И есть там остров, черный как уголь, из него вытекает горькая, вонючая вода; [114] и вместе с этой водой выходят четырехугольные камни, похожие на превосходную желтую медь. Люди берут их на гири для весов. А напротив этого острова у моря есть земля черная как уголь, на ней растет трава и обитают разные животные. И выходит из этой черной земли битум и нефть, черная и белая, а находится эта земля недалеко от Бакух, области Ширвана. А ночью на этой земле и на этом острове появляется синий огонь вроде серного пламени, который горит, но не сжигает травы, и нет у него жару. Когда же падает на него дождь, то он увеличивается, разгорается и поднимается ввысь, так что люди видят его издалека. А днем от него нет и следа.
В этой местности охотятся на газелей. Мясо убитого животного разрубают, и кладут в его шкуру, и завязывают шкуру, вставив в нее проткнутую тростинку, и закапывают шкуру с мясом в эту черную землю. Оно варится, и из этой трубки выходит пена как выходит из котла. Когда пена прекращается — мясо готово. И вынимают эту шкуру нетронутой, в то время как мясо, сварившееся, горячее, лежит, как было, в шкуре. При этом в этой земле нет тепла Это — одно из чудес света! Этот огонь подобен огню желудка.
И имеются на побережье этого моря и его островах пробирные камни для золота, разных видов. А был у меня [115] друг из жителей Астрабада[238], которого звали Абу-л-Хасан Али ибн Абидан, человек известный, его невольник ездил на один из этих островов, на котором есть пробирные камни, и привез оттуда много камней, среди них был один камень, на котором было написано белыми буквами прекраснейшим почерком: "Мухаммад" и "Али". Я предлагал ему в обмен золото по весу камня, но он не согласился.
И впадает в это море огромная река, называемая Итиль; выходит она выше Булгара[239] из области Мраков. Она раз в сто или больше превосходит Тигр. Из нее вытекает семьдесят рукавов, каждый рукав, как Тигр, и все-таки остается от нее около Саджсина огромная река[240]. Я ходил по ней в зимнее время, когда она замерзла так, что стала, как земля. По ней ходят люди, и конники, и верблюды, и телята, и остальные домашние животные[241]. И была ширина ее тысяча восемьсот сорок с чем-то шагов. В ней есть разные виды рыб, каждый вид не похож на другой. Есть рыба весом в сто маннов и больше и меньше, она длинная, у ней есть хобот, а в нем маленький рот, в который влезает [только] палец; в ней нет мелких косточек, нет у нее зубов и нет больших костей. Из ее желудка извлекают клей, который вывозят во все страны, ее жарят и кладут под нее рис, как под [116] мясо, а она вкуснее любого мяса, которое едят на всем свете, а этот рис, который под ней, вкуснее всякого риса, который кладут с жирной курицей, а ее [рыбы] жир и мясо без привкуса и совсем без запаха; она — одно из чудес света.
И когда я приехал в Саксин в 525 [1130-31] году, собрались у меня люди из ученых[242] и других, и среди них был дряхлый старик в потрепанной одежде, который положил передо мной золотой браслет весом в 40 мискалей[243] и сказал: "Что мне делать с этим браслетом?" Я ответил: "Не знаю, что тебе делать с ним, я не ювелир, чтобы знать, что тебе с ним делать". Он сказал: "Купил я рыбу за тассудж[244] и нашел в ее животе этот браслет". Я сказал: "Покажи его [людям]". Он ответил: "Я уже показывал его три года. Привязал его к своему посоху и ходил с ним по мечетям, и базарам, и домам, и дорогам, и по дворцам эмиров и не нашел никого, кто признал бы его". Я сказал: "Возьми себе, ведь это дозволенное имущество, и истрать его на себя". Он рассердился на мои слова и сказал: "Ей-богу, не увидишь ты, чтобы я проел его". Я спросил: "Почему говоришь такие слова?" [117] Он ответил: "Потому, что я человек работающий, делаю сандалии и получаю то, что удовлетворяет мои нужды". Я ему сказал: "Выкупи на него пленников из рук тюрок". Он обрадовался и сказал: "Да благословит тебя Аллах! Ты снял с меня тяжесть". Я спросил его: "Разве нет здесь [кого-нибудь] из ученых, который предписал бы тебе подобное этому?" Он сказал: "Здесь такие ученые, что говорят: дай его нам, мы знаем, что с ним делать, а на самом деле они хотят его присвоить"[245].
И слышал я в Булгаре[246], а это — город на краю стран ислама, на севере, он выше Саксина[247] в сорока днях, что день там бывает летом двадцать часов, а ночь — четыре часа, а зимой бывает ночь двадцать часов, а день — четыре часа.
Усиливается там мороз до того, что когда умрет у кого-нибудь кто-то[248], то они не могут его похоронить шесть месяцев, потому что земля становится, как железо и невозможно в ней копать [118] могилу. И умер у меня там сын, и было это в конце зимы, и я не мог его похоронить, и он оставался у меня в доме три месяца, пока не смог похоронить его, и оставался мертвец, как камень [в ленинградской рукописи добавлено: затвердевшим от силы холода].
И выезжают купцы из Булгара в страну неверных, которых называют Вису, из нее идут превосходные [шкурки] бобров, а к ним привозят мечи, которые делают в Азербайджане, в виде клинков без полировки; покупают в Азербайджане четыре [таких] меча за динар. И закаливают их большой закалкой, так что когда подвешивают клинок за нитку и ударяют, то долго звенит. И это те [мечи], которые годятся для них; и покупают за них бобров.
А жители Вису отправляются с этими мечами в страну поблизости от Мраков, возвышающуюся над Черным морем[249], и продают эти мечи у них за собольи шкурки. И берут они эти клинки и бросают их в Черное море, а всевышний Аллах выводит им рыбу, подобную горе, за которой следует рыба больше нее в несколько раз, желая ее съесть, и выбрасывается [первая рыба] вблизи суши на место, откуда не может возвратиться.
И выходят они к ней на судах и отрезают ее мясо месяцами, пока не наполнят свои дома, и коптят и вялят такое количество ее мяса и жира, что нет ему конца. А иногда море поднимается, и возвращается эта рыба в море, а ее мясом уже наполнено сто тысяч домов или больше.
[119] А когда рыба бывает меньше, то боятся, что она будет кричать, когда в месте, где отрезают мясо, дойдут до ее костей, и их дети и женщины уходят в место, отдаленное от моря, чтобы не слышать ее криков.
Рассказал мне один из купцов, что в один из годов вышла к ним огромная рыба, и проткнули ей ухо, и продели в него веревки, и потащили ее. И открылось ее ухо, и вышла из ее уха прекрасная, красивая девушка, белая, черноволосая, краснощекая, толстозадая, из красивейших, какие бывают среди женщин. И от ее пупка до половины голени белая кожа, как одежда, пояс которой прилегает к телу, закрывающая ее стыди тело и заднюю часть, как изар, обернутый вокруг нее. И взяли ее люди на сушу, и она била себя по лицу, вырывала волосы, и кусала руки и грудь, и вопила, вела себя так, как ведут себя женщины на этом свете, пока не умерла в их руках. Сколь чудес и творений у благословенного Аллаха, а того, чего мы не видели, еще больше и того, о чем не слышали, еще больше.
И, как говорят, через Булгар шел Зу-л-Карнайн[250] на Йаджудж и Маджудж[251], а Аллах, великий и славный, лучше знает. И это малое из большого, которое мы сократили, а Аллах лучше знает, он всемогущ, нет божества, кроме него, восхваляемого и всевышнего.
