Глава. Начался маскарам [года] Луки-евангелиста, день Иоанна [пришелся] на вторник. В этом месяце [царь] дал вейзаро Елене, сестре своей, должность [наместника] страны Самен и ввел ее в дом, где жил [сам] до воцарения, а Анастасия назначил в Дамот и назначил его главою, то бишь бехт-вададом, а авву Асера назначил на должность акабэ-саата; Руру дал должность паши, Фэсха Крестоса назначил в Годжам, Асрата назначил в Бегамедр, Фареса назначил в Эбнат и [над] майя, [живущими] в Колла. Мамо назначил на должность начальника младших пажей[288], Асбо назначил на должность баджеронда Дома льва[289], Демьяна назначил в Амхару и дал Махадаро должность эбрет табаки[290]. Глава. 2 тэкэмта[291] связал [царь] Лесана Крестоса, Вальда Хайманота, сына Хенца Крестоса, Леба Гиоргиса, Бачена и Давида. Глава. 30 тэкэмта[292] собрал [царь] собор о вере, ибо поссорились люди дабралибаносские дома отца нашего Такла Хайманота с людьми дома отца нашего Евстафия. Царь, выслушав речи их вместе с аввой Синодой, митрополитом Эфиопии, и эччеге аввой Цага Крестосом и со всеми князьями, сказал «Все дела веры, о которых вы ссоритесь, да будут установлены слушанием акабэ-саата аввы Асара Крестоса и государева духовника аввы Матфея, как установлено на соборе во времена государя Аэлаф Сагада, отца моего. Если же у вас другие дела — о наследии чьем-то, одного или другого, чтобы рассудить вас, — [то я вас рассужу]». Они ответили, сказав: «Да будет по повелению царскому!». И тогда, выслушав их по правде и справедливости, разрушили стену ненависти меж ними акабэ-саат авва Асара Крестос и государев духовник авва Матфей, ибо они умудрены в Писании и искушены в делах веры, которую установили на соборе во времена государя Аэлаф Сагада. Глава. 30 хедара[293] освятил царь табот отца нашего Такла Хайманота[294], и внес в дом Текуре, и заложил там основание храма, ибо распято было его помышление на древе любви [к Такла Хайманоту]. Глава. А затем послал царь в [монастырь] Магвина, и привели [оттуда настоятеля] авву Кириака, [чтобы сделать его] эччеге, и назначил его наставником над Дабра Либаносом 25 тахсаса[295] со многою честью, дав ему венец. И царь следовал с князьями, воссев на коня и возложив венец на главу свою и держа копье царское в руке. И ввел он его в свой дом, ибо распалился разум его любовью к отцу нашему Такла Хайманоту, как упоминали мы прежде. Глава. А наутро поднялся царь из Гейдара и ночевал в Сарбакуаса, и поднялся из Сарбакуаса, и вошел в Эмфраз в субботу 27 тахсаса[296], и жил там три дня, и справил там праздник крещения. И, оставив там всех людей двора, отправился он один рано утром на следующий день после рождества, и пошел к Вахни, и встретился со всеми чадами государя Сэлтан Сагада и государя Алам Сагада и с двумя сыновьями государя Аэлаф Сагада. Он свел их с амбы, и поселил с собою, и утешил их, и возвеселил пищей и питием. Они же дивились, слыша благость слова его, и сладость речи его, и красноречие уст его[297]. А наутро он простился с ними, поднялся, и ночевал в Карода, и встретился там со свитой. Поднявшись из Карода, он расположился в Хамад Баре, а поднявшись из Хамад Бара, расположился в Аринго в субботу 4 тэра[298]. Он приказал Тасфа Иясусу, мудрому и знающему и искушенному во всех делах, и послал его в Амбасаль к Хаварья, жан-церару по должности его, дав ему [приказ] с печатью, чтобы схватить его и связать. Царь же, справив праздник крещения, спустился к [озеру] Тана на праздник Кирика[299], и вошел [в монастырь св. Кирика], и пробыл там один день, и, прибегнув ко всем святым[300], возвратился в Аринго. Тасфа Иясус же, исполнив все, что приказал ему царь, и связав Хаварья, наместника Амбасаля, и захватив все его имение мудростью, возвратился и вошел к царю. И обвинили князья этого Хаварья на Адабабае[301] и приводили многие свидетельства обо всем этом деле. И царь, сослав его в Сэрае, отпраздновал там половину поста. И встал [царь] из Аринго 2 магабита[302] и расположился в Аба Гуанда; и встал из Аба Гуанда и расположился в Ценджуте; и встал из Ценджута, и расположился в Джафджафа, и сделал там дневку 5 магабита, ибо то был день праздника аввы Габра Манфас Кеддуса[303]. И встал из Джафджафа, и расположился в Тамре, и встал из Тамре, и вошел в Йебаба 7 магабита.
Глава. 14 магабита сместил [царь] Акала Крестоса и Канаферо и назначил Руру на должность бэлятен-гета, а Петру пожаловал рак-масарство. А после сего спустился [к озеру Тана] и вошел на все острова, где были монастыри, дабы получить благословение и прибегнуть ко всем святым, ибо то было наследие и часть жребия, полученные от отца его, царя Аэлаф Сагада, и матери, царицы Сабла Вангель, ибо их обычаем было прибегать ко всем святым. Сей же царь, сын их, не оставил дела отца своего и матери, как говорится: «Да не оставит сын дела отца своего». И вошел он, и возвратился в стан свой Йебаба 7 миязия[304], на следующий день после вербного воскресенья, и там праздновал праздник пасхи. Глава. 2 генбота[305] поднялся он из Йебаба, и расположился в Цима, и провел там субботу и воскресенье. И поднялся из Цима, и расположился в Хамадамите, и устроил там дневку. И в эту ночь подохли все кони, и все мулы, и все ослы двора, ибо холод великий был в ту ночь. И поднялся из Хамадамита, и расположился в Гумбеле, и поднялся из Гумбеле, и расположился в Бутла. Он провел там субботу и воскресенье и [еще] два дня, дабы почтить праздник перенесения мощей отца нашего Такла Хайманота, который [празднуется] 12 генбота[306]. И поднялся он из Бутла, и расположился в Йелемате и устроил там двухдневную дневку. И поднялся из Йелемата, и расположился в Марарите, и прожил там три недели, и справил там праздник вознесения, ибо буйвол ранил его легко и пронзил ногу в земле Дабаль на берегу Абая, куда он вышел один, чтобы посмотреть и поохотиться на зверей и убивать афачала[307], когда поведали ему люди, что там водятся большие стада буйволов и много афачала. Тогда убил он одного буйвола одним ударом, ибо мышца его крепка, как лук медный. А другой раз пронзил он одного буйвола там, а тот стал сопротивляться, напал на него и свалил с коня. В это время привел бог на крыльях архангела Гавриила Гор Дэфча из племени гута, и тот убил этого буйвола и поднял [царя] из падения. Когда бы не бог Саваоф спасший для нас семя прекрасное рукою архангела Гавриила, уподобились бы мы Содому и Гоморре. А день тот был днем праздника архангела Гавриила, 19 генбота[308]. И в этой области была сильная болезнь в стане, то бишь горячка. Глава. 30 генбота[309] поднялся [Царь] Из Марарита и расположился в Дамбача. И поднялся из Дамбача 1 сане[310], в субботу и расположился в Кульбит амба, то бишь обители святого Иоанна, и провел там воскресение. И пришли туда чава[311], которые сказали: «Вот вышли либан и завтра пойдут в набег в страну Годжам». Услышав это, царь посоветовался с князьями, и поспешил искать этих галласов и рано утром 3 сане поднялся из Кульбит амба. Он пошел поспешно и расположился в этот день в Дахо. Галласы же, которые пошли в набег на Годжам, услышав о приходе царя, повернули, бежали и ускользнули, перейдя в трепете реку Абай вечером этого дня, бросив всю добычу, что обрели и захватили в Годжаме. А наутро поднялся царь из Дахо, расположился в Арира и встретился с обозом, который он оставил в Кульбит амба. Он поднялся из Арира, и расположился в Зава и справил праздник архангела архистратига Михаила, который празднуется 12 сане[312]. вернуться См. коммент. 12 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада». вернуться Домом льва называлось особое строение в пределах царской резиденции в Гондаре, где происходил царский суд. На вопрос, отчего оно так называлось, возможно, способно пролить свет гораздо более позднее описание царского суда, который вершил Феодор II в середине XIX в.: «За день до того, как государь приходил вершить суд, дорога к судной палате застилалась коврами. По обеим сторонам престола держали двух львов. Звонил колокольчик, и третий лев — Феодор — садился на престол, а князья и сановники занимали места по обе стороны от государя по чинам своим» [38, с. 68-69]. Баджеронд Дома льва был, таким образом, управляющим палаты верховного суда. вернуться Эбрет табаки (букв. «страж череды») — титул начальника царской стражи. вернуться См. коммент. 83 и 65 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада». Тем, что царь приказывал освятить «табот отца нашего Такла Хайманота», он учреждал храм, освященный во имя его. вернуться Дж. Брюс в своем сочинении дал весьма картинное описание этого царского посещения Вахни: «Тогда царь совершил весьма необычное путешествие, какого не видывали в Абиссинии. Сопровождаемый большой свитой знати, отправился он пешком к горе Вахни и дал приказ привести к нему всех царевичей Соломонова рода, заточенных на этой горе. В течение последнего царствования, Вахни и те несчастные царевичи, которые были там заточены, были совершенно забыты. У Иоанна были дети в том возрасте, чтобы править, и Иясу, который был старшим и жил при нем, нечего было бояться, чтобы какой-нибудь претендент на корону ускользнет с горы и сделает переворот. Но печальное забвение, в котором томились эти царевичи, было, пожалуй, лучшим из всего, что можно было желать, ибо для них было опасно быть слишком известными — в хорошем ли, в плохом ли смысле. Наказание всегда близко следовало за вниманием, которое мог вызвать один из этих несчастных; и все послания, сообщения и посещения со стороны царя были для тех, кому адресованы, не чем иным, как предвестниками казни или увечья. Быть забытым было спокойнее, но это спокойствие таило еще одну беду. Средства, отпускаемые на содержание заключенных, плохо выплачивались царями или присваивались чиновниками, которые должны были их выплачивать, и скупость Иоанна часто заставляла этих бедных царевичей чуть не погибать от холода и голода. Иясу, прекрасно осведомленный об их несчастьях, был побуждаем своей щедрой натурой загладить их навсегда; и, возможно, ничто не могло так привлечь к нему сердца подданных, как его великодушное поведение в этом случае... Вид этих царевичей, одни из которых были весьма преклонного возраста, другие — в расцвете своей юности, а третьи — еще дети, одетых в лохмотья и наполовину обнаженных, произвел такое впечатление на молодого царя, что он залился слезами. Он принял их очень мягко, высказав уважение к старцам, дружелюбие к сверстникам и живой интерес к младшим, которым его ласка и беседы обещали лучшую участь. Одной из первых его забот было снабдить всех всем необходимым. Он одел своих братьев, как самого себя, а своих дядьев еще богаче. Наконец, он роздал им всем значительную сумму денег...» [27, т. V, с. 297-300]. Стоит отметить, что хронист царя, постоянно заботясь о том, чтобы живописать образ своего героя с самой выигрышной стороны, в отличие от Дж. Брюса, не воспользовался таким, казалось бы, удобным случаем, чтобы лишний раз восхвалить доброту Иясу. Объясняется это, по-видимому, тем обстоятельством, что официальный историограф всегда следовал в своих описаниях официальному трафарету, будь то парадный трафарет монарха или умилительный трафарет христианина-праведника. Чисто человеческое же побуждение Иясу посетить заключенных родственников, среди которых и ему пришлось бы доживать свой век, не умри Юст, не укладывалось ни в один, ни в другой трафарет, и об этом посещении хронист упоминает походя в традиционных холодно-пышных выражениях. вернуться Св. Кирик был весьма почитаем в Эфиопии как защитник от моровой язвы. Как писал Б.А. Тураев, «этим, быть может, отчасти объясняется распространенность на Востоке культа мученика Кирика. Известно, например, что нубийские цари носили преимущественно это имя. Впоследствии в Абиссинии под западным влиянием защитником от чумы выступает, как и в Западной Европе, св. Рох» [16, с. 75]. Эфиопский царь Сисинний (1604-1632) вздумал, вероятно под влиянием иезуитов, переосвятить древний храм Кирика на о-ве Тана-Киркос во имя Иисуса — патрона иезуитов [20, с. 271], но это нововведение было забыто с отречением Сисинния от престола. вернуться «Святые» — обычный эпитет эфиопских монахов. вернуться См. коммент. 25 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада». вернуться Габра Манфас Кеддус («повелитель грома») — весьма популярный святой в Эфиопии. Его житие, полное самых фантастических легенд, разобрано Б.А. Тураевым [11, с. 76-81] и является, пожалуй, самым распространенным произведением этого жанра в стране. В силу этой особой популярности Габра Манфас Кеддуса, его память чтится эфиопской церковью ежемесячно, каждое пятое число эфиопских месяцев, но на 5 магабита приходится праздник его успения, отмечаемый особенно торжественно. вернуться Успение св. Такла Хайманота празднуется 24 нехасе, а 12 генбота празднуется перенесение его мощей, бывшее в XIV в. при настоятеле Дабра-Либаносском Езекии. Популярности праздника перенесения мощей, безусловно, способствовал широко распространенный трактат, написанный специально по этому поводу и переведенный на русский язык Б.А. Тураевым [11, с. 13-17]. вернуться Афачала — вероятно, оромское по происхождению слово, которого нет в современном амхарском языке. Эфиопский историк Текле Цадык Мекурия объясняет его таким образом: «Бранное слово для предводителя разбойников, который имеет своей целью либо захватить престол, либо жить вольной жизнью, либо угонять скот, либо принимать участие в междоусобных войнах» [9, с. 203]. вернуться 24 мая 1683 г. Имеется в виду ежегодный праздник архангела Гавриила. Будучи популярным святым, Гавриил имел также и ежемесячные праздники, справляемые по 19-м числам. вернуться Чава — амхарское соответствие геэзскому термину «цев». См. коммент. 31 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада». Далее в эфиопских хрониках все чаще употребляются амхарские слова и термины. вернуться 16 июня 1683 г. Имеется в виду ежемесячный праздник архангела Михаила. |
