– Это Лихо, между прочим, меня спасло от инквизитора. – заметила я.

– Да лучше б тебя… Эх! Ты знаешь, кто здесь был? Да я раньше их всех только на фото видел, да в сказках о них читал! Я совершенно ничего не понимаю, до сих пор трясет, смотри! – показал мне Рем свои дрожащие руки.

– Ты мне объяснишь вообще, что произошло?

– Если б я знал сам! Если бы я ходил в шапочке из фольги, то подумал бы, что тебя подставили. Но кому ты нужна, уж извини? Ты самая обычная сошка, таких тысячи. А тут, на таком уровне подстава, сначала подослали к тебе улитку из УЛН, причем, судя по тому как его убийство всех взбудоражило, улитку не самого низкого уровня, если из-за него сама Марина Сергеевна пришла. Но зачем вообще было на тебя его натравливать? Я ничего не понимаю!

Тут в комнату мяукая зашло Лихо, а Рем, который ходил по гостиной туда-сюда, споткнулся на месте и упал.

– Все из-за него! – Рем схватил кочергу рядом с камином и кинулся на Лихо. А тот спрятался за меня и зарычал на него, как сторожевой пес. Рема это привело в чувство, он отступил и упал попой на диван.

– Это какой-то кошмар! – обреченно завил он, – Точно! Ущипни меня, быстро!

– Добро пожаловать в мою жизнь. – робко улыбнулась я, а Рем в ответ запустил в меня подушкой.

– Я тебя больше не люблю, – проворчал Рем и провел ладонью перед своим лицом, и оно вдруг изменилось и превратилось в лицо усталого мужчины лет сорока. – Не хочу я больше для тебя стараться.

– Неужели все так плохо? – спросила я.

– Ну, на моей шкале уровня дна такой отметки даже не было. Секретарь Совета Высших! Это все равно, что увидеть живого Иуду!

– А остальные – кто?

– Ну, Кощей – председатель Второго мира. Вторым миром всю нечисть называют, чтобы ей не так обидно было. Так вот, Кощей – руководитель всех нас. Начальник всех начальников моих начальников, да и они, не факт, что хоть раз в жизни видели его. Ну, про Марину Сергеевну сказали, она у нас главная по УЛН. Дед рядом с ней без понятия кто, а вот бравый молодец – Алеша Попович.

– Что? Тот самый?

– Ага, у нас все его браться по ведомствам рассыпаны, числятся непонятно кем, а по факту обычные палачи.

– Вот это честь, конечно. Быть убитой героем русских былин.

– А то. Вот поэтому я и не понимаю, где ты со своим Лихом, а где они. Разные вселенные. Ладно, пойду жижи возьму, а то от стресса уже ломает.

Мы поднялись наверх, только я к себе в комнату, а Рем на третий этаж.

– Элька, топай сюда. – услышала я крик Рема, едва прилегши на кровать. Я рванула на третий этаж и забежала в святая святых своего товарища.

– Что за чёрт? – спросил он меня.

– Ты про себя что ли? – хмыкнула я.

– Не смешно, глянь на свою чашу. – он кивнул на баночку под кучерявой русоволосой куклой, та была заполнена наполовину. – Ничего не делала, говоришь? А жижи как будто ты сегодня роту котят топила перед всеми ясельными группами области. Колись, что ты делала?

– Да я ж тебе все рассказала. Больше ничего. – я почти не врала, так как всеми фибрами души не хотела рассказывать о том, кого я встретила в кафе и что при это ощущала.

– Ой, чую, брешешь. – проворчал Рем.

– А смысл мне? Я все рассказала, как было.

– Ну не знаю тогда, может этот сторож, которого ты вчера напугала умер? А у него была сотня детей и любовниц, вот и страдают все?

– Хочешь проверю? – спросила я.

– Проверь, а то странно как-то.

– Рем, – обратила я к нему на выходе, – а почему у жижи разные оттенки? Где-то прям черная, а у меня вот светло-серая.

– Та, забей. Я раньше тоже задавался этим вопросом, а потом понял, что разницы никакой нет. У знакомых спрашивал, все говорят, что это просто индивидуально. Причем сегодня у тебя может быть светло-серая, а завтра черная жижа. Так что не морочь голову глупостями. Эль, ты реально, скатайся завтра обратно на родину, может как-то выясним, почему тебе столько жижи натекло. А то ты за день больше набрала, чем моя Машка за весь год. Ладушки?

– Без проблем. – согласилась я.

Утром меня ждал приятный сюрприз, хоть я и поворчала для приличия:

– Матиз? Ты решил не оставить мне шансов? – смеялась я, осматривая машину.

– Могу и забрать, между прочим. – надулся Рем.

– Чего ты мне все время угрожаешь?

– А чем тебе Матиз плох? Вот заработаешь деньги и покупай себе что хочешь, хоть Феррари. А я на Матиз еле деньги выбил.

– Да нет, спасибо. Я правда очень рада. Все лучше, чем трястись в автобусе. – я поцеловала Рема в щечку.

– Хороший ты все же человек Элька. – растрогался Рем и тут же добавил. – Пока еще хороший.

– Я в городе вчера очень классную пиццу попробовала, с анчоусами, взять тебе?

– Возьми. А булочек там вкусных нет, с банановым кремом? А то у нас они пропали, нигде найти не могу.

– Узнаю. Ладно, я поехала. – я открыла водительскую дверь и сначала запустила кота, а потом села сама. Пристегнулась и завела машину.

– А ты водить-то умеешь? – недоверчиво спросил Рем. – а то права я тебе сделал, а вот о твоих умениях не спросил.

– Разберусь. – сказала я уверенно. Правда, выезжая со двора я разбила статую одного из грешников, что добавило панику в глаза Рема. Я успокаивающе помахала ему и выехала на дорогу.

Дорога по трассе в будний день была спокойной, я включила радио для нас с котом, а потом обратилась к нему:

– Слушай, вот я тебя все котом зову, может, тебе имя придумать какое?

Кот мяукнул и благожелательно посмотрел на меня, а я задумалась:

– Давай так, раз ты только мяукать можешь, я говорю разные имена, а ты мяукнешь, если понравиться, океюшки? – кот снова мяукнул, уставившись на меня свои умным взглядом. Вот же чудо-животное, сообразительный аж жуть берет. Хотя он и не кот, может реально все понимает, что я говорю? Надо у Рема спросить.

– Так, как тебе Люцифер? Никак? Герасим? Жорик? Пуся? – на этом имени кот фыркнул, словно от смеха, а я постаралась выбирать имена по солиднее.

Тут, меня подрезал внедорожник, я еле вырулила, чтобы не вписаться в бордюр и выругалась:

– Вот блин, лихач долбаный! – тут кот мяукнул, а я, чтобы отойти от происшествия остановилась на обочине. Немного успокоившись, я спросила у кота. – Так, ты мяукнул. И все-же: блин, лихач или долбаный? Молчишь? Лихач?

Пушистик мяукнул, свернулся клубочком на кресле и замурчал. Ясно.

– Ну, значит Лихач. Приятно познакомиться, а я Эля.

Лихач не отреагировал, а я выключила стопари и поехала дальше.

Чтобы припарковаться у больницы пришлось сделать несколько кругов. Наконец, я нашла место, вышла из машины, и тут же Лих выскочил в дверь и помчался куда глаза глядят.

– Лихач, вернись. – прокричала ему я. – Я все прощу.

Но кота уже и след простыл. Надо же, только познакомились. Я расстроилась, но не сильно. Какая-то внутренняя чуйка подсказывала, что кота я еще увижу и он даже успеет мне надоесть. Я заблокировала машину и пошла ко входу в больницу, особо не удивившись, что знаю где его искать без навигатора. Ситуация повторялась, как в кафе вчера. Я помнила эту аллею на входе, помнила лавочки, даже помнила то, что меня дико раздражало как обрезали кусты около входа. Я проверила наличие цепочки с ласточкой на шее и зашла внутрь больницы. Нужно узнать, что стало с дядечкой, только у кого спросить? В регистратуре пусто несмотря на рабочий день, я подошла к окошку и принялась ждать. Первую минуту я относилась к ситуации стоически, а на пятой уже кипела от злости. На десятой минуте я пошла жаловаться заведующей, а на пятнадцатой слушала возмущения регистраторши по поводу того, что «Чай попить уже нельзя спокойно». В общем, каплю жижи я добавила в свою чашу, а потом наехала на бедную девушку и с боем получила нужную мне информацию. Сторож с кладбища вчера поступал, но он очень даже жив и практически здоров, скоро его должны отпустить домой. Версия про тысячу жен и детей летела крахом, хотя и до этого я в нее не особенно верила. Но, на всякий случай, я решила найти палату и убедиться, то ли это дядечка, которого я знаю, или по случайному совпадению с кладбища вчера забрали двух.