Глава. Начался генбот. 14 генбота[516], в день преполовения, на который был назначен собор, призвал царь в дом свой митрополита, и всех монахов, и этих Табдана и Козьму, и всех, кто проводил лето в Дабра Марьям, и спросил о принятом решении. И когда увидел царь, что не принято решение и что не договорились и не согласились во всех делах веры эти Табдан и Козьма с присными Вальда Кэсоса и Николая перед митрополитом за все лето, сказал царь этим Табдану и Козьме: «Не вы ли говорили нам: «Дайте нам срок времени изучить Писания до дня преполовения, и скажем мы в этот день слово наше окончательное и определенное?». Мы дали вам срок до дня преполовения. Вот ныне день преполовения; говорите же и держите речь свою!». И отвечали эти Табдан и Козьма и говорили: «Истинна речь господина нашего, царя. Ныне же, о господин наш, пошли для нас [в монастыри] Дима, и Дабра Верк, и Дабра Цемуна, и Вафа и разреши нам послать ко всем людям, что за нас, и пусть придут они до окончания месяца генбота. И мы скажем слово наше пред ними». И тогда разгневался рас Анастасий и сказал этим Табдану и Козьме: «Доколе будете вы нагромождать речь на речь и отговариваться разными отговорками из месяца в месяц и со дня на день? Не вы ли клялись прежде на Евангелии святом, что не будет речь ваша хитрости ради и не будете вы нагромождать речь на речь после дня преполовения? А вы, проглотив ныне свою клятву прежнюю[517], говорите нам: «Приведите нам людей из [монастырей] Дима и Дабра Верк до окончания месяца генбота!». Что же нам, зимовать здесь, пока вы не соберете всех монахов, что по монастырям? Ныне высказывайтесь и предъявляйте речь вашу, чтобы было окончание дням и времени [ожидания]!». И отвечали эти Табдан и Козьма и говорили: «Вы, ждавшие нас все лето, возлагаете опалу на нас и не хотите подождать две недели?». И отвечал им царь и говорил: «Кто те, которых нам призвать для вас из монастырей Годжама? Явите ныне нам их имена и скажите: «Призовите для нас того-то и того-то». И снова отвечали эти Табдан и Козьма и говорили: «Призовите нам настоятелей [монастырей] Дима, и Дабра Верк, и Дабра Цемуна, и Вафа». И снова отвечал им рас Анастасий и говорил: «Так поклянитесь же нам, что сдержите свои слова и не будете говорить «завтра», если придут те люди, которых вы просите вам призвать, до конца месяца генбота, и пусть постигнет вас слово [отлучения] митрополита, если вы будете менять свои слова впредь». И сказали эти Табдан и Козьма: «Если придут те люди, о которых мы говорили, и если не сдержим мы слова нашего, да постигнет нас слово [отлучения] митрополита!». И тогда повелел царь и послал свою печать ко всем настоятелям монастырей Годжама, говоря: «Быстрее приходите к нам».
Глава. 29 генбота[518], в день праздника вознесения, закляли все монахи из-за дела присных Табдана, войдя в храмы Иисуса, и ризницы, и аввы Такла Хайманота[519], чтобы не дозволяли иерархи песнопений в день вознесения и не давали причастия, пока не сдержат слова присные Табдана. Тогда донесли о них иерархи царю, что закляли их [монахи] и что сказали: «Да не будет песнопений и не будет причастия, если не сдержат слова присные Табдана». И не ответил царь и сказал: «Да поются песнопения и да не будет помехи в причастии, ибо это праздник вознесения. Но после окончания литургии пусть идут все иерархи церкви христианской в дом митрополита и пусть выслушают речь присных Табдана!». И когда услышали все монахи это повеление царское, сняли свое заклятие о том, чтобы не было песнопений и причастия. И после окончания литургии пошли все иерархи церкви христианской и собрались в доме митрополита, и присные Табдана и Козьмы [пришли], и пришли с ними настоятель Целало, называемый Набийя Вангель, и Фатло из Энзагдэма, а из людей [монастыря] Заге — называемые Горадо, и За-Марьям, и Киракос из Конгаре, и другие, имен которых мы не знаем и не упоминаем. И встал меж ними авва Николай, глава дела веры, и испытал, и вопросил этих монахов относительно святой троицы, и соединения, и помазания. И была там ссора, и волнение, и брань, ибо разделились меж собою люди, пришедшие с Табданом и Козьмою. Одни из них разделились относительно святой троицы, другие разделились относительно соединения и помазания. Тогда возвратились иерархи по домам, не приняв решения никакого, и сообщили царю, что не принято решение.
Глава. Начался сане. 10 сане[520] призвал царь митрополита, и эччеге, и всех блюстителей веры, и всех князей и азажей, и всех иерархов из священства, и судей, и всех [наместников], поставленных и смещенных, и всех чава. И, собрав их и введя их в ограду [дворца], велел доставить Табдана и Козьму и присных их. И принесли их на носилках те, кому было приказано царем. И тогда поднялись Николай, и Вальда Кэсос, и Бета Кэсос, и встали посреди собрания, и вопросили этих Табдана и Козьму пред царем и митрополитом, и сказали: «Поведайте ныне слово ваше, что имеете! Если имеете свидетельства книг, отличных от свидетельств Писания, дайте нам книги ваши; а если не имеете, принимайте свидетельства от слов святого Писания, что приводим вам мы!». И тогда не нашли эти Табдан и Козьма, что сказать и ответить, и замерла речь у них на устах. И отвечали Николай, и Вальда Кэсос, и Бета Кэсос и сказали царю и митрополиту: «Доколе же ждать нам и терпеть? Подай же ныне нам суд и рассуди нас, и да будет суд окончанием всему делу!». И отвечали царь и митрополит и говорили: «Да удовольствует вас суд!». И тогда принялись судить этих Табдана и Козьму, и обвинять во всяком деле веры, и допрашивать их Николай и Вальда Кэсос. И отвечали эти Табдан и Козьма и сказали: «Завтра скажем мы слово наше, взяв себе заступника!». И все сановники заседавшие, услышав эту речь, принялись судить, и приговорили их, и сказали: «Доколе будете вы говорить: «Дайте нам [еще] один день, и мы будем говорить с заступником?». Ныне же говорите речь вашу, и, если есть у вас книги, дайте книги ваши; а если нет, то принимайте книги, что мы даем вам. А если вы отказываетесь, то достойны вы быть отлученными и отверженными!».
И тут посреди всего, когда еще не свершили свой приговор азажи, полил дождь, и потому закончилось собрание. И поднялись царь и митрополит и возвратились в дома свои, и остался суд несвершенным. А наутро собралось собрание, и заседали царь, и митрополит, и эччеге, и все сановники, и князья на собрании собора. И поднялись и встали посреди собрания Николай, и Вальда Кэсос, и Бета Кэсос, умудренные в Писании, и сказали: «Да свершится нам ныне суд, начатый вчера и не свершенный из-за дождя». И там приговорили все судьи по чинам своим, и все сановники, и азажи, и князья по степеням своим, а над ними эччеге и митрополит, а под конец и царь наш Адьям Сагад[521], украшением престола коего является суд правый, приговорил и повелел, чтобы были они отлучены и отвержены.
И тогда отлучили этих Табдана и Козьму и всех монахов, которые были с ними заодно, все викарии, и наставники святой церкви христианской, и эччеге авва Иоанн, наставник Дабра Либаноса, поминовению коего подобает мир, и авва Синода, митрополит Эфиопский. А после того как отлучили их, доставили в дом их курання 11 сане[522].
Глава. 25 сане поднялся царь, и отправился из Йебаба, и пошел походным порядком по дороге на Тамре, и Карода, и Эмфраз, располагаясь на стоянках в местах, которые мы упоминали ранее.
Глава. Начался хамле. 7 хамле[523] вошел царь в здравии и мире в стан свой в Гондаре с помощью божией, пребывавшей с ним.
Глава. 29 хамле[524] умер рас Анастасий, исполненный совета и мудрости и искушенный в битве и сражении сызмальства; и не сыскать доныне, как ни трудись, подобного ему; правдив он был во всякой речи своей, как было сказано Соломоном премудрым: «Правдивого человека кто находит?» (Притч. 20, 6). Что нам сказать об этом? Но оставим мы речь нашу краткой, дабы не писать много об остальных его добродетелях, ибо коротки дни наши.
