Когда она отняла пистолет, на предплечье Тейлора красовался ярко-красный демонский знак. На ранке выступила единственная капелька крови.

– Самоорганизуемый и не выводимый, – сказала женщина в ответ на вопросительный взгляд Тейлора. – Даже если вы захотите срезать его, он все равно проявится. Считайте, что это ваш паспорт на Земле Максвелла. Кроме того, вы получили стандартный противовирусный комплекс: против сонной болезни, СПИДа и все такое. Удачи.

Сжимая в руке спортивную сумку и вместе с прочими вновь прибывшими потирая воспаленное клеймо, Тейлор, не придумав ничего лучшего, решил прогуляться по городу и выяснить, какие перемены принес в Северную Африку Холт.

Пять лет назад правительство президента Туниса Зайна аль-Абидина Бен Али – одно из самых либеральных и светских правительств в арабском мире – приняло одно предложение. Наслушавшись некоего Десмонда Холта, чьи революционные исследования в области наномеханизмов были запрещены в Америке, правительство предложило Холту финансовую помощь и карт-бланш во внедрении его изобретений.

Через год, когда Холт с небольшой командой своих последователей переселился в эту небогатую, но энергично развивающуюся арабскую страну, государство Тунис попросту пропало.

В физическом смысле оно продолжало существовать. Сама территория – земля, люди, строения – осталась на карте. Однако в метафизическом и правовом смысле Тунис исчез. Страна перестала быть независимым политическим образованием. Президент Бен Али, вовсе того не желая, организовал государственный переворот против себя самого.

Подробности того, что быстро окрестили Революцией технических новинок, скудны. Соседние государства, тут же осознав угрозу своей неприкосновенности, даже если не могли ее точно сформулировать, проявили большое рвение в установлении карантина с зараженной территорией. Однако вскоре стало ясно, что этим дело не кончится.

Разоружив правительственные войска Туниса, Холт с помощью своей технологии захватил Ливию на юго-востоке и Алжир на западе. Обе страны немедленно прекратили качать нефть. Прочие страны – члены ОПЕК вынуждены были увеличить добычу, чтобы предотвратить то, что отозвалось бы в мировой экономике отнюдь не слабой икотой. Закрытие рынка для западных товаров и отказ от выплаты внешнего долга внушали уже более серьезные опасения, поэтому международные корпорации стали ратовать за нормализацию отношений с мятежным новым государством, разумеется, при условии, что оно откажется от применения этих опасных новых технологий.

Марокко, где сейчас находился Тейлор, вступило в союз через год. Мавритания, Мали, Нигер, Чад и Судан присоединились позднее. Египет оказался упрямее, но через шесть месяцев сдался и он. А теперь, как узнал Тейлор из газет, настала очередь Израиля.

Все эти страны и образовали странную смесь, известную, по крайней мере в западной прессе, под названием Земли Максвелла.

Или дома для демонов[6].

Праздно прогуливаясь по шумным городским улицам, Тейлор и сам не знал, что ожидал увидеть. Возможно, постройки инопланетного вида, разумные живые механизмы, общее потрясение и замешательство... Реальность же оказалась вполне обыденной – Танжер явно процветал, несмотря на непреодолимое торговое эмбарго со стороны остального мира.

Тейлор никогда раньше не бывал в Северной Африке, но тысячи некогда просмотренных документальных фильмов подготовили его к встрече с безвредной, хотя и весьма пестрой реальностью. В медине, старом городе, шумел базар: груды продуктов, стопки ковров, палатки с медью и плетеными корзинами, драгоценностями и одеждой были гордо выставлены на всеобщее обозрение.

В городе отсутствовал единственный традиционный элемент – нищета. Тейлор не заметил ни попрошаек, ни изуродованных запущенными болезнями лиц. Он миновал множество больниц, где нашли новое место работы западные иммигранты. На улицах не было ни тягловой скотины, ни обычных автомобилей, только небольшие экипажи и самокаты, беззвучно управляемые странными моторами. Тренированный глаз Тейлора опознал двигатели, работающие в цикле Стерлинга и приводимые в движение демонскими тепловыми насосами.

Город казался слегка нетрезвым. В воздухе повисла почти физически ощущаемая эйфория, словно избыток озона в горной местности. Тейлор обнаружил, что его сосредоточенность снова рассеивается.

Его внимание привлек прилавок с чаем. Тейлор уже полдня шатался по солнцу, и горло пересохло. Он смотрел, как продавец готовит горячий чай – каждая чашка нагревалась до кипения при помощи маленького черного кубика с ручкой, украшенного демонским знаком.

Тейлор с одинаковой жаждой вглядывался как в содержимое чашек, так и в само хитроумное устройство. Перед ним был один из продуктов Холта – самый революционный и в самой примитивной форме. Внутри кубика находилось некое количество самовоспроизводящихся демонов Максвелла – изощренных наноустройств, силиробов, и обычный воздух, температура которого была равна температуре окружающей среды. Демоны, эти обладающие разумом клапаны, были слоями уложены на стекле, разделявшем внутреннее пространство кубика надвое. Разделяя молекулы воздуха с непостоянными скоростями в одной половине кубика, силиробы поддерживали там тепло, другая при этом оставалась холодной. (Часть получаемой энергии наноустройства использовали для себя.) Ручка регулировала количество открытых клапанов.

Бесконечный источник энергии. Локальная отмена энтропии.

Вот что обрушивало правительства и государства. Внутри маленького незатейливого кубика жила сила, способная перекроить земной шар.

Тейлор видел, как один из покупателей заплатил за чай динар. Некоторые пили бесплатно – владелец прилавка не возражал. Жажда заставила Тейлора осмелеть настолько, что он приготовился поступить так же, как рядом раздался голос.

– Держу пари, вы только что с парома.

Тейлор обернулся. Молодой небритый араб в джинсах, футболке, украшенной демонским знаком, и ковбойских сапогах, стоял рядом.

– Так и есть, – признался Тейлор.

– Конечно же, вы потрясены. Обычная реакция. Деньги, сами видите, здесь не в ходу. В обществе растущего изобилия деньги утрачивают свою ценность. Многие по привычке все еще цепляются за них, но и они обязаны предоставлять продукты своего труда бесплатно, взамен же, тоже бесплатно, получая то, в чем нуждаются. Впрочем, довольно экономических теорий. Это мой конек, и боюсь, иногда я увлекаюсь и становлюсь занудой. Вы ведь хотели пить.

Араб что-то сказал продавцу, и тот протянул Тейлору чашку.

«Чай в Сахаре», вспомнил Тейлор. Название старой песни, а также главы в одной из книжек Обри. Мир менялся так стремительно, что Тейлор почувствовал головокружение.

– Осторожно. – Араб поддержал его за руку. – Меня зовут Аззедин. Аззедин Айдуд. Позвольте отвести вас в тень.

Тейлор быстрыми глотками допил обжигающий чай, вернул продавцу чашку и позволил Аззедину увести себя прочь.

Стены, древние как жизнь, переулки, узкие как смерть, мрачные дверные проемы. Тейлор уже не помнил, в какой стороне порт. Ему никак не удавалось сосредоточиться, и он безвольно брел за Аззедином, как раньше за Нарсико. Привыкший отдавать указания и руководить, сейчас он ощущал себя неразумным ребенком.

Они остановились в окруженном стеной саду. В фонтане нежно журчала вода. Тейлор почти не прислушивался к тому, что говорит Аззедин. Кажется, он рассказывал о своей семье.

– ...и когда я услышал о том, что происходит на моей родине, то бросил учебу в Америке – а учился я в Стэнфорде, слыхали о таком? – и вернулся домой. Разве я мог поступить иначе?

Внезапно Тейлор ощутил прилив энергии. Он схватил Аззедина за запястье.

– Послушайте, вам известно, где сейчас Холт?

На лице Аззедина проступило почти религиозное обожание, сменившееся разочарованием.

– Великий человек! Как бы я хотел встретиться с ним! Почел бы за честь поблагодарить его лично! Я рассказывал бы об этом дне своим детям! Но, как ни печально, я не знаю, где он.