Начиналась буря. Служебная машина Красович неслась по шоссе мимо ограждения зоны, продираясь сквозь снег. Там, за зимним маревом едва виднелись огромные ограждения военной базы. Снаружи казалось, что за ним нет ничего необычного, но мы все видели снимки Аномалии – огромного черного портала в переплетениях гигантских корней. Чертов провал в средневековье…

Я повела носом, утыкаясь в мелкое зеркальце. Макияж выглядел сносно, но черные корни видны до неприличия. Взлохматив пальцами отросшее каре решила: вернусь домой, сразу пойду приводить себя в порядок! Как раз дополнительный выходной себе выбила.

ЦИААТ выплыл из-за искусственной лесополосы нагромождением белоснежных блоков. Аккуратный прозрачный забор обнимали пять основных зданий и коттеджный поселок для рабочего персонала. С виду обычный загородный институт. Я была здесь лишь однажды, когда получила работу в центре и проходила обязательную комиссию. Лет шесть с тех пор прошло, а ЦИААТ ни капельки не изменился.

На въезде машину просканировали, после чего створки с шорохом отъехали, впуская нас внутрь. Грозный мужчина в черном костюме и солнцезащитных очках – явно охрана – проводил машину взглядом аж до главного здания. Я передернула плечами.

У входа в главное здание неуверенно топтался щуплый лаборант. Он протянул руку, чтобы открыть мне дверь, когда створка отъехала автоматически.

– Доктор Красович, мы так рады… – он вгляделся в мое лицо, поправляя круглые очки. – Ох, прошу прощения, я обознался! Скоро ли прибудет госпожа Красович?

Я растерянно оглянулась:

– Вам не сказали? Госпожа Красович не смогла приехать, поэтому послала меня.

Лаборант близоруко моргнул и скуксился. Маленькие глазки забегали туда-сюда, то на меня, то на главное здание. Неужто Кристина забыла предупредить руководство о замене? Или это руководство не соблаговолило предупредить младших сотрудников?

Пока лаборант решал, что со мной делать, к нам подошел мужчина в костюме. Не меняясь в лице, он спросил, все ли в порядке.

– Мхм… Капитан Шульц! Доктор Красович… Она прислала замену! – блеял молодой человек.

– Следуйте за мной. – невозмутимо произнес капитан и, отодвинув лаборанта, двинулся прямиков в главное здание.

Я семенила следом.

– Капитан, вышло недоразумение, доктор Красович заболела и…

Короткостриженный мужчина резко перебил меня:

– Вся информация – руководству, – и молча двинулся дальше.

Еле поспевая за ним, я старалась осмотреться: белые коридоры со стеклянной фурнитурой, уставленной плакатами о планах центра. На одном из них я увидела надпись «в будущее без страха!» и детей, резвящихся в лесу, а за спиной гвардейцев в полном вооружении. В конце концов ЦИААТ принадлежит фракции Тэнид, а значит пропагандировать «мир через власть» часть их работы.

Мы поднялись по прозрачной лестнице, прошлись вперед по внушительному коридору и оказались напротив высоких стеклянных створок с именной табличкой «Анатоль Рин, генеральный директор ЦИААТ». Капитан жестом велел мне остановиться, сам вошел внутрь.

Я неловко потопталась на месте. Кто мог подумать, что Красович забудет предупредить начальство?! Я велела капсуле набрать главу центра. Послышались гудки. На звонок никто не отвечал.

– Давай же! – проворчала я и принялась вышагивать взад-вперед.

Снаружи донесся голос других жителей ЦИААТ, а вместе с ними – запах переработанного табака. Встревоженный голос долетел до меня даже сквозь гудки из капсулы. Я велела ей сбросить звонок и шагнула к открытому окну, когда одна из створок кабинета отворилась, чуть не стукнув меня по носу, и капитан Шульц вышел наружу вместе со своим непосредственным начальником.

Анатоля Рина, статного пожилого мужчину с аккуратной проседью на уложенных волосах, я видела всего третий раз. Уважаемый представитель правящей элиты, он всегда был галантен, не забывал дружелюбно улыбаться и целовать дамам ручки. Вот и сейчас, облаченный в дорогущий твидовый костюм шоколадного оттенка, он сиял благодушием.

– Госпожа Сотис! – воскликнул Анатоль, заключая мою ладонь в свои ухоженные руки. – Какой приятный сюрприз! Наш дорогой капитан уже рассказал мне о случившемся недоразумении, но вы прекрасно подходите на роль эксперта! Надеюсь, с доктором Красович все в порядке?

Я бросила подозрительный взгляд на Шульца, представляя, как всю дорогу от ворот и до кабинета этот безэмоциональный вояка слушал запрошенную обо мне информацию. Думаю, у него даже есть допуск до личных разговоров гражданских, чтобы не тратить время на такую глупость, как «личные границы».

Высказывать свое недовольство смысла не было, поэтому я улыбнулась господину Рину, старательно игнорируя хмурую физиономию капитана:

– Уверена, она быстро вернется в строй!

– Несомненно! – пожилой джентльмен улыбнулся, жестом предлагая мне войти в кабинет. – Как я понял, клятву о неразглашении вы уже произнесли, значит документы получили?

Мы проследовали в современный офис, мало подходящий человеку старой закалки, вроде Рина. Место слишком безликое, необремененное ни фотографиями, ни причудливыми статуэтками, что так любило старшее поколение. Только компьютер на прозрачном столе и сложенные аккуратной стопочкой бумаги.

Господин Рин галантно отодвинул кресло, предлагая мне сесть. Я повиновалась. Шульц со своими непроницаемыми очками остался за дверью.

– Да, с делом я ознакомилась по дороге, – я открыла сумку и достала распечатанные для удобства данные. – «Профессор Константин Уилсон, наркотический деллирий…» белая горячка в острой стадии…

– Верно, абсолютно верно! – мужчина покачал головой. – Наш дорогой профессор угодил в кошмар любого ученого – отравился собственным же детищем! Ужасная трагедия…

Я пробежала взглядом по документам, указала пальцем на пункты о требуемой консультации.

– Доктор Красович должна была провести стандартную процедуру подтверждения недееспособности, верно? Господин Рин, я не совсем понимаю, почему Вы сразу не обратились в соответствующие органы…

Мужчина скорбно кивнул, складывая руки в замок на худых ногах:

– Ах, моя дорогая, если бы все было так просто, мы бы не беспокоили многоуважаемого доктора Красович! Видите ли, профессор Уилсон в нашем центре сродни божеству, человек владеющий невероятными знаниями, в том числе и секретными. Мы не имеем ни морального, ни законодательного права выпускать подобный кладезь за пределы ЦИААТ. Это навредит профессору в той же мере, что и нам.

– А как же «клятва о неразглашении»?

Господин Рин вздохнул:

– Вы не представляете, на какие ухищрение идут наши оппоненты, чтобы обойти этот закон! В любом случае, вы должны были понять, что работа больше формальная. Первичную и вторичную процедуру провели психиатры нашего центра – Вы, как лицо частное, выступаете независимым аналитиком. Не переживайте, дорогая, все наши действия следуют протоколу, но думаю Вы и сами это знаете, – Анатоль Рин кивнул на папку с документами в моих руках.

Я опустила листы, поглядела на генерального директора ЦИААТ и закусила губу. Оставалась масса вопросов о будущем профессора, а также о деталях его отравления, но играть в детектива не было никакого желания. Пусть разбираются сами.

– Так и есть, Вы действуете согласно постановлению. Не вижу смысла дольше задерживать Вас, господин Рин. Я запросила копию договора у доктора Красович, мне нужно лишь подписать его и можем приступать к процедуре. Пациент в состоянии проходить диагностику?

Мужчина благосклонно улыбнулся и подал мне ручку. Стараясь быстрее покончить с тяжелым делом, для которого я была явно слишком зеленой, подписала бумаги и протянула ему второй экземпляр.

– Уважаю Ваш профессионализм. Обычно эта черта не свойственна молодым людям, не сочтите за грубость!

Мы раскланялись в кабинете, и я вышла за дверь, где поджидал уже знакомый лаборант. Щуплый молодой человек выглядел еще более сконфуженно, чем при первой встрече, полушепотом предложил следовать за ним.