у ограды сего храма снаружи и внутри многие деревья садовые, кедры и другие. А затем повелел он рабам своим поливать их водою из горшков в месяц зноя, зимой же было им [достаточно] воды и дождя. И оттого выросли они быстро и стали большими и высокими, как кедр Ливанский, так что осеняли они издалека высотою своею вершину храма. И еще густыми были они, как густы деревья в лесу, и если бы вошел человек туда и были бы там животные, то показалось ему, что вошел он в лес дикий и чащу непроходимую совершенно от величия ее грозного.

И еще умножил сей честной именем царь наш Иясу утварь, потребную сему храму: чаши и кадильницы, столы и кувшины, венцы и кресты золотые. А были еще чаши, и кувшины, и чаши для омовения рук перламутровые, и хрустальные, и стеклянные, сосуды заморские драгоценные, а были еще посохи серебряные с навершиями хрустальными и платы златотканые, что держат в десницах старейшины монастырские во дни праздничные для красы и благолепия. И еще умножил он украшения их: одеяния парчовые и виссонные, и покровы, и ковры, и книги Ветхого и Нового [завета], и гомилии многие.

А еще расширил он землю уделов их, высокогорья и долины и области срединные[946].

Вот начал он сии труды и труждался ради сего храма сей честной именем царь наш Иясу, дабы получить воздаяние духовное на небесах от господ своих, святой троицы, им же слава и честь. И еще собрал он туда иереев-сановников, и наставников, и весь чин священнический, числом 150, как [на соборе] Константинопольском и даже больше[947], ради благоухания священства их, и сладости песнопения их, и гласа гимнов их божественных, ибо любил это сугубо. И тогда назначил он начальником над ними в Дабра Берхане, монастыре своем, Кавстоса, иерея-сладкопевца, ибо благоволил сугубо ко всякому священству его и украшал всегда великолепием парчи и виссона, как прежде украшал его постоянно отец его, царь Иоанн. И иереев честных когда облачал он в великолепие парчи и украшение виссона, когда давал им цепь златую с шеи своей, когда устраивал им вечерю в чертоге царском своем, и сажал пред собою, и творил с ними радость и веселие, как делал прежде для честных иереев своей придворной церкви отца нашего Такла Хайманота[948]. И потому любили они его премного во все дни правления его и говорили: «Живи нас ради, царь-батюшка, господин наш Иясу, долгие годы, ибо ты — украшение священства нашего, радость сердец наших, солнце мира нашего!». И еще молились они о нем богу, говоря: «Боже! даруй царю твой суд и сыну царя твою правду (Пс. 71, 1). Покори врага под ноги его, сохрани царствие и воинство царя нашего Иясу!».

О походах его на войну. Нет предела и нет середины ото всех четырех сторон земли, куда бы ни ходил он воевать и сражаться с врагами беззаконными. Когда шел он на войну, собрав войско, покрывало оно землю целиком, одевало ее, как трава и листья древесные, по множеству войска. А когда прибывал он в страну вражескую, никто не [мог] противостоять и превзойти его из бойцов царства его в битве и сражении, но сам он одолевал и превосходил всадников воинственных и там разрушал оплоты крепкие, сражаясь один и захватывая много силою бога своего всепобеждающего. А потом воевало войско его, сражаясь и захватывая, как он. В своем мужестве был он грозен, как лев, и крепок, как медь, перед всеми, и не было такого, кто не дивился бы мужеству его. А из врагов в середине и у границ не было такого, кто не страшился бы и не содрогался от грозного прихода его, ибо казалось им, что падает он на них с неба, как птица орел небесная, и нападает на них из недр земли, как змий земной ужасный, внезапно, когда не ожидают они. И потому не было такого, кто не подчинился бы величию власти его и не покорился бы царю изо всех тварей поднебесных.

А изо всех земель вражеских самая большая и поразительная для сердца человеческого — земля Гибе[949], область галласов, крепких силою, многочисленных и богатством изрядных. Эта область отдаленная, что напротив Эннарьи и земли гураге, дальних и пограничных. И еще путь туда извилист. И когда собрался идти туда царь наш честной именем Иясу, собрав войско многочисленное, как песок морской, тотчас смутились все народы земли беззаконные, трепет объял вождей их, уныли все витязи галлаские с племенами своими (ср. Исх. 15, 15), что в Гибе, и объял их страх и трепет от вести о приходе его грозном и устрашающем. И еще когда был он в пути до прихода туда к ним, бежали быстро в ужасе все галласы и витязи их, оставив достояние свое и все добро домов своих, ибо сошел на них страх и трепет от вести о приходе его к ним с великою грозою. И тогда говорили они горам: «Падите на нас!» — и холмам: «Покройте нас!» (ср. Лук. 23, 30) от прихода Иясу, царя воинственного, победоносного. А причина похода его туда в том, что был в той области народ многотысячный, угнанный рукою галласов из области христианской в давние времена, и сделали те рабами и рабынями их мужей и жен, и отяготили их работою сверх работы, как Израиль пред горькою силой язычников. А еще творили им великие притеснения: если заболевал кто из чад галласких болезнью сильной, приводили [одного] из чад плененных, и приносили его в жертву ради того, словно ягненка или козленка, и проливали кровь его в жертву за того. И еще пронзали дети галлаские детей плененных, чтобы обучиться на них воинскому делу и чтобы не было потом боязливых сердцем. И, услышав об этом, пошел он туда ради них, чтобы вывести их из тяжкого рабства и от притеснений многих бога ради. И когда прибыл он туда, встретили его эти полоненные, собравшись вместе, с кликами и с радостью великой, ибо знали, что ради них пришел он туда. Он же обнадежил их тогда, что выведет их из рабства и возвратит в их область прежнюю, дабы обновить христианство их прежнее. И тогда стали эти полоненные лазутчиками ему, [рассказывая], где скрываются галласы и где их достояние, и скот, и все добро их. Царь же захватил все, и пограбил, и убил галласов копьем, и пожег дома их огнем. И не было тогда из войска царского ни единого, кто не насытился бы добычей, так что не могли ее вместить. А затем расположился там царь и покрыл всю землю Гибе городами, так что дивились все видевшие и слышавшие величие городов и многочисленности станов. И тогда питал царь людей стана медом из камня, и елеем из твердой скалы, и туком агнцев, и овнов, и козлов, и тучною пшеницею и поил вином (ср. Втор. 32, 13-14) и медами заморскими. Что за довольство тогдашнее и тогдашнее утешение и роскошь, кои были в стане царском! Не бывало подобного.

И тогда решили галласы той области окружить город царский ночью и напасть на его войско. А перед этим пошли они к моте[950] по имени Диламо, который был по образу своему, превозношению сердца и силе мужества словно Голиаф-исполин, знаменитому и известному повсюду силою мужества своего и превозношением сердца. И если шел он на войну, прогонял один тысячи, и никто не мог устоять пред лицом его из витязей вражеских, но все трепетали и дрожали от ужаса его, как корова пред ликом льва грозного. И если ссорилось племя с племенем в области галлаской, приводили его в ту область и договаривались о воздаянии ему по сотне коров, чтобы он воевал и погубил врага их. Он же так и делал и получал воздаяние, как договаривались. Такова была его жизнь и бытие. Также эти галласы Гибе сговорились с ним, чтобы пошел он с ними нападать на стан царский, и если пойдет он, то оставят ему одному в воздаяние всю добычу дома царского, а сверх того, что дадут ему 1000 коров. Он согласился, поднялся с ними, и окружили они город царя во мраке ночи, ибо днем боялись. И когда возвысил Диламо глас слова своего, подобного рычанию льва, пугающего людей, содрогнулись все из людей стана, что услыхали звук голоса его внезапно. И тогда пошли люди отовсюду к царю и поведали ему все, что случилось. И, услышав, повелел царь тогда витязям одного полка из многих полков своих идти и встретиться с галласами в бою. И когда встретились они, поразил один воин из них с ружьем наглого Диламо свинцом раскаленным в лоб, как ударил некогда Давид могучий надменного Голиафа камнем из пращи в лоб. И было то не по меткости глаза и на виду, но нечаянно, ибо была тогда тьма ночная. И тотчас пал он с коня наземь, как пал Голиаф от пращи Давида могучего. И тогда отрезал он ему голову, как отрезал некогда Давид могучий голову Голиафа, и тогда удалил он поношение от стана царского, как удалил некогда Давид поношение от чад народа Израильского. И свершилось это не рукою человеческой, но рукою божией, яко рукою тайною ратует господь (Исх. 17, 16) тем, кому помогает. А затем, когда пал он, бежали галласы, ибо содрогнулись они и убоялись, и преследовало их войско царское и убило из них многих. И когда бы не тьма ночная, уничтожили бы всех их копьем.