И там отделился Анастасий и направился по дороге в Амхару, чтобы ждать царя там. И поднялся [царь] из Дабра Верк, и расположился в Вара, и пребывал там три недели, пока не увидел положение дел от разосланных лазутчиков, и не принесли они ему известие о пребывании врага, тулама и вучале.

23 миязия[331] он спустился в Дима, в обитель отца нашего Такаста Берхана, что из племени чад дома отца нашего Такла Хайманота[332]. Этот [монастырь] Дима есть один из монастырей — дщерей матери монастырей Дабра Либаноса, высокого памятью, мир поминанию его! И там справил царь праздник святого Георгия-мученика с честью великой. В это время подобен был царь Давиду, отцу своему, когда тот переносил прежде ковчег Сиона, облаченный в одежды дорогие, восхищающие очи, как говорит о том Книга царств (II Книга царств 6), когда переносил он табот мученика святого Георгия, идя по дороге к пещере, и внес его с честью в святилище Дима, неся на голове[333], ибо таков обычай монахов этого монастыря — помещать табот и утварь священную в пещеру, [вырубленную из] скалы далеко от монастыря, и назначать по выбору трех мужей прекрасных, исполненных мудрости и ведения, посылаемых раз в году переносить табот и утварь священную в день праздника святого Георгия. И не знает никто, кроме них, где находится табот и где находится утварь священная. А на следующий день после праздника вынес он табот и утварь священную и поместил в пещеру, [вырубленную из] скалы, и охранял их леопард, пребывая днем и ночью. А царь, после того как встретился со всей братией этого монастыря, и получил благословение от всех святых, пребывавших там, и прибег к ним, чтобы не забывали его в молитвах своих, дабы бог благопоспешествовал стезе его и дал победу над врагом, проведя там день, поднялся к вечеру и вошел в стан свой в Вера.

Глава. В эти дни пришел к нему лазутчик [от] тулама, который сказал, что нет травы во всей стране тулама, ибо господствует там засуха. И еще пришли к нему посланцы и послы от гурати и от всех людей тулама, говоря: «Не приходи к нам, о господин наш, и не помышляй вовсе воевать нас, ибо мы — рабы твои, памятуя любовь нашу, оказанную тебе по мере сил и возможностей наших, когда гостил ты у нас и мы заключили союз между тобою и царем, отцом твоим, и проводили тебя добром к царю, отцу твоему». И еще пришли к нему также лазутчики от валло, говоря ему: «Много травы в стране валло, и не слышали валло о твоем приходе сюда в набег против них. Ты же поспешай, чтобы встретить их внезапно». И потому держал царь совет со всеми князьями и со всеми наместниками, назначенными и смещенными, что были в стане[334], и со всеми, великими и малыми, искушенными в набегах, говоря: «Посоветуйте же, все вы, к кому лучше нам пойти в набег: на страну тулама или на страну валло?». И дали все советники такой совет и сказали господину своему, царю: «Если пойдем мы в страну тулама, подохнут все наши кони, и все мулы, и все животные наши, ибо слышали мы, что нет травы в стране тулама из-за засухи. А эти тулама, разве не слышали они о приходе нашем и не посылали к царю, господину нашему, покоряясь и прося не воевать их? Что хорошего нам воевать их, когда против нас, во-первых, погибель животных от засухи, а во-вторых, то, что не встретить нам тулама, ибо они слышали о нашем набеге на них и убегут в страну дальнюю. Ныне оставим их на другой год, а пойдем в страну валло, ибо они не слышали о приходе нашем, мы встретим их внезапно, и там много травы для коней наших». И понравился царю этот совет прекрасный, ибо обычаем его было слушать советов прекрасных, дабы исполнилось сказанное в Книге псалмов: «Разум же благ всем творящим» (Пс. 110, 10) и дабы исполнилась воля божия, ибо воля божия была на то, чтобы воевать валло рукою помазанника его. Ибо царь зовется рукою божией, как назывался Давид, отец его, рукою божией и сам свидетельствовал, говоря: «Оружие твое от враг руки твоея» (Пс. 16, 14). Сердце же царя во всякое время в руке господа, дабы творить волю его, как сказал Соломон: «Сердце царя [в руке господа], как потоки вод: куда захочет, он направляет его» (Притч. 21, 1).

Поэтому сказал царь всем советникам: «Да будет, как вы сказали», и установил им день выхода из Вера, и справил праздник рождества владычицы нашей Марии, то бишь 1 генбота[335]. А 4-го поднялся царь из Вера и расположился в Дабра Верк; и поднялся из Дабра Верк, и расположился в Зачана, и ночевал в Тора Меда; и поднялся из Тора Меда и расположился в Фарас Меда. И там разделил людей стана, то бишь правый дом и левый дом[336], и отослал с кень-азмачем Анастасием и гра-азмачем Батра Хайлем, чтобы перешли они реку Абай по дороге на Ахайо и Данкоро Дур, дабы не было людям тесно в дороге. И остался там царь один с немногими людьми стана, то бишь вельможами царства, законниками, блюдущими царство. Тогда вышел царь тайно один, и не следовал за ним никто, ибо ненавидел он восхваления пустые и славу тщетную, и пошел и прибыл к церкви, что была близ стана, где расположился и ночевал он, храму царицы неба и земли, владычицы всех нас, святой девы обоюду естеством Марии-богородицы, чести чистоты которой подобает поклонение, [храму], построенному царицей Еленой, женою царя Баэда Марьяма[337], постройки прекрасной из золота и серебра, как храм Соломона премудрого. Она дала в удел [храму] многие селения и учредила там много священников и певчих для отправления служб. И умерла царица Елена. И после того как умерла царица, отобрали цари, что царствовали после нее, удел этой церкви, и учредили там поселения воинов, и сломали табот золотой, сделанный по приказу царицы из 400 литров золота и больше, и захватили, и унесли по домам. И разрушилось здание ее, и рухнула ограда, и не было царя благого и прекрасного, который бы отстроил ее, но разрушалась она с каждым новым царствованием вплоть до царствования сего царя боголюбивого и любящего богородицу, деву плотью и помышлением. И, прибыв туда, узрел царь очами жалостливыми зрелище разрушения и вид надругательства, бывших в ограде ее, и стал искать стариков, которые жили там и знали историю расхищения этой церкви, и нашел их, и спросил: «Какова была эта церковь и кто построил ее?». И ответили они и поведали ему, сказав: «О господин наш, царь, построила ее Елена-царица, а была эта церковь прекраснее всех церквей, что в монастырях на озере и на суше, из всех из них была она прекраснее постройкой, высока основанием, честна поминовением и высока памятью, Иереи, что были при ней, — камни драгоценные, настоятель их назывался главою глав, а обитель эта [основана] отцом нашим Габра Иясусом из чад дома отца нашего Евстафия»[338]. И показали они ему следы храма разрушенного и оставшиеся от разрушения камни ограды и основания. И был то второй Иерусалим, построенный чудно и разрушенный со временем.

И царь, услышав от них все это, вошел внутрь, и встал пред образом владычицы нашей, и молился молитвою сердечной, и сказал: «О владычица моя, пресвятая дева обоюду естеством Мария, крепость наша и сила наша, благодать наша и честь наша, радость наша и наслаждение, гордость рода нашего[339], от тебя [явился] спаситель всего мира и от тебя [снизошла] щедрость божия на род человеческий! О владычица моя! Щит мой во брани, убежище мое от мятежа людского, благодать моя посреди собрания, оплот мой и спасение мое в стране вражеской, ныне благопоспешествуй стезе моей, даруй мне силу и победу над врагом моим и ненавистниками моими, которые убивают верующих и иереев и жгут церкви, в них же жертва плоти святой и крови пречестной сына твоего, господа неба и земли. Ведаешь ли, о владычица моя, что пожирает огнь ревности древо помышления моего о церквах сына твоего, как сказано в Псалтири: «Ревность о доме твоем снедает меня» (Пс. 68, 10). Не сделай меня посмешищем врагам моим, которые боготворят жир[340]. Если же дашь мне силу и победу над врагами моими и возвращусь я в здравии и мире по силе помощи твоей, я подниму дом твой из падения, возведу и отстрою руины его, и возвращу весь удел области, что был в руках его во времена царицы Елены». И, закончив свою молитву, царь вышел и пошел своей дорогой.