– Ох, детектив Ковач, вы всё таки решили заглянуть! – Прощебетала она.

– Да, а мы знакомы?

– Да, я принимала ваши документы о приёме на службу!

– И вы запоминаете всех, чьи документы принимаете? – Удивился я.

– Нет… – Она прикусила губу. – Но вы же знаменитость.

– Нет, это не правда.

– Ой, извините, я вас смущаю. Пожалуйста, рассказывайте, что вас интересует?

– Дело 25-ти летней давности. Его вел детектив Мэтью Зейлин.

– Как давно… Первый раз эту фамилию слышу.

– Неудивительно. Он уже давно не работает.

Я показал ей фотографию газетной статьи. Она беззаботно выхватила у меня телефон с изображением и начала что-то набивать на клавиатуре.

– Сейчас что-нибудь найдем… – Сказала она. – Но, к сожалению, дела больше 15 лет в системе не сохранялись, они есть только на бумаге.

– И как же мне отыскать Зейлина?

– Дайте же мне немного времени! – Засмеялась она. – Вот, что-то нашлось, ряд А-132, идемте я вас провожу.

Она выпорхнула из-за стойки, легким движением схватила ключи и открыла дверь в хранилище.

Это был огромный зал, светлый и просторный. Пронумерованные стеллажи были расставлены в ряд, образуя широкие коридоры.

– Идите за мной. – Махнула она и бодро защелкала каблуками по мраморной плитке.

– Я думал, в этом крыле ремонт не делали. – Отметил я, шагая следом.

– Остатки роскоши. Скажите детектив, зачем вам столь старое дело?

– Оно связано с делом, которое я сейчас веду.

– Вам всё равно ничего не исправить.

– Извините?

– Ах, вот тот самый пролёт. И ваши документы.

Она резко остановилась, дотянулась до папки на самом верху стеллажа и подала её мне.

– Спасибо. – Я тут же открыл папку и принялся листать. – Что за…

В папке были пустые листы.

– Всё хорошо Влад, ты же знаешь, как это всё закончится. – Сказала секретарь чужим голосом и, взглянув на неё, я оцепенел.

Передо мной стояла тварь из архива, морок, который я забыл. Только в свете ярких ламп она смотрелась ещё хуже.

Бледная кожа, под которой были видны вспученные вены.

Свисающие почти до пола руки с невообразимо длинными пальцами.

Тонкие, как иголки, ноги без ступней.

Белый, словно рыбье брюхо, живот в темных пятнах.

Её лысый череп наклонился набок, будто смотрел в объектив Джорджа Ромеро, вылезшие из орбит глаза пылали ненавистью. Нижней челюсти вовсе не было, нечто труднообъяснимое свисало на месте языка.

– Всё хорошо Влад. – Прошипела она тем же тоном.

Нет, не хорошо. Это точно не хорошо.

Я начал отступать, шаря на поясе в поисках пистолета. На этот раз он куда то запропастился.

Оно быстро двигалось в мою сторону, протягивая длинные лапы. Неожиданно тварь подняла их вверх и заскулила, как собака, её лопатки с хрустом лопнули, из тела вылезли ещё две омерзительно длинные руки.

– Я отвееедуууу тебяаааа…. – Прошелестело нечто.

Чертов ствол исчез с пояса, черт, черт…

Руки опутали меня, связали, будто я попал в паутину. Длинные подобия пальцев разрывали рот, лезли в глаза, сжимали лицо, пытаясь выдавить мозг наружу.

Две другие руки уже были у меня под рубашкой, царапали живот, пытались добраться до внутренностей.

Я дико закричал, сражаясь за обломки сознания.

И очнулся от своего стона.

Я сидел на холодном бетоне, меж рядов стеллажей с бумагами, прижимая к себе две тонкие папки. Голова чудовищно болела, из носа текла теплая юшка.

Первым делом я потянулся к пистолету, нащупал пальцами ледяной курок, успокоился. Я не понимал где я нахожусь, и как сюда попал. Видения остались в памяти лишь мутными всполохами.

Со стоном поднялся, вытирая кистью кровь, открыл файл, – это были личные данные детектива Зейлина, во второй папке рапорт о закрытии дела связанного с тройным убийством.

Придерживаясь рукой за полку, чтобы не упасть, я поковылял к выходу, что ярко светился в конце темного зала.

Наверное… Наверное, я упал и ударился головой. Потерял сознание.

Меня убивала мигрень, в глазах плясали огоньки. Упал в обморок от перенапряжения.

Дверь со скрипом приоткрылась, холодный порыв воздуха захлопнул её за моей спиной. За стойкой ресепшена было пусто.

Я вышел в коридор, зашел в уборную, умылся, глядя на своё бледное отражение.

Сплюнул в раковину темный сгусток. Дёсна тоже кровили.

Я чувствовал себя не очень хорошо.

Нужно было ехать домой, хватит с меня на сегодня приключений.

По пути я заехал в продуктовый супермаркет. Купил каких-то фруктов, бутылку бренди и сигарет. Перестал считать сколько дней подряд я пью. К черту всё, иначе я сломаюсь.

Когда я подъезжал к её дому уже смеркалось. Стеклоочистители лениво прогоняли прозрачные капли, фонарь привычно подмаргивал мне своим желтым глазом.

У подъезда, в нескольких шагах от ступеней, стоял человек.

Я заметил его, лишь когда припарковался и уже выходил из машины, придерживая пакет с продуктами и папку с делами.

Неряшливо одетый, в глупой синей шапке, что промокла и сползла на глаза он не двигался, уставившись в стену. Сначала я подумал, что он читает объявление, которое кто-то наклеил, но стена была пустой. Он вытянулся и замер, словно от этого зависит вся его жизнь, не отрываясь от наблюдения за кирпичной кладкой.

– Эй, приятель. – Я потянул его за плечо.

Он обернулся, смотря через меня широко раскрытыми глазами, вырвался, подошел к стене поближе, почти вплотную, и замер опять. Он даже не моргал.

Наркоман, точно тебе говорю. – Подумал я, убеждая сам себя. Твою мать, что за день такой.

Я оставил парня изучать сансару и дальше, и поднялся в квартиру.

Джесс была рада меня видеть, и не рада видеть бутылку бренди и капли крови на рубашке.

Она так всполошилась из-за этого, будто я вернулся к ней с перерезанным горлом.

– Влад, ты должен завтра же уйти в отпуск. Так нельзя! – Говорила она, прикладывая к моему лбу лёд.

Я отказался, пытался объяснить, что должен закончить начатое.

Она кричала.

Когда она ушла и закрылась в комнате, я налил себе бренди, кинул в стакан лёд и вышел на балкон покурить.

Я ожидал, что голуби, которые жили под крышей, ожидаемо вспорхнут, как они всегда это делали, когда я открывал балконную дверь, но на этот раз они не дрогнули. Птицы сидели на перилах, будто ожидая меня.

Их глаза были ярко-красными, кровяными, с темными потёками. Они глупо открывали клювы, когда я махал руками, прогоняя их и отлетели совсем недалеко, – на соседний балкон, где уселись, также косясь на меня.

Что могло привести к такому? Болезнь? Я стал вспоминать, что я знаю о птичьем бешенстве.

Они поворачивали головы, глядя на меня то одной своей уродливой стороной, то другой, и открывали клювы.

Да, что же происходит…

Я глянул вниз, на аптеку. Под вывеской, в стене дождя, стоял человек в белой толстовке, он не двигался и смотрел прямо в стену перед собой.

Межглавие четвертое.

– Алло?

– Какого хрена, Роджер? Какого хрена?!

– Успокойся, Влад. Что случилось?

– Что случилось?! Твою мать, ты что, издеваешься?

– Детектив, успокойся!

– Вы меня кинули! Я не могу прийти на казнь!

Тяжелый вздох. Треск в трубке.

– Влад, ты знаешь о регламенте. О правилах. В данной ситуации есть ряд моментов, по которым тебе не разрешили посещение процедуры.

– Ты знаешь, что я больше других заслуживаю видеть, как эта сволочь сдохнет.

– Да, я согласен. Но послушай, твой психотерапевт не одобрил эту инициативу, она считает, что в твоём случае лучше абстрагироваться и идти дальше. Она считает, что присутствие на казни не улучшит твоё состояние, а наоборот, может навредить.

Помехи. Продолжительное молчание.

– Влад?

– Я здесь. Это неправильно. Я должен быть там.