Это уже легендарная история, но бывает так, что в диалоге русского и черногорца, который каждый ведет на своем языке, участники примерно понимают друг друга. Похожих на русские слов в сербском и правда много: «хлэб», «вода», «мэсо», «нэбо». Здесь ещё живы наши архаизмы вроде «лепо» в значении «красиво» или «живот» в значении «жизнь», которые мы теперь слышим только в советском кино про Ивана Грозного. А кроме того, многие слова, несхожие по звучанию, для нас очень логичны и понятны по смыслу. Вот, например, «попуст» – это скидка, «черни облак» – это туча, а «позор» – это внимание. «Опыт» – это искусство, а слово «искусство» на сербском звучит как «уметност». Но есть и существенные различия. Например, если попросить черногорца повернуть направо, он поедет прямо, а слово «понос» здесь означает вовсе не диарею, а гордость.

Между тем, насилу запихнув чемоданы в багажник, наш серб уселся за руль и нажал на педаль газа: мы направлялись в Будву, курортный городок на побережье Адриатического моря. Получасовая дорога показалась нам бесконечной. Духота, серпантины и наша общая усталость: особенно трудно заключительная часть пути далась самому маленькому члену нашей семьи. Я бесконечно кормила его грудью и развлекала песнями на заднем сиденье, чтобы хоть как-то отвлечь от слез, а в это время Саша выяснял у таксиста, как нам тут обзавестись связью и первыми документами.

Мы заехали в Будву и долго петляли по узеньким улочкам в поисках нужного адреса. Я диву давалась: и как они тут разъезжаются? После ростовских степей и автострад в несколько полос местные дороги казались игрушечными.

И вот наконец мы прибыли на место. И пока наш таксист помогал выгружать чемоданы, я пыталась привыкнуть к тому, что в паре десятков метров от того места, где я стою, возвышается гора. А у ее подножия живут люди в маленьких домиках.

Через несколько мгновений мы уже зашли в наши апартаменты, и я выдохнула. Уютное, достаточно чистое помещение со стильной обстановкой. Турецкие отели с полами, обитыми ковролином, по которому принято ходить в обуви, вызывали у меня отвращение. Наш Степа только учился ходить и большую часть жизни проводил на четвереньках, а потому это жилье показалось мне райским.

Небольшая спаленка с комодом, двухспальной кроватью и парой тумбочек, просторный санузел, оборудованный бойлером и стиральной машинкой, и просторная гостиная с диваном, креслом, обеденным столиком, холодильником и зоной для приготовления еды. Быстро оценив обстановку и обрадовавшись наличию посуды, я прошла на балкон и ахнула: Будва отсюда как на ладони. Красные черепичные крыши, а над линией горизонта – градиент. Безупречный голубой через множество едва различимых оттенков превращался в оранжевый. По морю скользили тихим ходом маленькие яхточки. А прямо посреди Адриатического моря возвышалась гора, похожая на мамонта. Все это мне напомнило райское местечко из рекламы кокосового батоничка.

Дело шло к вечеру, солнце уже было за горами, а мы, наскоро найдя в чемоданах чистую одежду и банные принадлежности, освежились и отправились на поиски ужина.

Саша уверенно куда-то шел, счищая корки с мандаринов, которые нарвал прямо с деревьев возле нашей гостиницы. Такое ощущение, будто у него в голове карты всех городов мира: пока мы добирались до апартаментов на такси, он уже сориентировался и примерно понимал, в какую сторону следует двигаться. Я же, абсолютно потерянная, и физически и эмоционально, послушно плелась сзади. Мне было неуютно, будто я потеряла опору, и от этого тревога активизировались на максимум. Словно я провалилась в невесомость: у меня всегда так, если оказываюсь в новой для себя ситуации.

Но когда попадаешь в чужую страну, где не знаешь ничего, и даже спросить ни о чем не можешь толком, это ощущение усиливается в разы. Расширение – это не всегда приятно. Но именно тотальное разрушение внешних опор растит внутренние.

Скоро мы уже выбирали еду в кафе: в меню, хоть и с погрешностями в переводе, оказалась версия на русском языке. Мы взяли ризотто с курицей, пасту «Четыре сыра» и куриный суп. Еду принесли быстро, а к ней – корзинку с хлебом. Порции были большие, а сами блюда довольно вкусные. Поужинав, мы, уставшие и растерянные, вернулись в апартаменты и легли спать.

Наутро я сидела на балконе в плетеном кресле с округлой спинкой и пила армянский кофе, подаренный подругой, из турецкой глиняной кружки, выторгованной Сашей на грандбазаре в Стамбуле, и любовалась черногорскими черепичными крышами. Октябрьское солнце светило мягко и нежно, но согревало – и на душе становилось светлее.

Чуть позже мы всей семьей отправились к морю. По пути в небольшом ларечке, напоминающем наши «Союзпечати», купили туристическую сим-карту, а ещё заглянули в «пекару», чтобы купить перекус. Эти небольшие кондитерские распространены здесь. Прилавки завалены хлебом из настоящей печи, булочками, пирожными и несладкими пирогами – «буреками». Нежнейшее тесто фило, начиненное мясом или сыром, свернутое по спирали и зажаренное до хрустящей корочки, визитная карточка балканской кухни. Это очень, прямо очень вкусно!

До моря от наших апартаментов всего минут десять вниз по витиеватым улочкам, мимо отелей, многоквартирных домов, небольших вилл, двориков с разномастными цветениями и летних веранд, чьи крыши оплетенны киви, как виноградной лозой. Погода напоминала ростовское бабье лето, только немного теплее, люди еще ходили по улице в футболках и открытой обуви.

Адриатика в окружении хребтов будто сироп «Блю кюрасао» в бокале для «Маргариты». Я кормила детей сладким, сочным гранатом, сорванным с дерева, и не могла поверить, что всё это не сон. Скалы тонули в сизой поволоке, параплан, похожий на апельсиновую дольку, пикировал вниз, а небо обнимало землю: ну разве не магия, что облака здесь висят ниже гор? Время здесь будто измерялось какой-то другой величиной. После динамичного и стремительного Стамбула Будва – санаторий для души.

Вода была уже довольно холодная, но самые смелых это не останавливало. Саша с Ваней оказались в их числе. И пока они ныряли и плавали, мы со Степой грелись на берегу и перебирали камни. Нашли один очень красивый, в форме сердца.

Следующие дни мы провели за исследованием новой территории, обустройством быта и поиском квартиры для аренды на длительный срок. Знакомились с местными рынками, продуктами, ценами, магазинами, кафе и людьми.

Будва – город контрастов: вот белые на бирюзовом маленькие лодочки и шикарные лайнеры в порту, а вот серые палаточные рынки с одеждой из девяностых. Я ностальгировала: в таких же местах я примеряла одежду к первому сентября, стоя на коричневой картонке за тканевой ширмой. Впрочем, не только эти белые пластиковые манекены с одеждой, изобилующей декором, напоминали мне о прошлом. В Черногории во многом еще живут по старинке, здесь нет изобилия возможностей, как в России: маркетплейсов, приложений с такси и доставкой продуктов, экологичной альтернативы в выборе бытовой химии, а баланс телефона тут пополняют посредством покупки карточки: стираешь монеткой фольгированный слой и набираешь на клавиатуре спрятанную под ним команду. Даже вывески салонов красоты и парикмахерских оформлены в стиле ретро. Конечно, все это для нас, людей избалованных высоким сервисом и онлайн, довольно странно.

Знакомство с нюансами жизни в Черногории отзывалось во мне тревогой, но я точно знала, как ее победить. Меня всегда спасает от внутреннего затопления такая техника: думать только о том, чем занимаешься прямо сейчас. Вот я чищу картошку для супа, и все мои мысли здесь – в пакете с кожурой. Вот я принимаю душ и каждым своим миллиметром наблюдаю, как реагирует моя кожа, когда встречается с упругими водяными струями. Эта практика меняет состояние моментально, и работает безотказно всегда. Конечно, бывают в жизни мгновения, проживать которые невыносимо больно, и лучше сбегать от них мыслями в прошлое или будущее. Но прямо скажем, таких немного в масштабах жизни. Чаще мы не даем себе почувствовать счастье сами, не в силах успокоить блуждающий ум. Блуждающий где угодно, только не в сейчас.