Как утверждает Абу Хамид, выгоднее всего торговать с народом Йура мечами (их делали в Зенджане, Абхаре, Тебризе и Исфахане и ввозили сюда из стран ислама). Он подчеркивает, что эти мечи "как раз те, которые годятся, чтобы везти в Йуру". Это замечание не случайно. Как известно, на Восток вывозились европейские мечи. У Ибн Хордадбеха сказано о русских купцах, которые привозят мечи к Румийскому морю, а иногда и дальше, в Багдад. У ал-Мукаддаси мечи названы в числе товаров, привозимых через Булгар в Хорезм. Упоминания о русских или франкских мечах есть и у других восточных авторов. Автор Худуд ал-'алем даже объясняет, чем хороши эти мечи: "их можно согнуть вдвое, и они вновь выпрямляются, если отнять руку". В то же время навстречу этим мечам с Востока и Булгар везли клинки, сделанные в странах ислама. Это объясняется тем, что техника производства европейских и восточных мечей резко отличалась. На Востоке мечи изготовлялись в подавляющей массе цельностальными, а в Европе — сварными из железа и цементированной стали[338]. Последние были дороже, но лучше служили в качестве оружия, и их везли на Восток. В Европе негнущиеся и хрупкие восточные мечи не стали бы покупать, и мусульманские купцы с выгодой сбывали мечи, "закаленные крепкой закалкой" северным народам, ценившим не меч, а металл, из которого он сделан.

Абу Хамид подчеркивает, что восточные купцы не ведут непосредственного обмена с северными народами. "А эти мечи, которые привозят из стран ислама в Булгар, приносят большую прибыль. Затем булгары везут их в Вису, местность, где водятся бобры, затем жители Вису везут их в Йуру, и ее жители покупают их за соболиные шкуры и за невольниц и невольников". Таким образом, и в данном случае Булгар выступает как крайний пункт, которого достигали на севере купцы и путешественники из стран Востока.

Абу Хамид указывает, что Йура не ведут войн. Им мечи нужны для других целей: они бросают их в море, и Аллах выводит оттуда огромную рыбу, мясом которой жители Йура питаются целый год. "Говорят, действительно, если жители Йура не бросят в море мечи, которые я упоминал, то им не будет послана рыба и они умрут с голоду". За этим фантастическим рассказом не трудно увидеть преломленный в представлении жителя южных стран рассказ о гарпунной охоте на китов[339]. Для гарпунов и нужны были необделанные железные клинки, которые ввозились с Востока. О том, как ценили северные народы железо, мы знаем из относящегося к тому же XII в. рассказа Гюряты Роговича, помещенного в "Повести временных лет" под 1096 г., но, вероятно, услышанного летописцем в Новгороде в 1114 г.[340]

В сочинении Абу Хамида мы находим наиболее подробное из древних описаний лыж. С. Дублер ошибочно считал это описание лыж древнейшим в литературе восточных путешественников и ученых[341]. На самом же деле описание лыж имеется еще в труде, написанном в 1025 г. знаменитым хорезмийским ученым Бируни[342]. О лыжах рассказывает и Марвази (около 1120 г.)[343]. Лыжи, описываемые Абу Хамидом, по-видимому, близки к современным. Наличие только одной палки объясняется тем, что лыжник часто был охотником и вторая палка мешала бы ему стрелять[344] (рис. 6). Этнографы считали, что вторая палка вошла в практику только в XIX в. с возникновением лыжного спорта. Однако текст Марвази как будто указывает на наличие уже в его время скользящих лыж с двумя палками: "...берут они и свои руки два копья, втыкают их в снег позади себя, таким образом скользят ноги их вперед по ледяной поверхности..."

Рассказ об огромной рыбе, которую Аллах посылает для пропитания народу Йура, по-видимому, имеет реальную основу в известных случаях обсыхания китов на прибрежных отмелях (рис. 7). К фольклору народов Поволжья восходит рассказ о нимфе, вышедшей из уха рыбы. Абу Хамид описывает внешность обитателей Вису и Ару, которых он видел зимой в Булгаре. Это краснощекие, голубоглазые, белокурые люди, одетые в льняные одежды и меховые шубы. Как истинно средневековый человек, он верит в то, что жители этих северных стран могут приносить с собой холод и поэтому их не допускают в страну Булгар летом. После рассказа об удивительной птице, мясо которой в вяленом виде привозят в Булгар, так как оно обладает целебными свойствами, Абу Хамид переходит к описанию славянских земель.

Арабы издавна (первое упоминание в арабской литературе около 700 г.) называли славян "саклаб" (мн. число "ас-сакалиба"). В Х в. некоторые авторы называли так все народы Восточной и Северной Европы, которых не могли отнести к византийцам, франкам и русам[345]. Абу Хамид называет славянами, очевидно, всех восточных славян. Он не знает имени Русь. Впрочем, в начале пути по славянским землям он мог и не слышать этого слова, так как в его время Русской землей назывались преимущественно южнорусские области. Что же касается реки, по которой он ехал и которую называет Славянской рекой, то можно почти не сомневаться, что он имеет в виду р. Оку. Правда, описание реки и животных ничего не дает для определения того, какая это река. О безвредных гадах, которые якобы водятся в Волге и ее притоках, писал еще Ибн Фадлан. Зверек, похожий на кошку, — "водяной соболь", — может быть выдрой. Этот зверек водится во всей Европейской части СССР, кроме Крайнего Севера (соболь не характерен для русской средней полосы, и он не речное животное. Бобра вряд ли имел в виду Абу Хамид, так как он хорошо знает его и подробно описывает). Утверждать, что Абу Хамид ехал по Оке, можно, основываясь лишь на его маршруте, продиктованном целью путешествия, которой был Киев. Кратчайший и древнейший путь из Булгар в Киев шел по Оке и Десне. Возможны различные варианты использования рек, связывающих бассейн Десны с Окой: путь по Сейму с переходом на Оку в районе Курска, по Болве и Жиздре и по Угре. Издавна существует взгляд, утверждению которого особенно содействовал А. А. Шахматов, будто до конца XI в. путь из Киева на среднюю Волгу еще не шел по Оке, так как вятические земли якобы считались непроходимыми и в это время ездили в обход по Днепру через Смоленск и верховья Волги. Не имея возможности привести здесь все возражения по этому вопросу, укажем лишь, что с самого начала IX в. мы видим скопление кладов дирхемов на Окско-Деснинском пути, отмечающих древний важный торговый путь. Несомненно, что в XII в. это был важнейший путь из Киева на Восток[346]. С Оки Абу Хамид мог свернуть на Клязьму, с тем чтобы дальше по Вазузе приблизиться к Днепру, но этот путь был длиннее, чем Окско-Деснинский, и поэтому следует предположить, что Абу Хамид, спешивший в Венгрию, проехал по Оке через Рязанскую землю. Почему же он называет Оку Славянской рекой? Прежде всего нужно указать, что Абу Хамид очень скуп на имена собственные вообще. Свое сочинение он писал через 12 лет после путешествия и мог забыть славянское название реки. Хрбек предполагает, что, не зная или забыв название реки, Абу Хамид назвал ее по народу, живущему на ее берегах. Нам представляется иначе. Абу Хамид просто привел давно уже известное и неоднократно употребляемое другими восточными авторами название: начиная с IX в. Славянской рекой они называли Волгу и ее притоки, в том числе и Оку.

Многие авторы (Маркварт, Бартольд, Минорский, Вернадский, Ефименко и Третьяков) считают, что Славянская река, упоминаемая Ибн Хордадбехом, Ибн Хаукалем и ат-Табари, — это Дон. При этом они следуют за голландским ориенталистом де Гуе, который у Ибн Хордадбеха ошибочно прочитал название реки Танаис вместо Итиль, как это сделал еще Гаркави, а вслед за ним Вестберг[347]. В другом месте Ибн Хордадбех пишет, что Итиль вытекает "из земель славян". Что же касается ат-Табари, то по его тексту совершенно невозможно решить, какую реку он называет Славянской. Ибн Хаукаль же определенно говорит о Волге, называя ее Русской рекой. Автор труда, написанного в начале Х в., Ибн ал-Факнх ал-Хамаданн, сохранил в своей компиляции некоторые сведения, почерпнутые из более древних источников, в частности, вероятно, из оригинальной версии Ибн Хордадбеха[348]. Он сообщает о дорогах славянских купцов, которые привозят товары из отдаленнейших частей славянской земли. Одна из этих дорог вела от Бахр ас-Сакалиба (Славянского моря) по реке, которая называется Нахр ас-Сакалиба (Славянская река), к хазарскому городу, находящемуся в устье Волги[349]. В данном случае Славянской рекой называют, по-видимому, и Оку и Волгу, принимая Оку за верхнее течение Волги. Ал-Бируни и ал-Димашки называют Волгу (ее верхнее течение), а может быть и Оку, "рекой славян и русов". Идриси и Масуди, говоря о "русской реке", имеют в виду Волгу, хотя, по-видимому, иногда рассматривают Дон как рукав Волги[350]. Таким образом, есть все основания полагать, что Абу Хамид называл Оку "Славянской рекой" не только потому, что ее берега были населены славянами, но и следуя древней традиции арабских географов.