Было около пяти и уже начало смеркаться. Встречные машины проносились мимо, слепя светом фар. Я мастерски обогнал какую-то фуру.

–зая, может, сбавишь немного скорость? – подала голос Катрин.

– А что такое? – удивлённо поинтересовался я, выжимая из машины максимум того, что она может дать.

– Мне страшно!

– Не бойся, котёночек, – просюсюкал я. – У меня же сверхспособности, забыла?

Впереди показался зад серебристой ауди. Конечно, вряд ли за рулём сидит та овца, что подрезала меня вчера, но обогнать это железо я посчитал делом своей чести.

Но всё пошло не так. Когда я лихо стал обходить ауди, колёса моего драгоценного, верного «Бентли» попали на грязную обочину. Мы заскользили, а потом начался ад.

Машина, перевернувшись, рухнула в кювет и покатилась по полю, как полупустая консервная банка, которую швырнули со всей дури. В роли несчастных сардинок, болтающихся в этой банке, выступали мы.

Земля и небо смешались в единое целое… Удар. Дикий лязг. На очередном витке лобовое стекло протаранил сук дерева, попавшегося по дороге, и осколки градом посыпались в салон.

Мне не хватает воздуха. Господи, неужели это конец? Но я не должен умирать, только не я. Я не заслужил этого! Ощущение, что мы уже много часов находимся в машине, летящей в никуда, и это будет продолжаться до скончания века, накрыло меня с головой. На деле прошло каких-то секунд двадцать.

Казалось, железо ожило, со всех сторон давит на меня, хочет объять, поглотить, превратить в лепёшку из крови и мяса.

Когда это кончится, о господи, когда? Если останусь целым, больше в жизни не сяду за руль машины. Это слишком страшно. Слишком больно. Помоги мне, господи!

Удар! «Бентли» пропахал крышей землю. По-моему, у меня оторвало голову. Удар! Вращающиеся колёса с силой впечатались в жирный чернозём. Снова удар! Машина, словно поверженный зверь, лежит на боку. Кажется, она больше не хочет меня убить.

Первые пять секунд я вообще не существовал, ничего не видел, не ощущал, не чувствовал боли. Только потом, именно потому, что пришла она, боль, я понял – жив.

Вслед за этим пришли звуки. Шум трассы, вой сирены, далёкий гром, который, наверное, грохотал лишь в моих ушах. И ещё один звук. Тревожный.

Где-то, звонко плещась, струится вода. Мы что, около ручья приземлились, что ли?

Потом я окончательно очухался и понял, что это весело льётся из пробитого бака бензин. Надо выбираться, а то машина сейчас взорвётся к чертям собачьим!

Скорее, скорее, скорее! Я пошевелился, превозмогая боль в теле, по которому будто прошлись катком. Машина лежит на правом боку, что значительно облегчает мне задачу. Мятая дверь совершенно деформирована и вряд ли откроется, зато я смогу выбраться через провал с острыми неровными краями, на месте которого недавно было стекло.

Вдруг мой взгляд упал на место рядом с пассажирским. Пристёгнутая, в отличие от меня, ремнём безопасности, Катюха, нелепо изогнувшись, лежала на сидении, придавленная вмявшимся внутрь боком машины. Голова девушки свисала вниз, и из-под напитавшихся кровью волос текла тонкая струйка. Мертва.

Я отвернулся и сделал рывок вверх, к свету и жизни.

Слабый стон послышался сзади. Приказав себе думать, что это почудилось, я полез вверх.

– Эдик…

Слабый голос девушки заставил меня карабкаться вверх с утроенной силой. Если я примусь вытаскивать её – сгорим оба. А так – выживу хотя бы я. Тем более, я, скорее всего, вообще ей одолжение делаю. Она же вся переломана, наверняка после аварии останется инвалидом. И зачем ей такая жизнь? А может, её успеют вытащить. Полицейские там или кто… Я же слышал сирену.

Наконец, я выкарабкался из салона, спрыгнул на землю и на четвереньках попытался отползти как можно дальше от искорёженного куска железа. Сил идти не было. Каждая клеточка моего тела нещадно болела.

Где полиция, где врачи? Один несчастный "фольксваген" с маркировкой ДПС стоял на обочине. Машины равнодушно проносились мимо. Ни один человек не остановился узнать, нужна ли помощь.

Смешно придерживая от порывов ветра форменную фуражку, через поле ко мне бежал дэпээсник. В конце концов, головной убор его всё-таки слетел, открыв миру кудрявую черноволосую шевелюру.

– Там бензин хлещет! Бегом отсюда, сейчас рванёт! – крикнул он, подхватив меня под белы руки.

Ужас сковал все мои члены. Выжить в этой страшной аварии, чтобы потом погибнуть от взрыва… Я хотел пробормотать что-то про Катюху, но язык прилип к нёбу.

Взрыв застал нас почти у самой у обочины. Никаких ужасающих звуков, как в кино. Просто громкий хлопок. Я обернулся. На месте моей красавицы «Бентли» полыхал костёр. Погребальный костёр, подумал я, вспомнив девушку, которую оставил в машине.

Но я ведь правильно поступил. Правильно! Иного выхода не было. Я не смог спасти её и погиб бы сам.

– Где, мать твою, врачи? -заорал на дэпээсника. – Где врачи? Меня должны осмотреть! Кажется, у меня сломано ребро!

– У вас шок, – произнёс кудрявый сочувственно. – Садитесь в нашу машину, мы отвезём вас в ближайший пункт скорой помощи.

– Не надо меня туда везти! – разозлился я, бухнувшись на заднее сидение патрульной машины. – Позвоните моему отцу, он найдёт лучших докторов! Нет, лучше отвезите меня к нему. Тут недалеко. Там, где особняк Полонского. Вы знаете, где особняк Полонского?

За рулём сидел рыжий мужик в шляпе и светлой жилетке поверх чёрной рубашки. Это что ещё за хмырь? А когда на сидение рядом с водительским уселся чернявый, я и вовсе перестал что– либо понимать. Вместо потасканной формы дэпээсника на нём был клетчатый пиджак. Когда это он успел переодеться?

Что это вообще за клоуны?

– Кто вы такие? – раздражению моему не было предела. – Отвезите меня к отцу немедленно и тогда вам заплатят!

– А нам уже заплатили, – подал голос водитель, даже не обернувшись.

– Это что, похищение с целью выкупа? – я откровенно захохотал. – Да папин друг из ФСБ вас в два счёта найдёт!

– Не думаю, – покачал кудрявой головой черноволосый.

Тут я вовремя вспомнил, что айфон-то у меня в нагрудном кармане. Экран был покрыт паутиной трещин, но он работал. Ха! Сейчас позвоню папе, и эти два козла мигом поймут, с кем связались. Но странное дело, хоть айфон и работал, однако сеть не ловил. Что за фигня здесь творится? Я попытался открыть дверцу, но её будто заклинило.

– Вы что, офонарели, бомжи привокзальные? Вы не знаете, кто мой отец! -заорал я. – Он из вас вмиг бефстроганов сделает!

Они сидели спокойно, как вдруг рыжий обернулся и с нечеловеческой силой схватил меня за грудки, притянув между сидениями. Его кошмарное лицо было лишь подобием человеческого. Из правого зрачка, издеваясь, скалился Микки Маус.

– А сейчас ты замолчишь, и всю дорогу будешь сидеть тихо, – прохрипел он, обнажив багровую пасть, усеянную острыми клыками.

– И не будешь мешать нам с Гармогеном Галактионовичем рассуждать о поэзии, – добавил чернявый, обдав меня тлетворным дыханием. – А то под такие вопли о вечном говорить как-то не резон.

Я мяукнул и забился в угол салона, обитого красной кожей.

У меня было всего два объяснения происходящего. Либо я умер, и эти двое отвезут меня в рай, либо я сошёл с ума.

Раиса

– А она красивая.

– Делай свою работу молча.

– И платье у неё очень красивое.

– Молчание!

–то-то Марта разозлится! Ганс её бросит, и будет обхаживать эту, новенькую. Марта ей все волосы выдерет!

– Мне неинтересно, что ты думаешь.

– Гретхен? А можно я возьму себе её платье?

– Я сожгу его. Непрощённым не положены такие вещи.

– Ну Гретхен!

– Смотри хорошенько. Если проснётся – не разговаривай с ней.

– А ты куда, Гретхен?

– Не твоё дело.

Проснулась я давно, и лежала с опущенными ресницами, внимательно прислушиваясь к разговору. Все произошедшее со мной отлично помнила, хоть и не совсем понимала. Я попалась на краже, и хозяева картины вызвали полицию. Но полицейские оказались двумя монстрами, которые увезли меня в тёмный лес. Машина ехала так долго, что, в конце концов, я уснула.