Шварх! Я не хотела говорить коллегам, что у меня есть жених. Я действительно планировала тихо и мирно объяснить Амори, что мы не пара, и разойтись, чтобы никто ни о чём не узнал. Он хороший парень и не заслужил того, чтобы его имя постоянно употребляли к месту и не к месту, а затем тыкали пальцем и говорили: «Смотрите, это его бросила Вивьен Виардо!»

«Браво, Вивьен, ты наметила цель и чётко идёшь к ней, не отклоняясь от маршрута», – ехидно заметил внутренний голос.

Всю дорогу до Центральной Надводной Клиники я молчала, отвернувшись к изогнутому окну аквакара. Что удивительно, мужчины молчали тоже. После моего заявления шаутбенахт Велвел Фропенко стал задумчивым, а Грегори же всё время недовольно пыхтел и тоже пялился в окно. Правда, в противоположное. Хотя ЦНК как элитное заведение находилась на суше, путь до соседнего острова был подводным.

Вытянутый в форме пули аквакар с мощными винтовыми двигателями стремительно разрезал пространство, уйдя в скоростной туннель. Как и на любой планете, на Миттарии действовали собственные правила транспортного движения. Так, если на Захране, Цварге и Тур-Рине коридоры для аэрокаров и гравибайков были воздушными, то тут они являлись именно что глубоко подводными, и правила движения были существенно строже, потому что, теоретически говоря, «на дороге» мог случайно оказаться плавающий миттар. По этой же причине туннели также старались прокладывать максимально далеко от подводных городов.

Майк рассказывал, что когда-то очень давно жизнь зародилась на суше, но так как места катастрофически не хватало, постепенно дома стали строить на сваях в прибрежной зоне, а затем появились первые подводные этажи. Со временем каждый остров на планете обзавёлся своим собственным подводным городом, но по сей день надводные этажи и территория на суше считаются самыми престижными. На островах располагаются элитные госпитали и стоматологии, дорогостоящие отели, рестораны и спа-салоны, космопорт, несколько фабрик по производству медицинского оборудования и лекарств – словом, всё то, с чего Миттария может получить прибыль. Лишь небольшой процент коренного населения может позволить себе жильё над водой, в то время как более девяноста процентов миттаров обитают в подводных городах у подножий островов.

Я бросила через окно взгляд на мерцающий гигантский купол, через который расплывчато виднелась необычно гладкая архитектура миттарских многоэтажек, но именно в этот момент аквакар резко снизил скорость и залетел в тёмное пространство. Нас немножко тряхнуло, и темнота за окнами сменилась стандартной обстановкой гаража. Специальный транспортный лифт вытянул аквакар из воды, чтобы мы могли выйти. Плавно отъехала вверх прозрачная дверь, и я переступила через узкую полоску воды в бассейне. Уже через несколько минут мы были у очередной стойки регистрации. На этот раз в клинике.

Пока Грегори помогал Велвелу заселиться в палату и обустроиться на новом месте, я заполнила все документы на шаутбенахта Фропенко, чтобы ему осталось их только подписать. Конечно, переводчики переводчиками, но Галактион просил меня лично перепроверить все бумаги. Всё-таки Майк постоянно гонял меня по миттарскому и требовал, чтобы я знала родной язык. Занимательно, но при том, что во мне была лишь одна четверть крови этой уникальной расы, и Нейт, и Майк, и Амори искренне единодушно считали меня «своей».

– И я бы хотела записаться на генетический тест, – сообщила менеджеру клиники, передавая стопку электронных бумаг и планшет. – Сколько это будет стоить?

– Есть место для сдачи биоматериалов на завтрашний вечер. Вам подойдёт? По стоимости – для вас бесплатно, – ответил миттар.

– В смысле – бесплатно? – Я даже слегка зависла. Любые медицинские услуги, не являющиеся жизненно необходимыми, на Миттарии совершенно точно были платными.

Молодой человек окинул меня внимательным взглядом и пожал плечами:

– У вас, конечно, кожные покровы человеческого цвета и нет жабр, но волосы натуральные, оттенок «полуночный индиго», глаза по палитре между «королевским дымчатым» и «васильковым кобальтом», такой линзами не сделаешь. Очевидно, в роду были миттары, а значит, вы по программе переселения. Генетический тест будет оплачиваться Аппаратом Управления Планеты.

– Э-э-эм, – только и выдала я местному Шарлюку Холмзу, самому известному детективу Захрана. – Всё не совсем так. Я не по этой программе и хотела бы заплатить за услугу сама. Так столько будет стоить?

– О! – Парень почесал в голове, явно удивлённый моими словами, но тут же сориентировался: – Четыреста шестьдесят пять кредитов стоит сама услуга, пять за забор материала и ещё сорок, если результаты нужны в течение суток. Но вы уверены, что не хотите переложить финансовый вопрос на АУМ?

– Так мне же тогда придётся переезжать на Миттарию? – вопросом на вопрос ответила я.

– Ну да. – Менеджер кивнул так, будто не понимал, в чём причина сомнений. – У нас самый замечательный Мир во всей Федерации! Самая вкусная и чистая вода, потрясающая экология и медицина на высшем уровне. На рынке труда всегда востребованы специалисты, от лабораторных помощников до ведущих нейрохирургов…

Менеджер клиники ещё долгие десять минут вдохновенно расписывал, как хорошо на их планете, а я про себя подумала, что не смогу променять парящие острова, ватные розовые облака и разреженное юнисское море ни на одни красоты другого Мира. И дело даже не в том, что я поклялась защищать Федерацию от страпелек, а в том, что она вместе с небольшой офицерской семьёй незаметно стала для меня самым настоящим домом. Не Захран, где я прожила большую часть жизни, не Миттария, где жили мои предки, а именно Юнисия.

Цена на генетический тест оказалась внушительной, но в целом ожидаемой. Тратить деньги совершенно не хотелось, но Галактион прав. А вдруг у меня действительно всё это время были двоюродный брат или сестра? Может, я смогу найти дядю или тётю? Я со вздохом кивнула, мысленно прощаясь с кредитами, и записалась на приём.

В тот момент, как финансовый чип коснулся терминала оплаты, на мою талию легли крупные мужские ладони. Мне даже оборачиваться не пришлось, чтобы понять: так беспардонно может себя повести лишь наглый ларк, набивающийся мне в мужья.

– Велвел уже у себя в палате, его готовят к операции, всё в порядке. Пойдём, я покажу тебе наши апартаменты. Они чудесные, из окна вид на гавань, – низким шёпотом произнёс этот искуситель.

– Грегори. – Я развернулась в кольце рук и посмотрела на ларка. В яблочных радужках часто-часто пульсировал вертикальный зрачок, а крылья носа трепетали, показывая, что мужчина далеко не так спокоен, как хотел бы показаться. – Ты знал.

К чести Хранителя, он не стал отнекиваться. Просто молча наклонил голову к плечу в знак согласия.

– Знал и всё равно пошёл на это! – Я обвиняюще ткнула его пальцем в широкую грудь.

– Знал – не знал, какая разница? – Ларк пожал плечами. – Вив, ты мне безумно нравишься уже много лет. И да, несмотря на то что у тебя есть жених, я рад, что у нас с тобой будут одни апартаменты на двоих. Я не хочу, чтобы ты сделала самую большую ошибку и вышла замуж за этого ботаника. Ты его совсем не любишь. Он тебе даже не нравится!

Я издала тихий смешок. Где-то глубоко в подсознании закрадывалось стойкое ощущение, что мы начинаем спорить по второму кругу об одном и том же. Видимо, почувствовав то же самое, Грегори примирительно предложил:

– Ладно, Вив, давай так. Ты сейчас поднимешься со мной в апартаменты и просто посмотришь их. Вдруг тебе понравится? Ты же даже не знаешь, от чего отказываешься. К тому же все бумаги для Велвела стоит поднять в номер. Не будешь же ты с ними таскаться?

Хитрый ларк выразительно покосился на стопку электронных бумаг и чеков, которую мне вернул менеджер клиники. Я вздохнула. Порой Грегори был упёртым, как межзвёздный транспортник. Сотрудники ЦНК сновали туда-сюда по широкому коридору; в отдельных гостевых капсулах ожидали своей очереди посетители; молодая семья пикси с очаровательным выводком из четырёх детей подошла к тому самому менеджеру, что обслуживал меня.