– Ещё по одному? – предлагаю я.

– Давай, – отвечает муж, доедая стейк.

– Что бы ты изменил в своей жизни, если бы узнал, что тебе осталось жить год?

Этот вопрос Кристиану явно не нравится.

– Я предпочитаю не думать об этом, – отвечает он. – Я так сложен. Ничего не планирую, пока это не произойдет.

– Я бы читала, писала книги, проводила время с тобой и с детьми – в общем делала бы всё то же самое, только, наверное, более осознанно, более включённо.

Мы молчим, а я украдкой поглядываю на наших мальчиков: старшему Саше скоро семь, младшему Даниелю в мае исполнилось пять. Маленькие непоседы… Вот и сейчас не могут спокойно сидеть: размахивают руками, то и дело вскакивают, бегут за добавкой…

Не так давно природа подарила их нам безо всяких усилий. Просто так. Что изменилось с тех пор? Что изменилось в нас, между нами, во мне, чтобы природа пошла вспять? Природа молчит… Почему вдруг подумала об этом сейчас? Знаю, почему… Задаю эти идиотские вопросы, но не решаюсь спросить о самом главном…

– Я думаю, перестал бы работать и отправился в кругосветное путешествие… – вдруг отвечает Кристиан, выводя меня из оцепенения. На этом наш диалог приходится прекратить, так как дети начинают громко ссориться… Пересаживаем их за наш столик.

Вечером на детской дискотеке мне удаётся вставить ещё один короткий вопрос из списка «Что у нас общего?» И получив сдержанное: «Внешне мы похожи и внутренне тоже», констатирую, что затея с вопросами не оказывает на нас желаемого воздействия.

Четверг

Сидя на следующий день у моря, я думаю, что этот эксперимент заранее был обречен на провал. Нельзя войти в одну реку дважды. Мы были влюблены, мы встречались, мы поженились, мы родили детей. Мы много раз заходили в реку любви, и вода в ней была всегда разной: по-летнему тёплой, как море в августе, и прохладной, бодрящей, как весенний дождь. И нет ни в одной из них преимущества, есть лишь способность чувствовать то, что есть в данный момент. Не нужно стремиться к той любви, что была. К ней уже не вернуться, да этого и не нужно. Перед нами новые горизонты, другие оттенки, только вот пока мы их не особенно различаем.

– Саша, зачем ты засунул руку в расщелину? – кричу старшему сыну. – Тебе злой краб сейчас палец откусит! – я действительно волнуюсь, потому что крабов здесь много, и они очень не любят любопытных мальчиков, даже с задатками Джеральда Даррелла. Но наш юный натуралист способен удивить не только меня, но и краба, которого Саша вытаскивает из расщелины. Тот грозно трясёт клешнями – мол, «я тебе сейчас покажу!», но в итоге Саша показывает его всем собравшимся вокруг любопытным родителям и детям.

– Даниель, – кричу тем временем, заметив, что младший забрался в это время в воду по грудь. – Не заходи так далеко! Пожалуйста! Дорогой, верни его!

Муж спешит за Даниелем, а я думаю о том, что, возможно, проблема совсем в другом. С рождением детей всё, что раньше предназначалось друг другу: взгляды, прикосновения, внимание, любовь – отдаются детям. Супругам ничего не остается, кроме, напоминаний, просьб, приказов, укоров, решения возникающих вопросов. Природа сделала всё для того, чтобы дети родились и выжили, а что будет с родителями, с их отношениями – это её уже не волнует, сами разбирайтесь. Главное, чтобы потомство осталось, а ваша любовь? Это уже, как сами устроите. Хотите – живите вместе в любви. Хотите – живите раздельно. Хотите – счастливо. Хотите – ругайтесь каждый день. В общем, здесь у вас полная свобода. Природа долг выполнила, «умыла руки» и ушла. И без её поддержки как-то сложновато. Но я не теряю оптимизма.

Со следующего дня решаю взяться за новый эксперимент: провести пристальный анализ количества того внимания, которое уделяю мужу.

Один опрос, проведенный среди английских супружеских пар с детьми, показал, что мамы и папы детей до семи лет значительно сокращают качественное время, которое они проводят со своими супругами более, чем в два раза: с четырнадцати до шести часов в неделю. И это статистическая середина. Есть пары, которые не проводят друг с другом и пары минут в день. Самое прискорбное, что 91% родителей признаются, что качественным времяпрепровождением они называют теперь не время с партнером, а время, проведенное с семьей. Получается, что с появлением детей отношения супругов (а для кого-то и сами супруги) обесцениваются. То есть провести пару часов с детьми – это отлично, а с партнером – потеря времени. Романтические жесты сокращаются примерно на четверть (на сколько увеличивается количество неромантических жестов, статистика умалчивает). Также уменьшается количество словесных признаний в любви, поцелуев, дневных и ночных свиданий. Почти половина родителей никогда не проводила выходных без детей – чаще всего потому, что не хотят оставлять их одних. В некоторых семьях дети продолжают спать в родительских кроватях до поступления в школу, а то и дольше, не давая возможности супругам воссоединиться даже ночью. Здесь думаю, что природа это специально задумала в качестве естественного способа предохранения. То есть пока ребёнок нуждается ночью в родителях, других детей не надо.

Конечно, все эти цифры вполне объяснимы: за малышами нужно присматривать, ухаживать, и здесь против природы не пойдёшь. Только вот, когда они подрастают и вполне могут провести пару часов без мам и пап, что действует в нас? Инстинкты, сформировавшаяся привычка или отчуждение, возникшее за это время между супругами?

Четверг

Ресторан международного семейного отеля за завтраком – лучшего места и времени не придумаешь, чтобы понаблюдать за тем, сколько внимания супруги уделяют друг другу. Как агент контрразведки, незримый и неслышимый, наблюдаю за мамами и папами, чтобы составить собственный портрет стреднестатистической картины внутрисемейного внимания. Белоснежные скатерти, снующие между столами черноволосые официанты, запахи свежеиспеченного хлеба и свежезаваренного кофе, которые разносятся по огромному залу. Кажется, что может быть лучше? Всё готово. Не нужно убирать, ничего не нужно готовить. Есть время друг для друга, но не тут-то было!

Вот, к примеру, молодая пара с малышом полутора лет. Мама уговаривает ребёнка что-нибудь съесть. Папа убеждает маму оставить малыша в покое – тот съест, когда ему захочется, всё-таки здесь «всё включено», но мама знает лучше. Ласковым, добрым тоном она продолжает внушать сыну, что он голодный. Того, правда, так легко не убедишь: он весело вертится и сжимает рот. Мама с терпеливой улыбкой настаивает, но безуспешно. А тут муж ещё со своими советами.

«Почему мне нужно тебя обо всём просить? – прилетает ему. – Почему не можешь проявить инициативу и принести хлеба? Только на этот раз, пожалуйста, с семечками кунжута, а не тыквы – у ребёнка из-за них животик болит. Неужели ты до сих пор этого не заметил? Любую ерунду тебе нужно объяснять?» Муж в итоге уходит, заказывает себе пиво и садится один, спиной к жене, которые метает гневные взгляды. Вот тебе и романтический отдых на море.

– Дорогой, пиво хочешь? – спрашиваю мужа.

– С утра? Да нет, я лучше за Сашу булочку доем.

Снова съезжаем на детскую тему. Успокаивает одно: мы не одни такие. Глаза, руки, внимание родителей в ресторане заняты детьми, пиццей, фруктами, макаронами – опять же для детей. В этом есть какой-то особый смысл, предназначение, потому что если внимание родителей освобождается, то появляется пустота, неловкость, отчуждённость, ненужность. Никакого намёка на романтику, поддержку, интересный разговор с супругом. Поцелуй кому? Ребёнку. Улыбка кому? Ребёнку. Тарелка с едой кому? Конечно, ребёнку. А мужу: «убери, помолчи, принеси, ещё раз, потому что принёс не то, помолчи ещё раз, а то не слышно, что чадо говорит!» Что ни говори, а с появлением детей, главные акценты женщины – на ребёнке, а не на муже. Но ведь его потребности с появлением детей не исчезают. И даже если вначале все готовы потерпеть, то через три года возникает резонный вопрос: сколько ещё терпеть и нужно ли вообще?!