– Да, ты помни меня просто. Мне от твоего массажа легче становится. Я понимаю, что то, что неправильно срослось, не вылечишь. Не ломать же и не резать заново.

– Тут позвоночник в крестце просто задубел, – Юрий горестно вздохнул. – Я просто помну тебя, ладно? Может что и получится.

– Мни, мни, Серёжа. Мне уже хорошо, – почти застонал Кобелев, реагируя на очень лёгкие осторожные массирующие движения друга.

Мамаев непонимающе скривился, но массаж не прервал, а наоборот усилил нажим. Он гладил спину Кобелева от шеи к крестцу по мышцам вдоль позвоночника. Потом стал проглаживать межрёберные мышцы, начиная движение от позвоночника.

Ему показалось, что жидкостные потоки – лимфы и крови – своё движение ускорили. Что, впрочем, было не мудрено. Своими нажимами Юрий выдавливал жидкости из мышц. А когда убирал руки, мышцы наполнялись свежими.

– «Как всё просто», – подумал Юрий. – «Артерии внутри, до них хрен достанешь, а если достанешь, не продавишь. Вены и лимфа снаружи и сосуды, снабжённые клапанами, работают, если на них надавить, как насос «лягушка».

Юрий попробовал мысленно сосредоточиться на крестце и увидел, что, оказывается, тазовая кость соединяется с ним суставом.

– О, бля! Ни хрена себе! – удивился Юрий. – А я думал там сплошная кость.

– Ты о чём? – тихо спросил Кобелев.

– Да-а! Долго объяснять! Спи! Не мешай!

Крестцово-подвздошный сустав – «вспомнил» Юрий – был воспалён.

– Артроз, – сам себе сказал Юрий. – Сустав тугой. Связки плотные. Подвижность сочленения максимально ограничена. Но должна быть… А её нет…

Юрий не сильно надавил обеими ладонями на крестец. Кобелев вскрикнул.

– Понятно. Ходить тяжело? – спросил он. – Отдаёт сюда?

– Отдаёт, – просипел Кобелев.

– Хреново! Хряща уже практически нет. Давно болит?

– С Афгана ещё. На броне ехали, а БТР подорвался на мине. По сраке стукнуло так, что ходить не мог. Потом, вроде, прошло. Снова заболело лет пять как назад. Серёга поколдует-поколдует, вроде полегчает… Э-э-э… Ну, в смысле, ты если поколдуешь, то легче становиться.

– Да, понял я, понял, – с раздражением бросил Юрий и увидел, как воспалённый сустав вспыхнул алым светом.

– Ай! – вскрикнул пациент. – Ты что творишь? Больно же!

– Так… Я, вроде бы не нажимал, – промямлил Юрий.

– Ага! Не нажимал! Осторожнее.

– Ладно-ладно, – пообещал Мамаев, погасил раздражение и стал заставлять себя думать о приятном. Например, о том, что договорился о встрече со своей женой завтра утром. Он хотел передать ей денег и заезжал сегодня к ней на рынок. Но она не стала их брать, побоявшись, что там на рынке деньги могут украсть. Договорились, что Субботин зайдёт к ней с деньгами утром, перед её работой. Как и в прошлый раз.

Подумав об этом, Юрий увидел, как воспалённые суставы «остыли». Ему даже показалось, что из его ладоней, лежащих у Кобелева чуть ниже поясницы, стал струиться синий водяной поток. Он даже приподнял правую ладонь, но ничего такого не увидел.

Мамаев не держал ладони над суставами. Он стоял сбоку и так держать руки было неудобно. Руки лежали на позвоночнике: правая на крестце, левая выше. И через щель между ладонями он и видел проходящие в теле пациента метаморфозы.

Потоки сине-зелёного света истекали по сосудам из позвоночника в обе стороны по передним и задним связкам, растекалась по суставным поверхностям.

– О-о-о! – блаженно простонал пациент. – Ты кудесник.

– Молчи, Слава, – прошептал «кудесник».

Мамаев «увидел» как поток энергии, вытекающей из его ладоней, растёкся по всему тазу и коснулся верхних суставов бедренных костей. Правый сустав тоже пылал алым.

Юрий ещё немного понапрягался и вдруг его сила иссякла. Ещё мгновение назад он чувствовал, физическую связь своих ладоней с телом Кобелева, и вдруг энергетическая «подушка» исчезла и его руки коснулись его тела.

– Оппа! – сказал Мамаев от неожиданности и продолжил. – Оппа- оппа Америка, Европа.

– А я думал, ты по-другому срифмуешь, – тихо усмехнулся Кобелев. – Всё, да? Сеанс окончен?

– Тоже почувствовал?

– Ага. Серёга тоже так же заканчивал. Резко. Раз, и всё.

– Сила кончилась, – хмыкнул Юрий.

Кобелев поднялся, усевшись на стол.

– Не болит, – сказал он, прислушиваясь к себе и ёрзая на столе.

– Пошли пропарю, – предложил Мамаев.

Парились они долго. Сначала Юрий обрабатывал тело друга сразу двумя дубовыми вениками. Кобелев покряхтывал и постанывал от удовольствия. Потом, после перерыва, веники взял Кобелев и отходил Мамаева так, что тот едва выполз из парилки.

Хорошенько протерев стол водкой, они постелили скатерть, поставили на него самовар, заварник, кружки и плошки с мёдом и начали чаёвничать. Чай, как и коньяк, они любили оба и могли выпить кружки по три. После первой кружки Кобелев сказал:

– Я вот, что тебе, Юра, хотел сказать по Дарькину и Наздратенко.

Мамаев отметил, что назвал он его не Сергей, как Субботина, а по его имени – Юрий.

– Ты в справке упомянул, что чтобы не сгорели в дефолте деньги, и для субсидирования строительство судов, предложил Наздратенко создать свой банк. Так?

– Ну, да! – кивнул головой Юрий.

– То есть, ты не знаешь, что они с Дарькиным уже открыли банк?

– Какой банк? – удивился Мамаев.

– Банк «Приморье». Год назад.

– Где открыли?

– Да, здесь, во Владивостоке. На Светланской, 47.

– В смысле?

– Банк «Приморье», Юра.

– Это их, что ли?

– Их-их, Юра. А ты не в курсе?

Мамаев отрицательно покрутил головой.

– О, бля, – только и смог сказать он.

Кобелев засмеялся.

– Хуже того. Фирма «Ролиз» с девяносто второго года вложилась в строительство шестнадцати новых рыболовных судов. Восемь уже построено и спущено на воду.

– За три года восемь судов? – удивился Мамаев. – Так не бывает.

– Некоторые были заложены ещё в восьмидесятых годах и стояли на заводах недостроенными. Их купили за пол цены.

– Но всё равно, это охрененные деньги. Кто их кредитовал? Какие-то банки?

– Банки не кредитовали. Из собственных средств.

– У них были такие сумасшедшие деньги?! Чтобы достроить суда и компенсировать затраты завода?

– Не-е-е… Всё проще… Они договорились с заводчанами, что те достроят суда. На достройку «Ролиз» дал денег и купил суда в рассрочку за пол цены. Они сдают суда в лизинг рыбакам. «Ролиз» – это же «Российская лизинговая» компания. Рыбаки этими судами ловят рыбу, продают и расплачиваются с «Ролизом». «Ролиз» понемножку возмещает затраты судостроителям. Рассрочка по договорам купли-продажи судов очень большая. Судостроителем хоть бы какие деньги отбить. А если они дотянут до предсказанного тобой дефолта, то и отдавать будет некому.

– Круто! – восхитился Мамаев.

– Интересно то, что фирма «Ролиз» была образованна в девяносто первом году. Словно именно под этот проект. Обанкротить судостроителей, по дешёвке выкупить у них суда и начать на них зарабатывать.

– Круто! – повторил Мамаев. – Я восхищён!

– Ну, да. Я тоже восхищаюсь этими ребятами. Деньги, кстати, московских «товарищей». Часть. А часть – губернаторские.

– А! Кстати! Что за судостроители?! Какие заводы? Не зарубежные?

– Не-е-е… Наши, дальневосточные. Хабаровские заводы, Комсомольские, Камчатская верфь, наши Владивостокские.

– Но, вообще-то, – задумчиво произнёс Мамаев. – Ведь они же спасли заводы. Так бы суда просто сгнили на стапелях. А они работают, ты говоришь?

– Работают и хорошие деньги приносят.

– Сука! Я восхищён! А я со своей «Восточной Верфью»… Забрать и поделить, блять. Они уже всё давно поделили.

– Какой верфью?

– Так Владивостокский судостроительный завод будет называться. Вот Евгений Иванович ржал, наверное.

Мамаев помолчал.

– Но ведь я правильно предложил! – вдруг сказал он. – А то, что они об этом раньше подумали, так не моя в том беда.

Кобелев хмыкнул.

– Беда, Юра, в том, что он подумает, что ты что-то прознал – ведь они же это не афишируют – и пытаешься влезть в тему. Они сейчас, наверное сидят и затылки чешут в раздумьях: «Откуда ветер вдруг подул?»