Наряду с духовными напевами в протестантском хорале использовался материал бытовых, светских песен (как городских, так и крестьянских), текст которых заменялся новым. Смысл этой традиции перетекстовки песен — очень распространенной в странах, для которых было характерно движение Реформации, — наглядно раскрывает название сборника 1571 года, вышедшего во Франкфурте: «Уличные песни, песни кавалеров и горцев, превращенные в христианские, моральные и добропорядочные...».
Мелодии протестантского хорала вобрали в себя и целый ряд католических песнопений. Даже мелодия «Ein feste Burg», принадлежащая, как принято считать, М. Лютеру, фактически была составлена им (по наблюдению Швейцера) из оборотов григорианского хорала, что, однако, не умалило, как пишет исследователь, красоты ее мелодии и заслуг Лютера[63].
Аналогичным образом один из помощников Лютера — Николай Дециус в хорале «Allein Gott in der Höh sei» использует напев «Et in terra pax» католической пасхальной Gloria. В хорале «Komm, Heiliger Geist, Herre Gott» разрабатывается антифон «Veni Sancte Spiritus», вдохновивший очень многих мастеров XV—XVI веков, в том числе — Жоскена Депре (шестиголосный мотет), Палестрину (два восьмиголосных мотета), О. Лассо (шестиголосный мотет). Хорал «Komm, Gott Schöpfer, Heiliger Geist» вырос из григорианского гимна «Veni Creator Spiritus».
В протестантский хорал вошли и популярные мелодии французских песен. Так, хорал «Wenn wir in höchsten Nöten sein», мелодия которого встречается также и с другим текстом — «Vor deinen Thron», берет свое начало из гугенотского псалма, а мелодия песни «Was mein Gott will das g’scheh allzeit» была опубликована в сборнике Аттеньяна (1529) в chanson «Il me suffit de tous mes maux».
Бережно обращаясь с с. pr. f., немецкие композиторы благодаря многоголосной Lied сохранили ценнейший пласт музыкальной культуры, полно и точно воссоздав в ней специфические черты народного творчества, особенности (интонационно-ритмические, ладовые, структурные) песенного фольклора. Именно по многоголосным обработкам устанавливаются различные прочтения таких популярнейших в XV—XVI веках песен, как «Ach, Elslein, liebstes Elselein», которая по мнению специалистов имела три мелодических варианта, или «Ich stund an einem Morgen», исполнявшаяся в двух музыкальных трактовках, с огромным числом текстов, меняющихся после первой строки, а также и с полной заменой текста (в песне-танце «Es gieng ein Maidlein zarte»[64]).
В большом количестве вариантов зафиксирована духовная народная песня «О du, armer Judas», происхождение которой относят к XIV веку. Она встречается по меньшей мере в трех мелодических решениях и со множеством текстов, большая часть которых применяется в ироническом и сатирическом планах. Известно, что Лютер трактовал ее как пародию на герцога Генриха фон Браусшвейге («Ach, du armer Heinze»); во время Тридцатилетней войны она распевалась с текстом «О hir armen Böheime» («О, здесь бедная Богемия») и «О du arme König Friz» («О ты, бедный король Фриц»), также на ее мелодию исполнялись протестантские псалмы «Lob und Dank wir sagen», «Unser große Sünde»[65].
Традиция перетекстовки песен, характерная для фольклорных (анонимных) источников, распространяется и на авторские работы. В этом отношении показательна песня Г. Изака «Insbruck, ich muß dich lassen» (ок. 1475), написанная им для четырех голосов. Спустя 30 лет на ее мелодию стала исполняться песня с духовным текстом, открывающимся словами: «Frölich so wil ich singen», — песня о св. Анне и Иоахиме. Позднее, во время реформационного движения она звучала с духовным текстом «О Welt, ich muß dich lassen». В начале XVII столетия Рауль Герхард сочиняет к ее мелодии духовные стихи «О Welt, sieh hier dein Leben», «Nun ruhen alle Wälder» и т. д.[66]
Из вышеизложенного ясно, что почти нет никаких оснований для резкого противопоставления духовных и светских немецких песен или особого выделения протестантских хоралов среди других многоголосных песен, так как, по существу, почти каждая вторая, третья светская песня получала духовный текст, а в своей основе и та и другая базировались на народном, фольклорном материале.
С незапамятных времен, несмотря на все запреты, народная музыка проникала в церковь. Даже в годы, предшествующие Реформации, церковь порой охотно шла на определенные уступки, привлекая для службы наряду с культовой музыкой многие народные духовные песни. Так было не только в Германии, но и в Польше, Франции, Англии и т. д. В латинских записных книжках 1480—1522 годов, сохранившихся в Магдебурге, Бреслау, Вюрцбурге, Наумбурге, Зальцбурге и других городах, можно прочитать о введении в церковную службу народной духовной песни «Christ ist erstanden». На эти слова существуют две песни: одна возникла в середине XII века, другая — в XV веке, причем и та и другая предстают в четырех разновидностях[67]. Интересно и то, что после Реформации песня «Christ ist erstanden» встречается как в протестантских, так и католических книгах. Некоторые издания литургических сочинений, в частности выпуски духовных песен И. Вальтера (1524), содержат эту песню с новым текстом «Christ lag in Todesbanden» [Pubi. VII].
Этот очень беглый взгляд на историю немецкой песни показывает всю сложность исторической ситуации, при которой народное творчество, хотя оно и причислялось реакционными кругами духовенства к искусству порочному, «дьявольскому», ведущему к позору и разврату, в XV—XVI веках начинает играть все более ответственную роль, становясь живительным источником как светской музыки, так и музыки культа. Интонационный строй народной песни, ее ритмика вносят свои коррективы в структуру многоголосия, влияя на качество вертикали и на принципы формообразования профессиональной многоголосной музыки эпохи Возрождения, на ее интонационное содержание.
Приемы обработки мелодического первоисточника в немецкой многоголосной песне совпадают с известными формами разработки тематического материала в многоголосных сочинениях нидерландских, французских, итальянских мастеров того времени. И в этом нет ничего удивительного: в социальном, экономическом и культурном отношении Германия тяготела к более передовым, развитым странам, она постоянно поддерживала с ними торговые отношения, культурные связи. В придворных капеллах, в церковных соборах работали многие нидерландские композиторы, в том числе такие крупнейшие мастера, как Орландо Лассо и Генрих Изак, одинаково охотно писавшие французскую chanson и латинскую духовную песню, итальянский мадригал и немецкую Lied, а также нередко перерабатывавшие для Германии сочинения своих соотечественников (см. инструментальные пьесы Изака «In meinem Sinn», в основе которых лежит музыка chanson «Entré je suis» Жоскена Депре). Неудивительно, что строение многоголосной Lied, ее фактурное решение отчасти перекликается с характерными чертами многоголосных произведений мастеров нидерландской школы, с особенностями французской chanson, итальянской фроттолы и т. д.
Назовем имена самых видных мастеров многоголосной немецкой Lied. Во второй половине XV — начале XVI века ими были Генрих Финк (ок. 1450—1527), нидерландец Генрих Изак (ок. 1450—1517), Пауль Хофхаймер (1459—1537). Их песни отличаются большим разнообразием сюжетов и дают немало интересных образцов Lied, имеющей стреттно-имитационную, каноническую, а также аккордово-гармоническую фактуру.
Простые, искренние чувства передают многие песни Генриха Финка, композитора большого таланта, легко и свободно владеющего контрапунктической техникой. Голоса его песен остаются, несмотря на включение сложных приемов (см. в примере 59 четырехголосную каноническую секвенцию), всегда логичными и естественными, а форма песни (Ваr) — простой и легко воспринимаемой [Publ. VIII].
Несомненно и то, что некоторые черты немецкая Lied заимствует из техники господствующего в XV—XVI веках контрапунктического стиля нидерландских композиторов, в том числе и Генриха Изака, охотно обращавшегося к разработке как немецких народных мелодий (в том числе «Ich stund an einem Morgen» — см. пример 60; она же присутствует в восьми сочинениях Л. Зенфля, в обработках А. Брука, Г. Финка, Т. Штольцера, М. Грайтера), так и собственных мелодий с немецким текстом. В числе последних — ранее называвшаяся песня «Insbruck, ich muss dich lassen», которая была необычайно популярна, не случайно автор сделал и ее инструментальную обработку[68].
