Ага, я поняла! То есть малейшая жалоба с моей стороны, и преподаванию конец. Себастьян, аргументируя это стремлением защитить, вновь запрет меня дома. Ну уж нет! Тут же мысленно поклялась, что если произойдет какая-нибудь неприятность, я справлюсь с ней самостоятельно и не стану просить помощи. Но вслух, конечно, ответила:

– Хорошо.

Муж внимательно посмотрел на меня, как будто хотел прочесть мысли и тоже кивнул.

– Ладно. Вопросы есть?

– Только один. А как профессор Вайлдери отреагировал на мое назначение?

– Понятия не имею, – совершенно спокойно заявил Себастьян.

Подобная реакция показалась мне странной. Он ведь должен был понимать, что профессор не даст мне нормально работать и примется мешать. Или именно на это он и рассчитывал? Собрался действовать чужими руками? Не ожидала от него такой подлости.

– А если он будет против? – задала я следующий вопрос.

– В данный момент его мнение мало кого интересует, – снова уклончиво ответил муж.

– Почему?

– Его временно отстранили от занимаемой должности.

– Когда? – искренне удивилась я.

Вчера последним заходил Эмаир. Было уже около трех часов дня. Он ни словом не обмолвился о том, что Вайлдери отстранили.

– Сегодня утром, – выпив чай, огорошил муж.

– О-о-о… – только и смогла потянуть я.

– Так что ты будешь исполнять обязанности временно. До тех пор, пока не закончится судебное разбирательство и Вайлдери не вернется. Или пока ректор не найдет ему замену.

– Вот как.

– Первая пара у тебя с первокурсниками, – сообщил Себастьян. – Практические занятия в оранжерее пока отменили, как и в аудиториях. Никакой практики, Шанталь.

– Почему?

Муж наградил меня весьма красноречивым взглядом. Я думала, что он не станет озвучивать, но нет, сказал.

– Потому что я не уверен в безопасности.

– Моей? – нахмурилась я.

– Всех окружающих, – парировал он, заставив меня захлопнуть рот и обиженно засопеть.

«Ну это уже слишком!»

– Но какие уроки травологии и зельеварения без практических занятий? – возмутилась я. – Так нельзя.

– Налегайте пока на теорию, – издевательски улыбнулся муж. – Или тебя что-то не устраивает?

Пришлось проглотить и это.

– Нет, – улыбнулась я. – Все прекрасно.

«Надо будет непременно найти ректора и объяснить важность практических занятий. Уж он-то сумеет повлиять на моего мужа».

– Тогда пойдем. Я провожу тебя в академию и все расскажу, – поднимаясь, сказал Себастьян.

Мои аудитории (вы только вслушайтесь в эти слова!) располагались в одном из корпусов, по левую сторону от главного входа рядом со студенческими общежитиями. Мне это даже понравилось, поскольку справа за точно такими же корпусами находились полигоны для тренировок, погост для некросов и даже небольшое озеро для водников. Я посчитала, что уж лучше столкнуться с толпой вредных сонных студентов, чем с ожившими трупами или получить в голову случайно вылетевший с полигона снаряд.

На улице было тихо и пустынно. Тут же вспомнилось, как мы в первый раз входили в академию. Себастьян тогда накинул на нас полог невидимости, чтобы не демонстрировать меня здешним обитателям. И так уж вышло, что я тоже никого не видела. Неужели ситуация повторялась? Я искоса посмотрела на мужа. Не то, чтобы мне хотелось торжественного шествия и прочих атрибутов. Но теперь я, в конце концов, преподаватель, пусть и замещающий. Меня не требовалось прятать от всей академии.

– А где все? – осторожно поинтересовалась я, решив сначала задать вопрос, а потом уже злиться и затевать спор. Скандал бы я не закатила, а вот поспорить – запросто.

– Еще рано, – невозмутимо отозвался Себастьян, глядя прямо перед собой.

Судя по глубоким складкам на лбу, настроение у него портилось с каждой секундой.

– Рано?

– Да. Занятия начнутся через полтора часа. Студенты еще спят.

– Тогда зачем мы так рано вышли? – с трудом поспевая за его быстрым шагом, спросила я.

– Потому что мне надо все тебе показать, объяснить и подготовить, – немного раздраженно сообщил он.

– Полтора часа? – недоверчиво уточнила я.

Мы как раз шли по главной дорожке через небольшой парк с большим фонтаном. Хотя как шли: он спокойно шагал, а я спешила за ним, временами срываясь на бег.

– Да тебе суток мало на инструктаж, – как-то тоскливо протянул муж.

А мне вдруг стало обидно. Я восемнадцать лет считалась очень ответственной и серьезной девушкой. Не законопослушной, конечно, но никто не мог упрекнуть меня в безответственности. Да я семью своими зельями содержала! Отстаивала свое право на создание зелий у лекарей! Да я… а он! Никакого уважения.

Мы зашли во второй корпус, который располагался между первым и третьим. Разумеется, осмотреться мне не дали. Себастьян не только не замедлил шаг, а даже как будто специально ускорился. Единственное, что я успела увидеть – это просторный холл и огромную лестницу, которая вела наверх. Однако мы направились вовсе не к ней. Нас ждала другая, куда меньших размеров и ведущая вниз.

Впрочем, логика в таком расположении имелась. Особенно если учитывать нестабильные зелья, опасные ингредиенты и безголовых студентов, которые вполне способны смешать что-нибудь не так и устроить небольшой взрыв… или большой. В зависимости от степени безголовости. Как ни крути, а под землей сдерживать всплески магии легче. Кроме того, варить многие зелья и составы требовалось при специальном освещении, а солнечные лучи вообще могли угробить труды многих недель.

– Подвальные помещения этого корпуса полностью отведены под травологию и зельеварение. – рассказывал Себастьян, пока мы спускались по лестнице, мрак на которой рассеивали небольшие лампы. – Здесь располагается учебная аудитория, несколько залов для практических занятий, кладовая с запасами зелий и трав. Ну и личный кабинет профессора Вайлдери. Для тебя открыта только учебная аудитория.

– Но почему?! – возмутилась я, мысленно уже составив план по захвату чужой территории и разграблению огромных запасов вредного профессора. У меня даже руки зачесались от желания проверить его личную коллекцию ингредиентов.

– Потому, – сухо припечатал Себастьян.

«Исчерпывающий ответ. А главное, какой развернутый и аргументированный», – мысленно посетовала я, но вслух ничего не сказала.

Наконец мы закончили спуск и, миновав четыре пролета, попали в длинный коридор.

– Нам сюда, – махнул рукой муж, поворачивая направо и входя в первую же дверь.

Моему взору действительно предстала аудитория. По-настоящему большая. У стены слева от входа располагалась кафедра, с которой удобно читать лекции, рядом преподавательский стол и огромная, где-то три на три метра, доска для записей. Сразу возник вопрос, как на ней писать. С помощью лестницы?

Повернув голову направо, я обнаружила ряды парт, амфитеатром уходившие вглубь помещения. Едва ли не к самому потолку, который, кстати, находился очень высоко. Страшно представить, сколько студентов могла вместить эта аудитория. Сотню? Две? Три? Или все пять?

– Итак, начнем, – подал голос Себастьян, проходя вперед и становясь за кафедру. – Срок обучения в академии семь лет. Пять лет теории и два года практических занятий, после которых следует защита дипломной работы. Ты будешь обучать с первого по пятый курс. Здесь учебники, – он указал на гору книг и бумаг вперемешку, занявших практически все пространство стола, – методички по обучению, планы лекций, отчетная документация и ведомости оценок.

– Какая документация? – растерянно переспросила я, направляясь к столу. И чем ближе подходила, тем больше казалась эта куча.

– Отчетная, – хмыкнул муж, усаживаясь на стул и вытягивая вперед длинные ноги. – Или ты думала, что преподавание – это легко? Вышла, рассказала, что хотела, задала вопросы, сварила зелье и все?

– Нет, конечно, – фыркнула я, проходя вперед и касаясь пальцами первых парт.

Хотя, если честно, примерно так я и думала. Конечно, травология и зельеварение считались сложными науками, требующими больших знаний, но практические занятия всегда стояли на первом месте. А меня их лишили.