– Ну, – удивился Евгений Иванович.

– Ну и вот…

Дарькин развел руки.

– Вот и заказал.

– Бля-я-я… Вот придурок! Личное поставил выше общественного! Вот, блять, урод! – махнул рукой будущий губернатор. – Из-за жены? Да какая она ему, блять, жена?! Да-а-а…

Он развёл руки в сторону и покачал головой.

– Охуеть! Ну, что за люди?!

* * *

Евгений Иванович вышел из здания банка и сел в свой «Ленд Круизер».

– В администрацию, – хмуро сказал он.

Настроение было испорчено напроч.

– Эх, Игорёк-Игорёк, – проговорил задумчиво губернатор. – Куда ты полез?

– Это ты про кого? – спросил его Клигер, сидевший на переднем сиденье, разворачиваясь всем телом к губернатору.

– Да, про Карпова. Потом расскажу.

– Узнал про Баула? – усмехнулся старик.

Наздратенко округлил от удивления глаза.

– О, блять! Знают все! Один только я не знаю! – возмутился губернатор.

– Ну… Все не знают. Да и я недавно узнал. Сорока на хвосте принесла. За этим, кстати, и приехал. Да, что-то заболтал ты меня вчера и сегодня. А я забыл, зачем приехал. Старею…

– Ладно. Не будем об этом здесь, – сказал мрачно Евгений Иванович. Настроение ещё сильнее испортилось.

– Неправильно это, Сергей Пейлатович. Нельзя так поступать со своими…

– Нельзя, Евгений Иванович.

– Тем более, без спроса старших.

– Совершенно с вами согласен.

– Полагаю, кто-то считает себя положенцем.

– Он сильно ошибается, Евгений Иванович.

– Значит, этого кого-то надо поправить.

– Поправим, – кивнул головой водитель.

– Только не прямо сейчас.

– Понятно. Присмотримся. Поспрошаем.

– Торопиться не надо. У него много денег общих.

– Торопиться не будем.

– Деньги надо выводить.

– Я поговорю с ним.

– И, Пейлатыч… Хватит тебе, наверное, по разработкам мотаться! Может, чем другим займёшься? Тебе уже сколько? Шестьдесят один же? Старательские конторы останутся за тобой, а ты займись чем-нибудь для души. Баскетболом, например.

– Баскетболом? – удивился Клигер. – Да какой тут баскетбол? Зимой «Шахтёр» сыграл кое-как, и всё. Нет денег. С февраля команда практически распалась.

– Это ты мне про деньги говоришь? – усмехнулся Наздратенко. – Денег у нас, Пейлатыч, как грязи. Сам знаешь. Нам, главное, – команду не потерять, тренеров. Поддержи их наплаву, пока я стану губернатором. Потом официально на бюджет возьмём. Или заставим кого-нибудь взять. Вон, Лазарева, например и заставим. Он копытом землю роет у себя на сопке, просит землю для развития. Вот пусть развивается и баскетбол краевой развивает.

– Понял. Нормально придумано. А с Португалией завязываем?

– Да, ну её на хер, Пейлатыч. Срочно выводим оттуда деньги. Слава богу, ещё особо не вложились.

– Ну, как не вложились? – покрутил головой Клигер. – Почти лимон.

– Продайте лицензию и окупится.

– Ты, что-то резко, Евгений Иванович, всё порешал. Людям сказать надо, посоветоваться.

– Люди мне доверили свои деньги. Я за них отвечаю и сам решаю. Прогнозы плохие, Пейлатыч. Говорю тебе… Выводи деньги из Ганы4! И быстро. Чтобы до конца года валюта была здесь. Переводи в банк.

– Приморье?

– Приморье-Приморье. На свой счёт.

– Мне ехать в Африку? Очень не хочется.

– Доверенность заму сделай. Адресную. На определённые действия. Мы всё подготовим. Подпишешь и всё. Сам занимайся баскетболом. На базе «Восхода» пока. Собирай команду. Езди по краю, привлекай. Нам на руку. Всё развалилось. Можешь и дальше скататься. Но за нашим регионом. А то играть не с кем будет.

Наздратенко рассмеялся. Ему самому понравилась его идея, только что его озарившая.

– Это мысль. Поиграем пока с вузовскими командами, потом – через годик – перетянем игроков к себе.

– Года через три выйдете на высшую лигу.

– Да, легко. Если деньги будут.

– Будут, Пейлатыч, будут.

Клигер остановил «Лэнд Круизер» возле штаба флота на корабельной набережной, и они пересели в машину Клигера.

– Машина чистая?

– Чистая. Чужая.

– Хорошо. Хотел тебя попросить, Пейлатыч. Тут парнишка один проявился. Был Бауловский. Абдула кличут. Вроде как позиционировался чистильщиком.

– Помню такого. И что с ним не так?

– После ранения стал гнать, что видит будущее.

Клигер хмыкнул.

– Бывает.

– Гонит, не гонит, хрен знает, но финансовые прогнозы даёт реальные. Потому я и задёргался. Могли бы сильно впухнуть с рублями.

– Так зачем же мы валюту из Африки…

– Потом поясню. Прокрутим её и снова конвертируем.

– Слово то какое, – хмыкнул Клигер.

– Не сбивай! Короче! За парнишкой надо походить, прощупать его, пробить по ментовской линии.

– Я тебе сразу скажу. По ментовской теме он чист. Менты его ненавидят всеми фибрами. Недавно отхерачили. Как только он из больнички вышел. И слух ходит, что он мента завалил. Командира СОБРа. Бывшего кореша, между прочим.

– Я в курсе, Пейлатыч, – скривился Наздратенко. – Случайно он. Сам не свой сейчас ходит. Так что это не аргумент.

– Ну… Аргумент, не аргумент… А у братвы он сейчас в авторитете. Уважают его. Ходят слухи, что даже Джем, им заинтересовался. Вместо Баула думает поставить его над Владивостоком.

– Он же не сидел, – удивился Наздратенко.

– Да, сейчас по херу все понятия, шеф. Спортсмены и беспредельщики рулят. Сколько ставленников уже замочили?! В Уссурийске, здесь… Валят и валят. Валят и валят. Беспредел. Даже воры – воров. Сложное время. От Джема братве пришла малява пощупать Абдулу за вымя. Как только Баула утопили… Буквально через неделю и пришла.

Наздратенко хмыкнул и произнёс усмехаясь:

– Быстро они сориентировались. И что-то выдоили?

– С гэрэушниками он якшается.

– А с кем ему ещё общаться? Он же сам ГРУшник.

– Не с бывшими, а с нынешним начальником ГРУ. Кобелев его фамилия. Знаком?

– Знаком. Что, часто общается?

– Да, раза два за это время встречались.

– ГРУ это не менты. Надо же ему с кем-то встречаться, водку пить. Гэбэшников они не любят. А с ментами, говоришь, война?

– Война-то война, но Кобелев якшается с Тормозной часто. Буквально вчера, кстати, они со Старовойтовым – знаешь такого – по бомбоубежищу вместе лазили. Тому, что возле театра.

– Выше банка, что ли? – удивился Наздратенко. – На Суханова?

– Да-да.

– Странно. Что им там делать?

– Может просто поговорили. Ты ведь тоже в банк за этим ездишь. Поговорить.

– Вот блять! Хреново. Старовойтов, это ещё тот волчара. Вокруг нас петли так и вьёт. Ладно! Своих ребят снаряди. Пусть походят за Абдулой. Братва пусть по низам шустрит, а вы конкретно.

– Абдула – парень серьёзный. Пощёлкает наших.

– Пусть не лезут близко. Думаю, малява и до него дойдёт. Кто-нибудь, да скажет, что Джем его пробивает. Да и у твоих отмазка железная. Не будет он сразу мочить.

– Понятно, шеф. Походят. Что, нужен тебе?

– Да, хрен его знает. Мы его Сансанычу отдали. С его согласия. Абдулы, в смысле, согласия… Так он выдержал пять дней.

– А потом? – с интересом спросил Клигер. – Покололся?

– Хрен там. Сансаныч иссяк. Перебрал все точки. Сказал, что нет дальше смысла мучить.

– Сансаныч хороший спец. А что пытались узнать?

– Врёт или не врёт? Или казачок засланный. Оказалось, что не врёт. Верит во всё, что говорит. То, о чём ты сказал… О том, что валят и валят… И он сказал, только с именами и датами.

– Ух ты! – восхитился Клигер. – Нас там нет?

– Спрашивал. Сказал, что умрём своей смертью и не скоро.

– Хороший мальчик. Сразу на душе легче стало, – рассмеялся Клигер.

– Ты, Пейлатыч, подумай, как его использовать? Может, действительно, пусть Джем Абдулу пложенцем сделает? Договариваться не придётся. Он, парень, вроде бы, лояльный ко мне.

– Да, как его используешь? Завалят его. Желающих братву подмять хватает и без Абдулы. Михо к москвичам отправил гонцов, Коваль встрепенулся, к Джему ездил. Даже Кабан, говорят, собирается северные районы на себя замкнуть. На сходке в Лесозаводске озвучивал свои мысли, де: «Владивосток далеко… Москвичи говорят, что город ихнейший. Вот пусть под Москвой и ходит, А мы, де, ближе к Хабаровску… тыр пыр – восемь дыр…».