И воевал бог людей валло рукою сокровенной, как обещал он царю Сисиннию, отцу его[349], говоря: «Не печалься, что противостоят тебе люди валло, когда ты воюешь их, ибо я буду впредь воевать людей валло рукою сокровенной из поколения в поколение». Истолкование же этой руки есть царь наш Иясу, коим бог воевал людей валло рукою его. Не солгало слово надежды на отмщение, которым был обнадежен царь Сисинний, отец его, [но исполнилось] в четвертом поколении при сем царе нашем Иясу, удальце из удальцов, что от чресел сего царя Сисинния, льва из львов. И тогда пребывал позади царя акабэ-саат авва Асара Крестос, могучий словом и сильный деяниями, воссев на коня по имени Макада[350] и держа в руке дрот, ибо распалилось сердце его огнем любви к царю, и говорил он: «Смерть ли, жизнь ли господину моему, царю, с ним и меня пусть постигнет!». И возвратился царь, одержав победу, в тыл со многими удами вражескими, и многою добычей, и многими рабами и рабынями, которых полонили, без какого-либо ущерба ни для кого [из своих] людей. [Как говорится]: трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит (Исайя 42, 3)[351]. Тогда были полны веселия уста всего мира (ср. Пс. 125, 2) и радовался язык всех людей. И тогда между народами говорили: «Великую победу сотворил господь народу христианскому!» (ср. Пс. 125, 2).
И поднялся [царь] из того места, где пребывал его тыл, и расположился в Агуа, а рас Анастасий повернул и пришел туда, одержав победу там, где был, — на дороге, справа от страны валло. Если бы противостояли хоть немного [полкам] Дэнсар и Касар[352] витязи вучале, была бы [Юлию] удивительная победа над ними. [Но] увидели [его] львиное величие эти скоты пустыни — витязи вучале, он обратил их в бегство, и прогнал, и [попрал], как уличную грязь (Пс. 17, 43), и убил их, и не оставил из них убежавшего, и разграбил все их селения, и захватил стада их скота, и полонил их жен, и вошел к господину своему, царю, с величием и благодатью, ибо то был юноша гордый, доблестный [в борьбе] за веру Юлий. И там царь провел воскресенье.
Глава. И там покрылся весь стан всяким разным мясом говяжьим[353], так что говорили друг другу видевшие: «Уж не бог ли осыпал говядиной, словно пылью, стан этот?».
Глава. 24 генбота[354] поднялся [царь] из Агуа, и расположился в Дидо Гораде, и поднялся из Дидо Гораде, и расположился в Дэльдей[355], и встретился с вейзаро Еленой. И поднялся из Дэльдей, и расположился в Айта, и встретился с обозом; и поднялся из Айта и расположился в Балькуа под амбой, называемой Барара; и поднялся из Балькуа и расположился в Коло; и поднялся из Коло и расположился в Ганёч; и поднялся из Ганёч к расположился в Валака Фадж; и поднялся из Валака Фадж и расположился в Бушколала; и поднялся из Бушколала и расположился в Кедус Вуха; и поднялся из Кедус Вуха и расположился в Асмэте; и поднялся из Асмэта и расположился в Сойю; и поднялся из Сойю и расположился в Данкоро Дуре; и поднялся из Данкоро Дура и расположился в Менгаше; и поднялся из Менгаша и расположился в Ахайо. И там задумал было перейти реку Абай по дороге на Энабэсе и свершить паломничество ко храму владычицы нашей Марии[356], но решил остаться и не губить людей трудностью перехода, и силою потока, и холодом зимним[357], ибо то был месяц сане. И повелел он азажу За-Манфас Кеддусу и Йеблань Лаабдату [и] всем сотникам Энабэсе идти в Энабэсе и отдать во владение храму владычицы нашей Марии [землю], что от реки и до реки.
И поднялся он из Ахайо 12 сане[358], и перешел реку Башело, и расположился в земле Муджа, называемой Танкот. И там погубили и убили многих людей стана, которые расположились и ночевали в междуречье, потоки водные из-за больших дождей[359]. И поднялся он из Танкота, и расположился в Йешо, и провел там воскресенье. И поднялся из Йешо и расположился в Мэхре; и поднялся из Мэхра и расположился в Сэмада; и поднялся из Сэмада и расположился в Эсте; и поднялся из Эсте, и вошел в Аринго 20-го сане, и провел там воскресенье. А 25 сане поднялся из Аринго и расположился в Хамад Баре. И поднялся из Хамад Бара, и расположился в Карода, и поднялся из Карода, и вошел в Эмфраз, и провел там воскресенье. И поднялся из Эмфраза и расположился в Вайна Арабе; и поднялся из Вайна Араба и расположился в Мэнзэро; и поднялся из Мэнзэро и расположился в Цада; и поднялся из Цада и вошел в Гондар в здравии и мире 4 хамле[360].
Глава. 18 хамле разнеслась весть об упокоении вейзаро Валата Хайманот, которая была дочерью сестры [царя], вейзаро Амлакавит, по дороге в земле Тамбен, когда шла она в Гондар из области Эндерта. И был плач великий в доме царицы и в доме царя.
Глава. Начался маскарам в пятницу, [год] Матфея-евангелиста. 3 маскарама[361] пришли к нему послы от вучале, то бишь [от племен] джаре, ваййю и ало цадато, ибо послали их избранные вучале, говоря: «Помилуй нас, господин наш, царь, по обычаю милосердия твоего, дабы стали мы тебе рабами и вошли сюда, в стан твой. А если нет и по воле твоей будем мы жить, где пребываем [сейчас] здесь, то будем мы твоими землепашцами, перековав мечи свои на орала и копья свои на серпы» (ср. Исайя 2, 4).
Глава. 14 маскарама украсил [царь] всех людей стана одеяниями парчовыми, и поясами, и кинжалами, и обручьями, избрав [для награждения] из священства тех, кого называют «очами божиими», то бишь акабэ-саата авву Асара Крестоса, памятуя, как прежде тот стоял в битве подле царя, словно воин. Ему он дал сверх [этих] украшений и возложил на главу его золотую скуфью. [Другим был] глава ученых Мамо, любимый и хвалимый ото всех за красу деяний своих, который, когда шел царь в битву, стоял, простирая руки к таботу и молясь, подобно людям Моисея, пока не были побеждены амаликитяне, [то бишь] люди валло, и возвратился в здравии царь наш Иясу по молитве его. [Еще другими были] цераг масаре Константин, мудрый и ученый, авва Завальд, архиерей табота отца нашего Такла Хайманота, могучий деяниями и мудрый советом, и два цехафе-тээзаза, и амхарец авва Вальда Крестос, умудренный в Писании. И украсил [царь] все священство, и всех князей, и всех сотников, и всех чава, вплоть до конюха [своего], называемого Амсало, и всех знатных женщин, вплоть до рабынь, пекущих хлеба и готовящих кушанья, ибо обычаем его было презрение к имению и не любил он стяжать богатства, и не собирал он добра, памятуя слово Евангелия, гласящее: «Не собирайте себе сокровищ на земле, но собирайте себе сокровища на небе» (Матф. 6, 19-20). И того ради расточал он добро, и раздавал всем, и смеялся над многими людьми, которые собирают и не знают для кого (ср. Лук. 12, 16-21).
Глава. 17 маскарама [царь] справлял праздник честного креста с радостью и пением неделю. И по прошествии праздничной недели сам царь воссел на коня пред князьями, и воззвал к спасу, царю небесному, который есть спаситель всего мира господь наш Иисус Христос, и похвалился древом честного креста, и преломил многие дроты, и тем показал всему народу преломлением дротов, как преломит [бог] роги врагов древа честного креста. Дивен был сей знак царствия его и красы мужества его, [явленный] без слов.
Глава. И после сего послал царь к эччеге, авве Кириаку, наставнику Дабра-Либаносскому, который зимовал в стране Чальма, говоря: «Приходи быстрее и входи в стан», и послал [свою] печать ко всем наставникам и монахам, пребывающим в монастырях, обителях и пещерах. И призвал он их и сказал им: «Приходите быстрее и прибудьте ко мне», и провозгласил указ в столице своей, гласящий: «Пусть все люди, которые не пришли в столицу, приходят, а те, кто пришел, не уходят; и да будет собор 12 тэкэмта!»[362]. И пришел из Чальма эччеге авва Кириак и вошел в столицу, и пришли все наставники и монахи монастырей, и собрались все общежития Вальдеббы, Магвины, Кантафа, Кораца и все общежития Гажге, Нара и Вамбарья и другие общежития пустыней, множества коих не исчислить, как [не исчислить] звезд небесных и песок морской. И повелел царь дать им дома в столице и расселить всех по родам их. И еще установил им царь пищу и питие, соответствующее множеству их, пока они будут собираться и держать совет о делах веры на соборе в день, им самим назначенный. И немного дней спустя, после того как отдохнули они от тягот пути, призвал царь в дом свой всех монахов по родам их и приветствовал их со смирением. Они же приветствовали его с радостью и веселием, ибо томилась душа их много дней, как земля, жаждущая в уповании росы приветствия его, второго Константина[363], гордости чад веры православной отцов наших апостолов. И вопросил он их и сказал: «Как поживаете?». И ответили они ему и сказали: «Благословен господь бог наш, о господин наш, царь, явивший нам тебя в здравии, ибо ты — надежда всех нас, опора веры нашей православной!». И, побеседовав немного с царем о величии господа бога их и о спасении Иерусалима православия[364], возвратились они по домам.
