Варвары бросились на меня в атаку, а вождь остался пока позади. Атакующих было всего лишь трое. Первого я ударил встречным ударом ноги, после чего тот упал на землю. Второй замахнулся мечом, но я кувырком ушел ему за спину и полоснул спатой по шее. Кровь резко хлынула из нее, и атакующий, держась за рану, упал замертво. Третий помог встать первому варвару, и они вдвоем пошли на меня. В одного я метнул спату, попав четко между глаз, а другого я ударил по ребрам скутумом и схватил за горло. Отпустив скутум, я вытащил свой верный пугио и нанес серию колющих ударов по животу и груди. Я колол его, пока он не обмяк в моей хватке. Лишь после этого я отпустил его и поднял свой скутум. Вождь разозлился, пнул тело легионера в сторону и достал свой огромный молот, длиной почти два метра.

– Да, ты страшен. Да, силен. Но ты не бессмертен! Ты будешь повержен!

На самом деле я очень сильно боялся. Он был силен и, что самое ужасное, бесстрашен. Ему была безразлична смерть и боль, у него лишь одно чувство – ненависть ко мне. Но идти назад уже поздно, Рубикон перейден.

Я побежал ему навстречу, взяв по пути из трупа варвара свою спату. Вождь с криком замахнулся и ударил боковой по скутуму. Этот удар оттолкнул меня в сторону и чуть не сбил с ног.

– Fellator! Сколько в тебе силы!?

Я прочувствовал всю тяжесть его удара: ударная волна прошлась по всей руке, суставам, мышцам. Лучше уворачиваться, чем закрываться. Иначе ни щит, ни мои кости долго не выдержат. Вождь вновь замахнулся, но я ушел ему под руку, нанеся несколько колющих ранений в ребра. Этот зверь, неожиданно для своих размеров, молниеносно развернулся и чуть не ударил меня молотом по голове. Как с такими размерами можно так быстро двигаться? Он будто не человек. От неожиданности я оставил спату у него в ребре. Ситуация критична, надо действовать хитрее. Я подымал оружие мертвых варваров и метал в вождя, но ему плевать на удары, он их будто не замечал.

Я отошел от него подальше и стал продумывать план. Он был будто неуязвим. Но внезапно я услышал где-то рядом голос. Чей? Ведь нас тут только двое. Голос был похож как у того существа из леса.

– У страха глаза велики. Он огромен, но ты не бойся размеров, именно в этом его слабость. Огонь поможет тебе в этой смертельной схватке.

Никак не могу понять смысл этих слов. Может я вовсе начал бредить? От ужаса и страха мне в голову лезет всякая ересь? Случайно я заглянул за спину вождя. Там был золотисто-белый свет, который сразу же рассеялся и дал мне увидеть какой-то горящий алтарь, где сгорали древесина и живые римские легионеры. Странно, до этого момента я не замечал ни сам алтарь. Ни душераздирающие крики заживо сгорающих римлян. Но что же мне с этим делать? Одни вопросы, но никаких ответов. Попробую найти что-нибудь возле алтаря. Я побежал прямо через вождя к алтарю Он пытался задеть меня молотом, но я отпрыгнул от него и успел даже ударить скутумом в челюсть, что не имело смысла. Приземлившись на землю, я споткнулся о камень и чуть не упал, но удержал равновесие. Добежав до алтаря? Я стал его рассматривать, но ничего не обнаружил. Cunnus! Что мне делать? Я даже не могу ему ничего сделать! Вождь окончательно рассвирепел, начал рычать как дикий зверь и входить в какой-то боевой транс. Он стукнул молотом о землю и ринулся на меня. Безысходность и паника снова завладели моей душой и разумом. Но неожиданно для себя я вновь услышал тот голос. Время будто замедлилось, все процессы стали проходить медленнее.

– Квинт Лутаций, не бойся. Он силен, но не всесилен. Обрати внимание как он бежит: его руки слишком далеко от тела, а еще он слишком тяжел. Используй это в свою пользу…

Время снова вернулось в обычный ритм, вождь уже приближался. Я посмотрел ему за спину на алтарь и еще раз переосмыслил сказанные слова. Чтоб меня, точно! Надо использовать его мощь против его же самого. Он должен сгореть в собственном же алтаре…

Вождь уже подбежал и начал делать замах, но я резко нырнул под молот, закрывшись сверху скутумом, и за счет скорости и тяжести вождя опрокинул его через себя прямо в пламенный алтарь. Сколько же он весит? Этот здоровяк невероятно тяжел, я чуть не согнулся под ним. Пока он летел надо мной, я успел вытащить свою спату из его ребра, после чего оттолкнул громилу посильнее в пламя. Вождь приземлился своим телом на ножки алтаря и чуть не снес его полностью. Алтарь, который догорал и пошатнулся от вождя, немного обвалился и балки попадали прямо на голову великану. Шкура, в которую был одет вождь, моментально вспыхнула огромным факелом, заставляя рычать и выть монстра еще сильнее. Он пытался выбраться, но я бил ему в челюсть скутумом, отбрасывая его назад. Через достаточно долгий срок вождь перестал подавать признаки жизни и догорал на своем же алтаре. Я оставил оружие на земле, а сам, уставший от пережитого, упал на колени. Я был на волоске от смерти, силы полностью иссякли. Сняв шлем, я оглянулся по сторонам в поисках Варрона.

– Гай! Ты где?

– Квинт? Это ты? Я здесь!

Я повернулся в сторону шума и увидел в клетке для пленных Варрона. В отличии от других пленников, он все еще был одет в снаряжение, а не тряпье. Я тяжело встал и поплелся к Гаю открывать ему дверцу, точнее выбивать ее.

– Меня тоже освободи. Я сын патриция и хочу домой! Быстрее!

А это еще кто? Такой противный голос. Но спасти тоже надо. Я сорвал спатой замок и Варрон вышел на свободу. То же самое я проделал с клеткой неизвестного, который так сильно верещал.

– Кто ты такой?

– Я Фабий Фабул Цезарь, дальний родственник императора Западной Империи, Флавия Гонория Августа. Эти грязные дикари взяли меня в плен и даже хотели продать другим варварам из далеких земель! Как я рад, что вы спасли меня. Давайте скорее уйдем из этого ужасного места!

Этот человек весьма забавный, напуганный папенькин сынок. Он бы в этих краях не прожил и недели. Чтоб меня, пора уходить из этого жертвенника. Искренне надеюсь, что этот зверь мертв.

– Гай, уводи его к нашим, к Марку. Скоро будем уходить.

Мы вышли из «покоев» вождя. Мои легионеры, увидев меня, заликовали. Варвары были повержены, потери минимальны. Гай и Фабий с охраной пошли к лагерю, а я остался со своей когортой.

– Центурон, ко мне!

Ко мне подбежал центурион первой центурии. Уставший от походов ветеран, имеющий опыт не менее моего, Ливий Друз был моим верным помощником.

– Военный трибун, враги все повержены. Но в городке остались старики, дети и женщины. Что с ними делать?

– Значит так. Стариков убить, более-менее здоровых продать; детей помладше нам на воспитание, а по старше – в рабство; а с женщинами пусть легионеры делают что захотят. Они славно потрудились. Так и передай мое распоряжение.

Ливий кивнул и ушел командовать. О да, все славно потрудились. Надо отдохнуть. Я убрал спату в ножны и устремился в ближайший домик. Выломав дверь, я ворвался в комнатку, где в диком ужасе, забившись в угол, спрятались молодая девушка и старичок. Девушка кричала и закрывалась руками, а старик, видимо ее отец, закрывал ее и о чем-то умолял. Римляне гибнут и страдают тысячами от варваров. Они заслуживают смерть и мучения. Я схватил соперника за горло и прижал к стене. Сделав несколько ударов по лицу, я сжал его горло изо всех сил. Он выпучил глаза и закряхтел, по щекам покатились слезы. Старик бился руками, но я сжимал хватку еще сильнее. Совсем скоро варвар, издав предсмертный вздох, обмяк в моей руке и упал возле стенки. Девушка в ужасе отвернулась в угол, но я схватил ее за волосы и кинул на столик. Она сопротивлялась и истерически верещала.

– Тупая тварь!

Я ударил ее в живот и задрал сарафан

– Почему мы, великий римский народ страдаем?, – я ударил пощечину как можно сильнее, – а вы не должны!? Ошибаешься…

Сняв с нее сарафан и штаны, я достал свой половой член и вошел в ее cunnus грубо и максимально жестоко. Она дрожала от безысходности и боли от проникновения, но на истерики не было сил; она просто хныкала и страдальчески постанывала. Я перевернул ее на живот и, схватив за волосы, ускорил проникновение в нее. Она стала плакать и хныкать сильнее, но мне плевать на ее страдания