– Тот, кто не смирился с иерархией будет сожран! Так?

– Так, – признал мешок.

– Будет он мне тут о порядках рассказывать.

Епифидор почему-то так завёлся, что Павлу стало страшно. Обычно он выглядит как сама благодать, однако сейчас проступала суть, как тогда, когда он пугал Зюка.

– И кто у вас сейчас главный?

– Сифиус – буркнул мешок.

– Задохлик! Служил мне этот змеёныш! Наверное, большой стал?

– Большой, – нехотя признал мешок.

– Тьфу... Порядок. В Эдеме может быть и порядок. А у нас там покоя не будет никогда. Вид у нас такой. Мы другие и суть у нас другая!

– Приехали! – скромно буркнул водитель такси, слышавший весь разговор.

– Ой, большое спасибо, – вежливо поблагодарил Епифидор и протянул деньги.

– Что вы, не стоит, – было видно, что водитель после услышанного не горит желанием принимать оплату. Всё-таки обсуждать потусторонние темы в присутствии постороннего было ошибкой. Однако Епифидор ничуть не смутился.

– Сынок, – вздохнул старый чёрт, – не занимайся ерундой. У тебя алименты, ипотека. Ты эти деньги честно заработал. Бери и езжай себе с Богом.

Водитель нехотя взял деньги и отсчитал сдачу вплоть до десяти копеек и чаевых не принял.

Павел вылез из машины и хлопнул дверью. Епифидор крепко сжимая мешок тоже собрался вылезать. Старый чёрт открыл дверь и одну ногу уже поставил на снег, как вдруг ощутил, что водитель такси странно себя ведёт. Сорока четырёхлетний мужчина не решительно мялся. Набирал в рот воздуха, а потом тяжело выдыхал, будто не решался спросить.

– Ну что тебя беспокоит, сын мой? – снисходительно спросил Епифидор.

– Я готов!

– К чему готов?

– Душу продать!

Епифидор посмотрел на него как на идиота.

– Тьфу, дурак!

– А что? Меня не ждёт ничего хорошего, а дети поживут, – взмолился водитель. – Работы нет, денег не хватает.

– Нет! – твёрдо ответил чёрт.

– Почему?

– Решай проблемы по-человечески. Я тебе ничем не помогу. Разве что добрым словом или советом, – отрезал Епифидор. Он уже ступил второй ногой в снег и снисходительно спросил: – Хочешь память о нашей встречи выжгу? Чтоб тебя глупости не беспокоили всякие.

– Хотите душу за бесценок забрать? За простенькую просьбу?

Чёрт улыбнулся, ведь каких-то лет двести назад именно так бы он и поступил.

Епифидор кратко благословил водителя и вылез из машины. Благословление было не простое. Через десять минут водитель и не вспомнит кого возил и с кем разговаривал. Его голову, как и раньше, будут занимать только мысли о заработке и здоровье детей.

Епифидор хлопнул дверью автомобиля и такси лениво сдало назад. До входа в церковный двор такси не доехало метров пятьдесят. Дальше машина попросту не проехала бы. Почему-то снега стало гораздо больше, чем утром. «Неужели столько нападало?» – удивился Павел. Уже стемнело. Белый снег отражал свет, тем самым ночью освещал всю улицу. Старый чёрт после заката стал видеть получше. Как и Павел, он с удивлением уставился в сторону церковного двора. Почему-то весь периметр был завален снегом. При чём, чем ближе к ограде, тем выше сугроб.

– Это что, Надька такие кучи навалила? – обернулся Павел. Он хотел пошутить, но сказав это вслух, понял, что шутка не удачная.

Делать было нечего, парочка двинулась вперёд. С каждым пройденным метром уровень снега был всё выше. За десять метров до входа они увязли по пояс.

– Это очень странно, – проворчал Епифидор, – не припомню я таких снегопадов за последние четыреста лет.

– Ты хоть вход видишь? Мы мимо калитки не пройдём? Арку не видно.

– Нет. Я забор ковал. Смотри, вон ангелочек. Я его прям над аркой оставлял.

Павел вгляделся. От кованного забора торчали одни штыри. Они скромно выглядывали из сугроба. И действительно, на одном из штырей угадывался маленький кованный ангелочек.

– Его раньше не было! – обернувшись, недовольно воскликнул Павел. – Ещё один из твоих заговоров?

Епифидор довольно кивнул.

– Это, Пашенька, ориентир. Теперь ты о нём знаешь и всегда будешь видеть.

Павел фыркнул и полез дальше. Ближе к входу и глубже в снег. К счастью, калитка оказалась открыта. В противном случае, пришлось бы её полностью откапывать.

Они прорубили себе путь. Можно сказать, что Павел вывалился прямо во двор. Упал на землю. Молодой священник сначала ничего не понял. Он не успел поднять глаза, когда увидел, что от прилепившегося снега к его руке отделяются снежинки и не спеша стремятся вверх.

– Это ещё что за чертовщина? – ужаснулся молодой священник.

Он поднял глаза и ничего не понял. Перед ним был абсолютно чистый от снега двор. Павел обернулся и увидел, как во двор входит Епифидор. Увидев чистый двор, старый чёрт сурово нахмурился:

– Это заговор.

– Да ты что, а я думал Надюшка с лопатой. Увлеклась на досуге!

Павел быстро встал и отряхнул одежду. Старый чёрт надул ноздри и глубоко вдохнул. Его диафрагма неестественно для человека деформировалась. Даже Соловей-разбойник позавидовал бы такой дыхалке.

– Ведьма. Ведьмой воняет, – поморщился Епифидор.

– Марго?

– Не знаю я, как твоя Марго пахнет. Но то, что это ведьма я тебе гарантирую! И ещё с ней кто-то. Магию он не применял, поэтому не определю кто.

– Гердон. Зализали раны значит.

Павел уверенно направился в столовую, где горел свет.

***

– Знаете, отец Павел так вас ждал. Как хорошо, что вы приехали, – в сотый раз повторила Наденька, подавая на стол к чаю абрикосовые сушки.

Марго взяла их не задумываясь. А вот Герд не торопился. Он помнил, как в детстве отгонял от сушившихся абрикос зелёных мух. Мухи слетались на них, как пчёлы на цветок. И как бы маленький Герд не орудовал газетой одна или две так норовили сесть на сушившуюся абрикосу.

Они сидели в большом помещении с длинными столами, накрытыми клеёнчатыми скатертями. Рисунок на них заурядностью не отличался — цветочки, да вишенки. Это была церковная столовая. После службы тут собирались прихожане. Обычно это были пенсионеры. Место было довольно атмосферным и приятным, но нельзя сказать, что чистым. Запах был соответствующим. Это ощущалось после чистоты поместья, где за всем следил Платон. Если б только домовой увидел эту липкую скатерть, он бы умом тронулся.

Гердон к такому привык. У витязей тоже была своя столовая, чем-то напоминающая эту. Его отец тоже витязь, а мать повар, поэтому тут он чувствовал себя, будто попал домой. Освещение было хорошим, но Наденька, привыкшая угождать экономным ворчливым бабулькам, включила только одну лампу над столом, где сидели гости.

– А где сейчас отец Павел? – спросил островитянин.

– Они с батюшкой Епифидором пошли какую-то нечисть ловить. Они её долго выслеживали, а сегодня пошли ловить.

– Ловить?! – в один голос переспросили Марго и Герд.

– Ну да, работа у них такая с нечистой силой бороться.

Гости удивлённо переглянулись. Они так и не поняли, понимает-ли сама Наденька о чём говорит. Неужели у Павла и Епифидора хватило ума посвятить в свои дела обычную девочку.

– Ну так я ведьма. Тоже к нечистой силе отношусь, – отпивая чай из старой керамической кружки с цветочком заметила Марго.

– Отец Павел сказал, что вы добрая ведьма.

– А что ещё он сказал? – поинтересовался Герд, всё-таки решившись съесть одну сушку.

– Он сказал, если вы приедете в его отсутствие, накормить и спать уложить.

– Ещё и спать уложить? – интонация Герда стала слегка лукавой.

«Ну конечно, как без старой доброй пошлятинки?» – подумала Марго. Хотя обычно, возможность пошутить она сама не упускала.

– Батюшки всё чертовщину какую-то обсуждают. Ничего не пойму. Отец Павел сам не свой стал. Как в октябре вернулся, грустный такой стал. Ест плохо, тьфу, когда же это закончится?

Наденька поморщилась и села за стол перед гостями. Себе она чай не налила, просто села за компанию. Герд обратил внимание на её хоть и хрупкие, но натруженные руки. После уборки снега на морозе кожа на руках всё ещё была красная.