Главная надпись оповещала о критическом снижении резерва вычислительной мощности и включения по этому поводу упрощенного режима управления: видимо, этот режим я и наблюдал перед внутренним взором. Остальные строчки сообщали о повреждении главного привода (12%), ввода-вывода мотиваторов, основного и вспомогательного (7% и 9% соответственно), и еще о какой-то ерунде, на которую я решил не обращать внимания.

Ниже сонма надписей о плохом светилась еще одна, и, судя по зеленому цвету, была она, ради разнообразия, о хорошем. Я присмотрелся. Надпись сразу же стала ярче и заняла нижнюю четверть экрана: видимо, так включался некий приоритет. «Подсистема саморемонта: экстренный режим. До полного восстановления: 7320 стандартных секунд».

Пока я пытался осознать прочитанное, секунд стало 7317, то есть, думал я достаточно шустро.

Больше меня почти ничего не беспокоило: ни металлические инородные тела (числом двадцать пять штук), ни снижение подвижности (его не было), ни легкое тугодумие (которое предполагалось, но, видимо, отсутствовало).

Из вот этого всего следовал один вывод и столько же вопросов. Вывод был интересный, вопрос логичный: «Я — боевой робот» и «Как так могло получиться?».

И это был первый шок.

Шоком вторым стало поведение Куяным, под светлые и слегка раскосые очи которой я предстал во всем своем пробитом пулями великолепии.

- Ой, Колобочек! Как же с тобой... Это же в тебя стреляли? Бандиты? - девушка выражала собой готовность немедленно спасать, даже не уточнив, от чего конкретно. «Однако, не все так замечательно. Бандиты в этих благословенных краях все же водятся — вряд ли девушка знает о них из кино или книг.» - думалось мне удивительно логично.

- Если бы бандиты, - я не стал вводить потенциальную помощницу в заблуждение. - Не бандиты, а самый настоящий милиционер. В форме, даже с милицейской машиной, правда, почти не раскрашенной. Это теперь получается, что бандит не он, а я!

Девушка смутилась, задумалась и не заметила, что я тихонечко выдвинул из лючка манипулятор с контактом. Контакт, конечно, задумывался в качестве универсального электрического тестера, но, при необходимости, мог сработать как электрический разрядник: слабый, но девушке должно было хватить и вольт, и амперов.

- Произошла какая-то чудовищная ошибка! Стрелять среди бела дня, на глазах прохожих... Это безответственно, излишне и попросту опасно! - девушка говорила не очень громко, но тон голоса ощущался праведно-негодующим. - Это никак не похоже на советского милиционера! Надо... Надо обратиться туда! Наверх!

- Да, я помню. В Комсомольскую правду, это такая газета, которая тут вместо властей. - Изрядный скепсис в моем голосе был, видимо, заметен очень сильно, и девушка смутилась.

- Не вместо властей, - уточнила она спустя минуту размышлений. - Но это уважаемые и очень честные люди, к которым обязательно прислушаются!

Тем временем, я смог добраться до специального раздела в местном информатории, и сейчас быстро (менее двух секунд объективного времени) ознакомился со всей нужной мне информацией. Ознакомился — и решил поделиться с невольной подельницей.

- Газету надо брать техническую. Там выше шанс того, что с нами вообще станут разговаривать, хотя бы даже и из интереса. Еще можно газету военную или милицейскую: ни за что не поверю, что у такого печатного органа не будет своих, особенных подходов к властям.

Я высветил для Куяным то, что местные называли маголограммой: висящий в воздухе без видимой опоры почти непрозрачный экран.

- Еще газета должна быть местная: держать именно в Ленинграде свою главную редакцию или крупный корпункт. - разглядев в девушкиных глазах непонимание, счел нужным уточнить: - Странно и сложно будет добираться, скажем, до Москвы или Ташкента, правда? Но это все потом, а сейчас я хочу тебе напомнить об одном твоем обещании, которое ты, как комсомолка, обязательно выполнишь.

- Я помню. - Куяным вздернула подбородок. - Комсомольцы не лгут и не дают пустых обещаний. Я обещала тебе помочь починить ручки... Ну, манипуляторы. И помогу.

- Не только манипуляторы, милая. - Мне вдруг показалось, что стоит слегка преувеличить масштаб моих нынешних проблем, исключительно на всякий случай. - Во мне сейчас несколько пуль, они явно что-то повредили. Тяжело двигаться и думать. Починюсь я, положим, и сам, но твоя помощь мне понадобится в другом: нужно будет помочь в тонкой настройке. И не пугайся, я подскажу, что и как делать, я же, ты понимаешь, все-таки робот.

- Никакой ты не робот! И не надо больше так про себя говорить! И помочь я тебе обязательно помогу, только вот что для этого нужно? - глаза орчанки горели задором и энтузиазмом: видимо, к вопросу воспитания молодежи местные подходили исключительно ответственно: старались, и у них получалось.

- Сначала нам нужно место, побольше, чем твоя комната и подальше от людей. Возможно, придется немного пошуметь, пусть и не очень громко. Потом — время, часа три или четыре.

- Розетка? - девушка, видимо, запомнила, что я не ем орков, но питаюсь электрическим током.

- Розетка не нужна. Только место и время.

- Время будет завтра с утра: мне на работу во вторую смену, к часу дня. Успеем и поработать, и выспаться, то есть, конечно, поработаем оба, а высплюсь я сама, но ты же меня понял? Относительно места... - девушка задумалась, и лицо ее внезапно просияло: - Есть такое место, и совсем даже недалеко, и добраться можно огородами!

Третьим обстоятельством, шокировавшим меня в этот день, стало то, что в местном обществе, социальном, справедливом и очень рациональном, вполне встречаются такие пережитки прошлого, как заброшенные здания.

- Вот, это коровник! - уже на другое утро Куяным нервно приплясывала у большой распашной двери, в проеме которой, на удивление, сохранились сами створки. - Он давно заброшен, я от местных слышала. Аэродром же, и вроде даже военный. Дирижабли почти не шумят, самолеты же ревели страшенно, коровы пугались, молоко кисло. Большие самолеты давно приземляются где-то далеко, не здесь, а коровник как был заброшен, так и стоит пустой.

- Местные жители, собаки, дети, наконец? - здание выглядело заброшенным полностью, но, из осторожности, стоило уточнить.

- Сюда никто не ходит. Детям тут делать нечего, у них дворцов пионеров в любом городе больше, чем магазинов. Бродячих собак не видели уже лет двадцать, местные жители или на вечерней смене, или спешат с работы домой. - Куяным, слегка поднатужившись, приоткрыла одну из створок: ровно до такой степени, чтобы я мог вкатиться внутрь, не обдирая боков.

Внутри было темно, немного пыльно и очень пусто. Я включил свой то ли маленький прожектор, то ли большой фонарик, и по помещению пробежался нарочно приглушенный луч света. В получившихся тенях было видно, что снаружи, напротив, не увидят ничего: окна были заколочены на совесть, ни единой щелочки.

Требовалось приступить к работе, и мы к ней приступили.

Часом позже, починив все, что было можно починить (того, что я, скорее, делал вид, а не занимался настоящим ремонтом, Куяным не заметила) и как-то очень просто разблокировав приводы всех манипуляторов, мы приступили к тонкой настройке.

- Только сначала мне надо немного, ну, подкрепиться. Вот, смотри. - я открыл один из многочисленных лючков, и извлек наружу цилиндрик одноразового химического реактора. Цилиндр был специально сделан в виде, напоминающем консервную банку детского пюре, и даже украшен забавными картинками: зайчиками, белочками и прочими милыми грызунами. Так, конечно, было придумано специально: потенциальному подопечному домашнего робота надо было показать, что он, робот, тоже кушает, полезное и по часам.

Мини-реактор был запущен минут пять назад, еще пребывая у меня внутри, и сейчас вышел на расчетную мощность. Я поднес его рабочей стороной к фронтальной пластине, и, приоткрыв декоративный паз, сделанный в форме улыбчивого рта, приложил банку к контакту, находящемуся внутри паза.