Глава. Начался хамле. И 4 хамле[487] встретился царь в Азазо с войском своим, выйдя с озера. А 5 хамле, кое есть день праздника Петра и Павла, светочей мира, вошел в Гондар в здравии и мире с помощью божией.

Глава. 25 хамле[488] умер государев духовник авва Завальд.

Глава. Начался нехасе. И в это время принял царь правило поста в одиночестве по обыкновению своему, вошел в чертог царский и не являл лика своего никому из людей до 16-го [дня] этого месяца[489], то бишь до праздника успения владычицы всех нас святой девы обоюду естеством Марии-богородицы, как упоминали мы прежде. 17-го умер Асрат, который прежде был назначен бэлятен-гета. А 28-го умер Эгус, который был назначен таресемба[490].

Глава. Начался маскарам [года] Иоанна-евангелиста. В этот месяц пошел царь в Мэцле справлять праздник святого Василия, мученика Иисуса Христа, 11-го [дня] этого месяца[491], ибо прилепилась душа его в любви к сему мученику, как сказано в Книге царств: «Душа Ионафана прилепилась к душе Давида» (ср. I Книга царств 18, 1). [Он выстоял всю службу] до завершения песнопения, сам стоя с иереями, держа систру и барабан[492], ибо исполнен был мудрости и ведения по благодати божией, пребывавшей на нем. 15-го [дня] этого месяца возвратился царь в стан свой, чтобы справить праздник честного креста, коему подобает поклонение, как справляли его цари, отцы его. И справил он праздник креста 17-го [дня] этого месяца, как упоминали мы прежде.

Глава. Начался тэкэмт. И в этот месяц взволновались все монахи, которые пребывали в стане, по монастырям и по странам, против Табдана и иже с ним из-за веры православной, говоря: «Приведи их нам в стан, чтобы вопросили мы их и исследовали относительно собора о вере, установленной по свидетельству святого Писания». Ибо сказал им [царь] прежде, когда возвратились они из страны галласов: «Входите в дома ваши, и да возвратится все имение прежнее в руки ваши, пока не завершится месяц зимний и пока не спросим мы вас обо всех делах собора святого в месяце тэкэмте». Тогда повелел царь привести этих Табдана и Козьму. А они отговаривались [разными] причинами. Один говорил: «Пребываю на одре из-за болезни тяжелой», а другой говорил: «Я пошел, да посреди дороги упал с мула и сломал ногу, а сейчас болею и стражду в стране Афараванат». И царь, услышав эти отговорки и лукавые речи о том, что не придут они в стан, повелел людям принести их на носилках, и принесли их люди, которым царь повелел, неся на носилках, и внесли в стан. А затем призвал их царь в чертог свой, и поставил пред собою, и допросил, и говорил: «Что скажете и на чем стоите? Не мы ли дали вам срок до месяца магабита, когда возвратились вы из страны галласов, до месяца тэкэмта, чтобы вернулись вы к вере православной, которую установили мы на соборе святом, основываясь на свидетельстве слов святого Писания? Ныне же вот пришел месяц тэкэмт и срок времени уговоренного. Говорите, на чем стоите? Если только у вас есть врата Писания, другие и отличные от врат Писания нашего, по которым установили мы [все] относительно святой троицы и относительно соединения и помазания, дайте нам и покажите Писание ваше, чтобы мы видели и уверовали, что есть там плод веры. А если нет у вас Писания, то поведайте и решите, на чем вы стоите!». И отвечали они и говорили: «Хорошо ты сказал, о царь! Истинны и правильны все слова по речи, тобою сказанной! Ныне же дай нам срок времени, за который решить нам и принести тебе слово решения, и не налагай на нас опалу, ибо ты милостив, и милосерд, и далек от гнева, и велик милостью и праведностью». И тогда дал им царь день, чтобы посоветоваться и договориться, и разошлись они по домам своим.

Глава. А на третий день призвал царь этого Табдана [и иже с ним], и вопросил их, и сказал: «Что решили вы и что скажете?». И ответили они и сказали: «О господин наш, царь! Собери нам всех людей собора и призови для нас За-Иясуса, отлученного и сосланного, и приведи его нам в стан, чтобы поведали мы речь свою перед собором вместе с За-Иясусом». И, услышав [это], подивился царь их отговоркам, что придумывали они каждое утро, и сказал им: «Я посоветуюсь и завтра скажу вам», и отослал их по домам. И призвал царь всех людей дабралибаносских, старцев соборных и блюстителей веры православной, то бишь акабэ-саата авву Асара Крестоса, и Чар Дамо, и цабати-гета авву Вальда Йоханнеса, и Евстафия, и Кириака, и Бета Кэсоса, и Вальда Кэсоса, Ацфа Кэсоса, и Ман-фако, и Вальда Хайманота, и юродивого Канаферо, и Акале, и Каляя, и Вададже, и Сэлтана Кэсоса, и Севира, и Матфея, и Афанасия, и Кира, и Кавстоса, и Мамо, и Вальда Габриэля, и Сэбхат Лааба, и Феофила, и Николая, и всех тех, чьи имена мы не упомянули, более многочисленных, нежели песок морской и нежели звезды небесные, исполненные мудрости и ведения, ибо порождены они были по завету отца нашего Такла Хайманота от чрева Дабра Либаноса, мир поминовению его[493], и всех монахов, которые пребывали в стане. И поведал им царь все речи, сказанные Табданом и Козьмою: «Собери для нас собор и призови нам отлученного За-Иясуса», и рассказал про все их отговорки и про лукавство их речи, и сказал: «Что вы скажете?». Они же отвечали и говорили: «О господин наш, царь, разве ты не видишь хитрость их отговорок, и лукавство их речей, и коварство их, что растет день ото дня? Не потому ли говорят они: «Собери нам всех людей соборных, что пребывают по монастырям и обителям, по странам, областям и островам», что знают, что невозможно делать собор во время похода, ибо вот пришло время похода[494], и что невозможно приводить сюда За-Иясуса, чтобы мы держали с ним речь о вере и общались, ибо не подобает общаться с отлученным. И кажется им, что таким образом мы сами разрушим для них столп веры и что не будет принято против них решение ясное и окончательное и будут они жить и поживать, пока не свершится упование их, то бишь конец правления твоего, и не наступит правление другого царя, который утвердит веру их, которой они учат и которую устанавливают устами [своими] без свидетельств Писания. Ныне же прикажи, о царь, и пошли к эччеге, авве Иоанну, наставнику Дабра-Либаносскому, чтобы приходил он в дом аввы Синоды, митрополита Эфиопского. А мы все, твои посланцы и твои князья вместе с расой Анастасием, собравшись здесь, призовем этих Табдана и Козьму, испытаем и допросим здесь, и, выслушав их слова и рассмотрев дело, расскажем тебе».

И тогда собрались все люди города вместе с эччеге в доме митрополита, и призвали этих Табдана [и иже с ним], и допросили их, и сказали: «Каковы ваши речи и доколе будете вы отговариваться [разными] причинами изо дня в день? Ныне же говорите речь вашу!». И ответили они и сказали: «Не будем говорить одни, а скажем вместе с За-Иясусом перед собором!». И, услышав эту речь, решили эччеге и князья вместе с митрополитом и сказали: «Устраним их отговорки и призовем для них За-Иясуса. Всех людей соборных звать не будем, но призовем для них по одному, кого они выберут». И сказали они: «Призовите нам того-то и того-то». И, сказав это, возвратились они к царю и поведали ему все, что было. Царь же, услышав, сказал: «Прекрасна речь ваша, да будет, как вы говорите. Призову я За-Иясуса, да слышал я, что он болен и не может прийти сюда. А если не верят мне они, пусть идет от них один человек вместе с моим дружинником и приведет его, коли он сможет». И тогда пошли дружинник царский и один человек от присных Табдана туда, где был За-Иясус, и обнаружили, что он умер и погребен, и принесли весть о его смерти царю и Табдану. И здесь оставим мы писать историю присных Табдана, покуда не напишем ее потом в свое время.