Сердце билось часто-часто, пульс отдавался где-то в районе горла. Майк, конечно же, был прав. Надо бросать Амори, и чем раньше я ему верну кольцо, тем будет лучше. Талантливый биолог не заслуживает, чтобы его вот так низко использовали и прикрывались им.

И Грегори… тоже был прав насчёт того, что я всё ещё постоянно думаю о Кассе. Сравнивая себя с Амори и считая, что он ничем не хуже, капитан Грешх-ан даже представить себе не мог, почему я всё-таки начала встречаться с миттаром. Когда я пришла к Северу с твёрдой решимостью рассказать о своих чувствах, то напоролось на холодный ответ. Цварг сказал, что не доверяет мне и предпочтёт спокойные отношения с цваргиней, чем с девушкой, чьи обнажённые фотографии хранятся у одного парня в планшете, а со вторым она ходит на ночное свидание к бассейну. Мне было отчаянно стыдно признаться даже самой себе, но я выбрала Амори потому, что в этом вопросе он был противоположностью Севера. Я сделала это назло. Вот только кому – до сих пор не знала правильно ответа.

Из соседнего кармана спортивной сумки показался уголок планшета. Я вытащила его и машинально открыла доступ в инфосеть, благо мы уже удалились на приличное расстояние от Соло, и сигнал здесь ловился стабильно. Пальцы чесались ввести «Север Касс» в окно поискового запроса. Несколько секунд я медитировала, рассматривая глянцевую поверхность экрана, а затем сказала самой себе:

– Вивьен, какая разница, где он сейчас и что с ним?

С этими словами я решительно достала флешку, которую мне дал командор Грешх-ан, вставила её в порт и принялась смотреть записи тренировочных игр будущих Хранителей.

То ли командор Галактион Грешх-ан действительно хотел получить комментарии по всем играм, то ли подозревал, что какое-то время я не захочу видеть его старшего племянника, но материала на цифровом носителе оказалось так много, что весь полёт до Миттарии я выходила из своей каюты исключительно в пищеблок. Я даже с Дрэго толком не попрощалась нормально, потому что засиделась за работой и отчаянно зевала, когда мужчина пришёл пожелать хорошего пути.

Миттария из окна иллюминатора выглядела как сплошной синий шар без единого клочка суши. Конечно, я знала, что это обман зрения и на планете есть если не материки, то небольшие острова или приподнятые над уровнем воды участки суши, однако из космоса их было не разглядеть. Перед посадкой в единственном космопорту Миттарии шаттлу пришлось на некоторое время зависнуть в стратосфере, чтобы отстоять воздушную очередь. Это оказалось неприятно: стены корабля мелко вибрировали, двигатели то включались, то выключались, чтобы поддерживать нужную высоту, из-за чего центральная система кондиционирования буквально сошла с ума, так и не определившись, нужно ей греть воздух в помещениях или, наоборот, охлаждать. Когда наконец я сошла с трапа и свежий солёный ветер ударил в лицо и развеял волосы, из лёгких непроизвольно вырвался вздох облегчения.

Во взлётно-посадочной зоне вокруг нашего корабля тут же засуетилась пара десятков сотрудников космопорта, помогая весьма неуклюжему для крошечной платформы шаттлу вновь подняться в небо.

– Время! Время! Скорее, там очередь на посадку, взлетайте уже! – кричал координатор, одновременно пуская на периметр индивидуальной платформы диодные сигналы.

– Никакого уважения к Космическому Флоту! – возмутился капитан Грешх-ан, видя, как беспардонно сразу три диспетчера через лобовой иллюминатор жестами показывают пилотам, чтобы они включали двигатели. – Заправщик ещё топливный шланг не вынул!

– Грегори, не переживай, это не имеет никакого отношения к Космофлоту. На Миттарии суша – это деньги. Шаттл занимает много места, а каждая секунда занятого пространства для миттаров – это выкинутые в космос кредиты. Уверяю, они бы и рады были дать нам на высадку столько времени, сколько требуется, чтобы сделать это с комфортом, но не могут этого себе позволить.

Хранитель фыркнул, никак не прокомментировав мою речь, и мы дружно направились на выход из посадочной зоны. Единый пассажирский зал вылета и прилёта встретил нас сотнями миттаров и миттарок, грохотом багажных сумок, смехом и гоготом, разговорами, толкотнёй и – что стало явной неожиданностью для капитана Грешх-ана – практически обнажёнными телами всех оттенков голубого. На планете, почти полностью покрытой водой, со средней температурой выше тридцати градусов по Цельсию, население вообще не носило ничего, кроме узких полосок одежды и летящих туник из полупрозрачной ткани.

Сейчас я в обычных шортах и футболке с коротким рукавом смотрелась так же странно, как если бы надела шубу на Захране, но одеваться совсем как местные мне было некомфортно. Грегори в длинных джинсах и такой же футболке смотрелся ещё более вычурно. Пожалуй, один только шаутбенахт Фропенко выглядел более или менее приемлемо, но не за счёт открытости одежды, а из-за того, что на нём была форма Космофлота. Синие кители с золотой вязью в Федерации знали и уважали абсолютно все вне зависимости от моды планеты.

Я огляделась, ища свободную стойку регистрации, и махнула рукой офицерам, чтобы следовали за мной. В целях экономии всё того же пространства миттары объединили проверку документов, таможню и информационную поддержку туристов. Я пробиралась сквозь толпу, время от времени ловя на себе взгляды чистокровных миттаров. Удивительно, но они приветливо улыбались, кивали, будто старые знакомые, и продолжали свои дела. Хотя я практически безвылазно сидела на Юнисии, всё же знала, что на том же Эльтоне смесков недолюбливают и стараются выслать их подальше за пределы орбиты.1

Несколько раз я оглядывалась, чтобы убедиться, что спутники не потеряли меня в общей массе. Шаутбенахт выглядел бледно и взволнованно. Он медленно двигался сквозь толпу, время от времени еле заметно морщась при ходьбе. А вот на лице возвышающегося грудой мускулов Грегори читалось откровенное ошеломление. И я его прекрасно понимала. Сама выглядела, наверное, так же, когда впервые прилетела сюда на операцию с Майком. После Юнисии с небольшим филиалом Академии на всю планету космопорт Миттарии воспринимался слишком уж густонаселённым. Ларк напряжённо следил за гуманоидами, двигался резко и дёрганно, несколько раз случайно кого-то задел локтями. Он одновременно пытался рассмотреть многочисленных миттаров, помочь Велвелу, уследить за мной и принюхаться к местным запахам.

За стойкой регистрации высокая мелированная миттарка с доброжелательной улыбкой уточнила:

– Цель поездки туристическая или получение медицинских услуг?

Как и все в космопорту, она была одета в невесомое шифоновое платьице. Шею и грудь украшали многочисленные бусы из ракушек.

– Получение медицинских услуг и двое сопровождающих. Вот согласование с Центральной Надводной Клиникой, заявка на операцию и документы. Пациент позади, – кивком указала на прихрамывающего Велвела.

Конечно, я могла сказать, что, вероятно, мы с Грегори задержимся и будем уже туристами, но ещё по опыту посещения Миттарии в первый раз я поняла, что если прилетаешь на данную планету именно за медициной, то обслуживание становится во много раз быстрее и качественнее. В конце концов, основная статья дохода синей планеты – хирургия.

Девушка кивнула, взяла у меня документы и провела их по базе данных. Пока она изучала информацию, я отстранённо рассматривала крупные раковины, нанизанные на разной длины нити в качестве ожерелья. У меня заныли плечи, когда я прикинула, сколько весит вся эта красота. Ведь не пластиковые же, а настоящий карбонат кальция. Бр-р-р!

– Палата для пациента была зарезервирована ещё пару недель назад, а с ней и апартаменты для сопровождающего, – тем временем бойко сообщила агент по регистрации прилетающих. – К сожалению, у ЦНК не было информации, что сопровождающих будет двое, но я думаю, не должно возникнуть проблем со вторым спальным местом.