– Хорошо, что зрение к тебе вернулось, – нарушил тишину Арозон. – И нам надо связаться с Ярой, чтобы разъяснить ситуацию.

Джасмин испуганно посмотрела на нас, но ничего не сказала. Кажется, она не горела желанием возвращаться к Яре.

– Ливви, ты этим займёшься? – посмотрел на меня Арозон.

– Да-да, конечно.

Джасмин поджала губы на мои слова, и мне это не понравилось. За кого она меня принимает? Я всего лишь спас её жизнь. Как и она мою, возможно.

– Вот и отлично, – было видно, как Арозон пытается избежать неловких пауз. – Сейчас пять утра. Я проголодался. Как насчёт раннего завтрака? Что ты любишь?

– Оладьи, – опасливо глядя на нас, ответила она.

– Какое совпадение! Я тоже.

Я не удержался и закатил глаза. Арозон ненавидел оладьи и всё мучное. Сколько его помню, он всегда предпочитал на завтрак омлет по-французски. С чего такая любвеобильность с его стороны? Загадка.

– Ты пока отдохни, а мы с Ливви пойдём на кухню. Как только приготовим, то сразу позовём тебя, договорились?

Джасмин не одарила нас устным ответом, лишь кивнула из своей рукотворной норы.

В большой кухне было по-хирургически чисто. Любовь Арозона к готовке достигала запредельных высот, и он всегда держал зону своей работы в постоянной готовности. Пройдя мимо чёрных столов, он, не рыская повсюду в поисках сковороды и всякой дребедени, нырнул головой в нижний ящик, достал оттуда тарелку, венчик и повернулся к металлическому холодильнику. Глядя на него, я устроился на высоком стуле за столом по другую сторону. Уж кто-кто, а я просто ненавидел готовить.

– Оладьи? – спросил я.

Арозон развёл руками и, спохватившись, снял с себя пиджак и кинул его мне. Быстро намешав тесто, он включил плиту и, дожидаясь пока нагреется сковорода, повернулся в мою сторону.

– Ну, и?

Он говорил тихо, нагнувшись ко мне через стол.

– А что? Всё это очень необычно и странно, – прошептал я. – Никогда не знал, что у Яры в доме живёт ребёнок. На мать она не тянет, не думаешь?

– Ты ещё спрашиваешь? У неё ветер в голове, а тут – дитя. Надо всё у неё выяснить. Справишься?

– Ты же велел…

Арозон нетерпеливо покачал головой.

– Ты ведь близко был знаком с Ярой. И ни разу не видел у неё Джасмин? Как такое могло случиться?

Я улыбнулся:

– Дорогой друг, ты сам понимаешь, зачем я ходил к Яре и, соответственно, должен понимать, что маленькой девочке там не место…

Арозон брезгливо поморщился, и я тихо рассмеялся.

– Я не про это. Почему Яра не говорила, что у неё растёт маленький демон? Ведь ты лучше меня знаешь Правила, Ливви. Каждый демон должен быть зарегистрирован в Совете. Как ребёнок мог оказаться у Яры?

– Может быть, её родителей убили?

– Мы бы знали это. Элли ведёт подробный подсчёт.

– Я спрошу у Яры, не беспокойся.

– Я и не беспокоюсь. Только…

– Что?

– Ты заметил, что Джасмин не сильно обрадовалась, когда мы упомянули Яру?

Я кивнул.

– Тогда пусть Джасмин останется у меня.

Мне показалось, что я ослышался.

– Что ты сказал?

– Тебе, правда, повторить?

– Арозон, ты сошёл с ума!

– Тише, не кричи, она услышит.

– Я, может быть, тебя удивлю, но мне плевать.

– Конечно, тебе не плевать, Ливви, – упрямо покачал головой Арозон. – Ты спас ей жизнь, а значит…

– Это не значит, что я хочу её оставить у тебя. У нас. Ты не знаешь, кто она такая. Может быть, она нагло соврала нам про Яру. Может быть, она страшное существо, которое…

– Постой! – Арозон тихо засмеялся. – Какое ещё страшное существо? Ливви! Она маленькая девочка. И тебе ли её бояться?

– Надо хотя бы выяснить всё про неё.

– Пока мы и будем выяснять, она поживёт у нас. У меня дома, если хочешь. К тебе мы не сунемся.

– Сделай милость, – прошипел я, вскакивая со стула.

– Постой, ты куда?

– Домой.

– Подожди!

Арозон обогнул стол и успел схватить меня за руку, прежде чем я покину кухню.

– Ливви, ты что?

Я недовольно уставился на него.

– Ливви, неужели мы поссоримся из-за неё?

Эти слова вернули мне частичку разума. Я вздохнул.

– Нет. Просто… Твои слова как-то странно повлияли на меня. Даже самому удивительно.

Арозон вдруг понимающе улыбнулся.

– Я знаю. То же самое я чувствую, когда ты начинаешь рассказывать мне о своих любовных похождениях.

– Их давно уже не было, – пробормотал я.

– Да, – просто ответил Арозон.

Сейчас я почувствовал себя настоящим дураком. Сам не знаю почему повёл себя так. Друг похлопал меня по плечу и вернулся к нагревшейся плите. Я минуту простоял в проёме двери, думая о чём-то. В голове всё путалось.

Наскоро настряпав несколько лепёшек, Арозон достал из холодильника банку вишнёвого джема, мелко задрожав, когда холод коснулся его тела. Намазав большой ложкой каждый оладышек, он налил в высокий стакан чёрного чая, поставил всё на поднос и, прежде чем выйти в гостиную, попросил меня захватить бумажные полотенца. Чувствуя себя прислугой, я шёл следом за другом по узкому коридору и вначале не понял, почему он остановился. Выглянув из-за его плеча, увидел спящую Джасмин. Её мокрые волосы разметались по белоснежной подушке, оставляя серые полосы. Большой халат послужил ей одеялом, и она легко спряталась в нём, как черепаха в панцирь.

– Приятного аппетита, – пробурчал я, складывая полотенца на поднос Арозона.

– Подумаешь, уснула. – Пожал плечами друг и развернулся обратно к кухне.

Мы провели там всё утро. Пока я переодевался, Арозон приготовил омлет, который мы быстро смели прямо со сковороды. Запив всё горячей водой, почувствовал, как жар с новой силой начинает бегать телу. В носу защипало, и я с наслаждением выдохнул облако дыма. Арозон прибрал кухню после нашего завтрака и, глянув на часы, предложил отдохнуть, так как ночка действительно выдалась та ещё.

– Иди, спи, – махнул я рукой.

Я давно не спал, только дремал, но это не заменяло мне полноценный сон. Я чувствовал себя выжитым, как лимон, в котором ещё осталась кислинка. Да, я на что-то был годен, но силы покинули меня вместе со сном. И что мне нужно, чтобы снова лечь в постель и уснуть, не просыпаясь хотя бы минимум три часа? Ужасно этого хотелось, но кто-то лишил меня такого удовольствия.

– Удачи тебе в твоём нелёгком начинании, – сказал я на прощание Арозону, глянув на спящую Джасмин.

– Ты помнишь про Яру?

– Да-да, конечно. Сейчас прямо к ней. А потом на работу. А может быть и наоборот.

Он проводил меня до дверей, и мы разошлись. Пока я ехал в лифте все двадцать три этажа в пустой кабине, мне казалось, что мысли мои остались в комнате с девочкой. Я всё думал и думал о ней. Кто же она такая? Как же оказалась у Яры? Единственным лекарством от этих назойливых вопросов был поход к девушке, которую я знал очень долго, но которая по неведомой причине скрывала существование ребёнка.

Я долго шёл по пустой дороге, глядя в светлеющее небо. Мне не предназначалось видеть очередной рассвет, и я не понимал, как должен отнестись к продолжению своей жизни. Что изменилось? Почему я всё ещё здесь? Простым ответом на вопрос была, конечно, девочка. Она не дала совершить самосожжение. Но теперь, когда она у Арозона, и он без сомнения позаботится о ней, почему я не могу вернуться обратно на пристань и спокойно встретить свою смерть? Не простым ответом на вопрос снова стала девочка. Я шёл и осознавал, что мне не хочется видеть Яру. Я делал это только ради самого близкого друга, но ни как из-за самого дитя. Она вызывала у меня противоречивые эмоции, я сам толком не мог понять, что чувствую, когда вспоминаю её худенькое лицо, тёмные, чуть вьющиеся волосы и янтарные глазки. Она была очень красивой для ребёнка своего возраста. Да… Как-то по-взрослому привлекательна. Что-то было в её взгляде, движениях рук, повороте головы. Возможно, она вырастет обворожительной демоницей, и Арозон сойдёт от неё с ума. Если ещё не сошёл.