«Почему сегодня? — озадаченно и встревожено думала Акме, наблюдая за танцем пылинок в потоке весеннего света. — Не к моему ли плохому самочувствию?.. Плохо во сне видеть младенцев… да еще рожденных в Кунабуле!..»

Акме поёжилась, распахнула полог огромной кровати, накинула длинный халат и поднялась. Голова снова закружилась, к горлу подступила тошнота, но ей не хотелось более лежать.

— Ох, Ваша Светлость, не надо вам вставать с постели! — проворчала ее целительница, деловито входя в спальню.

Акме Алистер, госпожа Атии, обернулась и спросила:

— Что скажете вы мне, тётушка Беата, на мой вчерашний обморок и сегодняшнее паршивое самочувствие?.. Хорошо, что герцог не знает.

— Его Светлость знает… — возразила Беата, наполняя кубок водой. — Этим утром он вернулся из Карнеоласа и теперь в своём кабинете с нетерпением ожидает новостей о вашем самочувствии.

— Он успел позавтракать? Отдохнуть?.. — забеспокоилась Акме. — Или герцога при входе огорошили известием о моем пустяковом припадке?

Беата сурово посмотрела на герцогиню и сказала:

— Вы ждёте ребёнка, Ваша Светлость.

Акме положила руку на свой ещё плоский живот и улыбнулась. Она не была слишком удивлена, но известие принесло ей несказанное облегчение.

— Как хорошо, Беата! — выдохнула герцогиня, обняв пожилую женщину и поцеловал ее в щеку. — Быть может, я наконец-то смогу осчастливить герцога сыном!..

— Здоровье ваше, Ваша Светлость, крепостью не отличается. Вы не можете позволить себе рожать снова и снова, пока не получится сын…

— Герцог знает о моем положении?

— Нет.

— Я скажу ему сама. Но сначала…

Акме быстро пересекла большую спальню и тихонько отворила дверь в другую комнату, в которой молодая сиделка пыталась угомонить темноволосую полуторагодовалую девочку и уложить её в колыбель. Огромные изумрудные глаза ребёнка встретились с черными глазами матери и заискрились. Отныне маленькая Атанаис более не нуждалась в отдыхе.

— Ваша Светлость! — выдохнула сиделка, сделав глубокий реверанс. — Она будто чувствует, что вы хвораете, и не желает спать. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — безоблачно улыбнулась Акме, беря дочь на руки, начиная беспорядочно целовать её румяное личико и нашёптывать: — Ах, ты моя красавица! Ах, ты моя маленькая принцесса! Почему ты не слушаешь Келию? Ты не должна капризничать! Скоро ты станешь старшей сестрой своему младшему брату или младшей сестре! Какой пример ему или ей намерена ты подать?

В спальне послышались твёрдые шаги, и в детской появился двадцативосьмилетний герцог Атии собственной персоной, усталый с дороги и встревоженный известием о недомогании герцогини. Но, увидев на губах жены радостную улыбку, а на руках её — их прелестную дочь, которая тотчас потянулась к отцу своими маленькими пухлыми ручками, Гаральд Алистер Праций подошёл к Акме, крепко поцеловал её в губы, а Атанаис — в пухлую щёку.

— Вижу, недомогание позади? — с надеждой спросил герцог, находя в глазах Акме искорки радости.

— Не совсем, — слегка покраснев, отозвалась та и одним взглядом попросила Келию удалиться.

— Что значит, «не совсем»? — нахмурился Гаральд, нависнув над ней. — Я просил тебя не утруждать себя этими заседаниями в Совете. Гайре опять заставлял тебя подписывать кучи ненужных бумаг?

— Я сама распорядилась, чтобы все бумаги проходили через меня, пока тебя нет в Атии, — парировала Акме, укладывая Атанаис в колыбель.

— Акме, я…

Герцогиня долгим поцелуем заставила замолчать своего герцога, чтобы он не стал голосить, как не хочет её переутомления.

— Ваша Светлость, отныне я буду осторожнее и внимательнее к своему здоровью, — состроив очаровательное смирение, отозвалась она.

— Почему это? — заметив хитринку в её глазах, спросил герцог, и красивые губы его тронула несмелая улыбка.

— Освободи немного места в своём любящем сердце и для второго ребёнка.

Восторг разлил по бледному усталому лицу герцога невиданные по красоте краски. Он схватил Акме на руки, закружил её, расцеловал, рассмеялся и воскликнул:

— Черт побери, напишу Арнилу, этому зануде, что атийская герцогиня нисколько не уступает карнеоласской королеве! У меня тоже скоро будет двое детей!

— У королевской четы двое сыновей, — напомнила Акме. — Надеюсь, теперь я смогу подарить тебе сына.

— Я хочу, чтобы ребёнок, будь то мальчик или девочка, родился здоровым, — посуровел герцог. — И я хочу, чтобы эти роды прошли так же гладко, как первые.

«Ничего, — не без удовольствия думала Акме, поглаживая низ живота, в котором уже теплилась жизнь. — Мой братец со своей принцессой смогли сделать сына, мы тоже сможем!»

Пока Его Светлость Гаральд Алистер боролся с желанием срочно настрочить королю радостное письмо, Ее Светлость стояла у окна, отсутствующим взглядом глядела на просторы Эридана и вспоминала сон о своих кунабульских родах.

«Нет, Аштариат, — холодно, тревожно, зло думала она, слушая, как лопочет маленькая дочь, — ни тебе, ни Нергалу не забрать детей ни у меня, ни у моего брата. А если вам будет угодно попытаться, придётся напомнить вам, кому Кунабула присягнула на верность четыре года назад… Не людские, а кунабульские войска я брошу против вашей черной воли. Ибо отныне обитель ада подвластна лишь нам, Потомкам Солнца!..»

Акме мрачно улыбнулась, взяла дочку на руки, расцеловала её и направилась встречать новый радостный день.