– Боже мой! – восхитилась Вероника, опуская «корзину» с грибами в траву и бросаясь к земляничнику. – Самые мои любимые ягоды!

– Подожди, – остановил её Максим, – дай попробую.

Он сорвал ягоду, понюхал: пахло настоящей лесной земляникой и ананасом, – откусил, пробуя на вкус, проглотил.

Спутники, замерев, смотрели на него во все глаза.

– Что? – не выдержала девушка.

– Божественный нектар! – признался он. – Земляника с ананасом.

Костя торопливо выдернул ягоду, сунул в рот целиком, начал жевать и брызнул соком.

– Оч… хор…

Вениамин Витальевич покачал головой, отвернулся.

– Ешь молча, – сказала Вероника, присев и выбирая ягоду покрупнее.

Начали лакомиться, выбирая наиболее спелые ягоды.

– Чудо из чудес! – сказал Вениамин Витальевич, оценив вкус даров местной природы. – В обычных ягодниках тучи комаров сидят в засаде, ждут собирателей, никакой репеллент не спасает. А тут ни комаров, ни муравьёв, ни клещей, ни птиц.

– Самый настоящий библейский рай! – в три приёма выговорила Вероника. – Гефсиманский сад! Ничего вкуснее не ела!

– Это нам награда за прежние мытарства и страдания, – сказал археолог, вдруг перестав есть. – Послушайте, Максим, а если это какая-то ловушка? Сидит в засаде паук, ждёт, пока мы скопытимся, и повяжет нас, как мух!

– Почему это скопытимся? – озадачился Костя.

– Может, в ягодах полно усыпляющих алкалоидов или наркотик.

Костя перестал есть.

Максим засмеялся.

– Во-первых, никаких пауков в засаде не видно, да и кого им тут ловить? Белок, ёжиков разве что? Не считая бабочек и муравьёв. Во-вторых, я доверяю лесу. Он не предаст нас, нутром чую.

– Нутром он чует, – фыркнул Костя. – Вас в училищах да на полигонах разве доверию учили?

– В том числе и доверию. В одном вы правы, – глянул Максим на археолога, – что пробовать всё растущее здесь надо осторожно, как бы не получилось передозировки. Если желудки наши не станут жаловаться, ягодами начнём лакомиться регулярно. Возвращаемся на базу, солнце давно ушло на север. – Он спохватился. – Да, вот ещё одна забота: нужны сухие дрова. Возле ракеты сухого валежника нет, я проверял, придётся искать. Однажды встретилось сухое дерево, хорошо бы найти такое.

Пошли медленнее, зигзагами, ища сухостой.

Повезло Веронике. Она крикнула на радостях:

– Вижу! Вон там, между «соснами». За большим «дубом».

– Тише, барышня, – одернул девушку Вениамин Витальевич.

– Извините, – смутилась она.

Засохшее дерево Костя определил как псевдобразильский псевдофикус, как он выразился. «Фикус» был высоким, метров под пятьдесят, но его ствол к комлю превращался в сросток плоских «досок», в свою очередь распадавшихся на мощные контрфорсы и досковидные корни. Костя прикинул количество, массу и длину этих выступавших из земли корней и присвистнул.

– Ничего себе фрактальчик! Корни тянутся метров на сто! А площадь всего корневища, наверно, больше сорока тысяч квадратных метров! Хорош старичок!

– Интересно, отчего он засох, – сказал Вениамин Витальевич. – Ведь рядом нет ни свалки, ни химической фабрики, стоят абсолютно здоровые деревья. Да и корни у него будь здоров, сосут влагу с большой площади.

– Причин может быть несколько, – ответил Костя авторитетным тоном. – Старость, к примеру, сужение сосудов, нападение короедов, подземный слой какой-нибудь органики или, наоборот, неорганики.

– Здесь не видно никаких короедов.

– Значит, имеется ещё одна причина, которая нам не видна.

– Я встречал сухое дерево, – сказал Максим, доставая нож, – не в пример ниже, так вот, белки отщипывали с него кусочки коры, сбрасывали вниз, а шестилапые ёжики, похожие на ящерок, утаскивали эти кусочки в неизвестном направлении.

– Да ладно, – не поверил Костя.

– В этом лесу всё реально, – проворчал Вениамин Витальевич. – Может быть, он сам регулирует количество популяций деревьев, а этот «фикус» стал представлять угрозу для других деревьев.

– Ну, вы и фантазёр, профессор.

– Помогайте, – сказал им Максим, начиная отламывать и отпиливать обратной зубчатой стороной лезвия ножа «доски» поменьше.

Наломали таким образом дров на три охапки. Максим отдал археологу свою «корзину» с грибами, захватил «досок» сколько мог, и они отправились прямиком к своему пристанищу, благо до него было рукой подать.

– Уф! – сказал Костя, освобождаясь от поклажи.

Максим хотел было вернуться за дровами, но Вениамин Витальевич его остановил:

– Мы с Костей сходим, всё равно делать нечего. А вы пока займитесь костром.

– Да этих хватит, – заикнулся ботаник.

Вениамин Витальевич развернул его спиной к себе и подтолкнул.

– Топай, нахлебник.

Они ушли.

Максим начал сооружать шалашик из мелких веток и обломков «досок». Потом залез в ракету, порылся в обоих отсеках и вынес пустую металлическую посудину серебристого цвета, похожую на армейский котелок времён Великой Отечественной войны, с двумя ручками, но без дужки.

– Кастрюля? – удивилась Вероника.

– Скорее котелок, хотя в три раза больше наших. Не могу представить, для чего такие штуковины были нужны пилотам ракеты. Они, скорее всего, были людьми, недаром носили такую же одежду. Эти бриджи и футболку я обнаружил в кормовом отсеке, служившем, наверно, складом. Запасливый мужик был пилот. Кстати, не хотите переодеться? Возможно, и для вас найдётся костюмчик.

Вероника заколебалась, но любопытство пересилило.

– Ладно, поищу.

Она скрылась в аппарате.

Вернулись мужчины, неся по охапке дров.

– А где Вероника? – спросил Костя.

– Переодевается.

– Я тоже хочу, костюм весь просолился от пота.

– Сходишь за водой, потом поищешь комплект.

– У нас же есть фляга.

– Нужна вода для варки грибов.

– Да ну их к лешему! Обойдёмся без них.

Максим выпрямился, в упор глянул на парня ледяными глазами. Тот встретил взгляд майора, вздрогнул, отступил.

– Ладно, я пошутил. Где тут вода?

– До реки полкилометра.

– Уже темнеет…

Вениамин Витальевич взял из рук Максима «котелок», в котором могло уместиться не менее восьми литров воды, потрогал ушки.

– Ручки нет?

Максим вспомнил, что в рюкзаке у него есть моток альпинистского троса, достал, отрезал кусок, сделал нечто вроде дужки.

– Донесёте?

– Постараемся.

– Надо же, везуха, – криво ухмыльнулся Костя, покрутив головой, – как специально для нас приготовили посуду. Может, и тарелки с ложками и вилками найдутся?

– Поищешь потом.

– Пошли, болтун, – буркнул Вениамин Витальевич. – Куда идти?

– На запад… – Максим осекся, подумав, что вряд ли учёные способны ориентироваться в лесу, тем более что местное солнце не вело себя как земное. – Покажу рукой: река в том направлении, идите прямо, никуда не сворачивая. Назад тем же манером, наш остров окружён «баобабами», не промахнётесь.

– А как же бандиты? – съязвил Константин. – Вдруг они рыскают по лесу, нас ищут?

– Уже вечер, едва ли они рискнут отойти от лагеря далеко. А вам просто надо глядеть в оба.

Вениамин Витальевич начал подниматься по склону кратера вверх.

Костя заколебался, но всё же последовал за ним.

Из ракеты выбралась Вероника, подбоченилась.

– И как я вам?

Максим, перебиравший грибы, выпрямился.

На девушке был странный наряд, состоящий из укороченных широких штанов морковного цвета – не джинсы, не шорты, не юбка, нечто среднее, а также из жёлтой «футболки» с рюшами и куртки цвета лишайника. Куртка была великовата, но каким-то чудесным образом подчёркивала отличную фигуру девушки, превращая её в закамуфлированную принцессу.

– Во! – поднял он вверх большой палец.

Вероника прыснула.

– Скажете тоже… там целый гардероб человек на тридцать. Может, ракета принадлежала торговцу одеждой?

Максим улыбнулся.

– Годится в качестве гипотезы. Я бы не удивился. Помогайте.

Она сделала несколько шагов, приноравливаясь к новому костюму, помахала руками.