Мал вышел из зала. Он вынул из сумы маску неприкосновенного и тут же вспомнил о другой маске, которая лежала здесь же. Проклятье Инсафа и Иустина – личина безумных царей-шутов все еще была у него: «Что мне с ней делать? Не знаю почему, но я не хочу возвращать ее Матаре и Гатаре. Оставлять маску у себя слишком опасно. Вдруг ее кто-нибудь случайно примерит, и тогда никто не сможет ему помочь».

И тогда Мал все понял. Гатара ждала, что он сам отдаст личину. Ведь Сейт-Акх предупреждал, что Мал должен встретиться с отверженным египетским царем – потомком фараона Иниотефа. Скорее всего, она знала, что маска у него, но не хотела произносить унижающих ее величие просьб. Матара уже просила его об этом. Мал помнил, как она вела себя во время их последнего разговора: ее горящий взор, пылкие речи, чувственные жесты. Матара была возбуждена и не могла себя сдерживать. Тогда Мал едва устоял от того, чтобы пойти ей навстречу: «Царицам нужна личина. Или они ищут человека, который с ее помощью спасет город? Кебхут говорила ему, что он не единственный полководец. Но знает ли этот несчастный, на какие муки он может быть обречен? Матара утверждала, что, надев личину, смертный сойдет с ума. Но ведь Инсафу удалось остаться самим собой». Мал решил ничего не предпринимать, пока Господь не укажет ему, как действовать.

Он подождал Крития, но тот так и не появился. Мал надел маску неприкосновенного и прошел в соседнюю комнату, где его дожидались Паоло и Лия. С балкона донеслись голоса. Мал посмотрел туда и увидел людей в масках. Судя по словам, которые он смог разобрать, они обсуждали предстоящую битву. Мал прислушался. Речь шла о том, что до сих пор город богов в противостоянии христиан и мусульман не принимал ничью из сторон, и это его так и не спасло от нападений как тех, так и других. Кто-то настаивал, что Сетх – никакой не враг, а один из могущественных богов, получивший благословения великого Геба и порождающей богов Нут. И выходило так, что грядущее сражение между Сетхом и Осирисом есть не что иное, как мистерия, и жители Мемфиса должны быть счастливы, что им выпала честь участвовать в ней. Ведь даже погибнуть в этой схватке – редкая удача, потому как на поле битвы будут незримо присутствовать сами боги. И чем сильнее противник, чем более он коварен и хитер, тем большую ценность приобретает победа над ним.

В исходе поединка у масок не было никаких сомнений. Ведь Гор однажды уже одержал победу над Сетхом. Честь Осириса была восстановлена, а справедливость восторжествовала. Теперь жители Мемфиса с упоением предвкушали тот момент, когда им предстоит встать на сторону одного из сияющих богов, и окунуться в океан их живительной силы. Никто не сомневался, что в этом великом бою не будет смерти ни для кого. Ни один из участников разговора даже не думал, что его существование когда-нибудь прервется ударом меча. Они отвергали страх гибели и так обретали необычайную свободу. Мал, привыкший к мысли о том, что смерть неизбежна, ничего не понимал. Сейт-Акх предупреждал его, что в Мемфисе можно лишиться рассудка. И сейчас маски говорили о битве как о празднике, который мог бы открыть смысл их жизни. Они с нетерпением ждали события, которое повернет время вспять и перенесет их в Золотой век, когда боги и люди жили вместе и сражались бок о бок. Они жаждали, чтобы сакральный дух проник в их сердца. Жители Мемфиса считали, что битва знаменует собой возвращение легендарных времен. Они наслаждались ожиданием того дня, когда первые боги вернутся, и жизнь наполнится блаженством.

Мал разглядел Паоло и Лию. Они стояли особняком от толпы. Мал снял маску, вышел из дворца, и осторожно пробрался к ним.

– Идемте.

Мал снова надел маску и не снимал ее до тех пор, пока они не дошли до квартала чужеземцев. Всю дорогу ему пришлось изнывать от палящего солнца. Жар настигал его не только снаружи, но и изнутри. Перед тем как войти в дом Мал попросил было Паоло вылить на него кувшин воды, но Лия предложила зайти в соседнюю купальню, и там совершить полное омовение. Мал согласился. Паоло сказал, что не любит так часто мыться и подождет их на постоялом дворе. Мал понимал, что все дело в тюремных привычках Паоло и не стал настаивать. Лия попробовала ему привести в пример местных жителей, которые ежедневно моются по утрам и не одеваются, не умастив тело ароматными маслами. Но Паоло остался непреклонен.

Мал вручил ему меч Рамзеса и суму с масками, наказав не упускать из виду ни то, ни другое. Генуэзец пристегнул меч к поясу, суму повесил через плечо и приосанился. Малу это не понравилось. Своим вызывающим видом Паоло мог привлечь внимание уличных гуляк и завсегдатаев постоялого двора. Мал достал маску неприкосновенного и велел генуэзцу носить ее пока он не вернется.

Купальня была полна посетителей. Заправлявший ей крокодил был высок ростом, бритоголов и плечист. На нем было зеленое складчатое схенти, закрывающее нижнюю часть тела до колен. В отличие от предшественника он был внимателен ко всем, оставаясь сдержанным в любом проявлении эмоций. Крокодил не улыбался. Он был спокоен и строг, знал свое дело и вел себя так, как будто провел в этой купальне всю жизнь.

У Мала не оказалось с собой денег, и ему пришлось пообещать расплатиться ближе к вечеру. Крокодил поверил ему и предоставил чистую прохладную воду. Он поднес ее сам и остался рядом, оглядывая обнаженного по пояс Мала. Лию это смутило. Она замерла, держа в руках сосуд с водой. Недолго думая, Мал окатил ее с ног до головы. Лия вышла из оцепенения и окатила его в ответ. Мал сжался от боли, от воды его кожа полыхнула по всему телу. Лия осторожно прикоснулась к ней:

– Ты весь горишь.

– Что случилось с твоей кожей, чужеземец? – спросил крокодил.

– От сильного пекла она воспалилась, стала зудеть, я не выдержал и расцарапал ее до крови, – признался Мал.

– Твое тело как будто впервые опалили лучи Ра, —посочувствовал он.

– Возможно, – допустил Мал.

– Я могу излечить тебя. Если ты согласен, то иди за мной.

Мал и не думал возражать. Врачеватель привел их в теплую и сухую комнату пирамидальной формы с нишами и отверстиями в стенах. Лия хотела посмотреть на лечение, но крокодил велел ей остаться у входа. Мал разделся. Слуги в масках рыб намазали его лечебным бальзамом и уложили лицом вниз на овальное ложе телесного цвета.

Послышался запах благовоний. Рыбы накрыли его легкой тканью, и Мал слился с мягко обхватившим тело ложем. До принца доносились обрывки голосов рыб, рассказывающих Лие рецепт за рецептом. Она выспрашивала состав мазей против ожогов. Одна из них состояла из листьев древовидного алоэ и свежего молока, в другую вместо молока добавляли мед. Все остальные смешивались из миндального, кунжутного и оливкового масел. Малу было тепло и уютно. Его тело овевали мягкие воздушные струи. Он наслаждался прохладой и ароматами.

Мал видит девушку в зеленом платье. Он ускоряет шаг, будучи уверен, что это Маргарита. Мал уже догадывается, что это сон, но догоняет ее. Девушка оборачивается, и принц понимает, что ошибся. Это не Маргарита. Он останавливается, и тогда девушка идет к нему сама. Она чуть выше Маргариты, но столь же юна и прекрасна. Ее волосы, едва касающиеся плеч, аккуратно заплетены в косички. Ее голову украшает диадема с изображением змеи. Ее взгляд печален. Большие глаза сияют изумрудным светом. Она не похожа на других девушек. Она не притягивает Мала, но и не отталкивает. Ее черты лица и манера держать себя очень знакомы, но он не может вспомнить, кто это. Наконец, Мал осознает, что незнакомка напоминает одновременно и Матару, и Гатару. Она словно явилась из иного мира. Раздается крик:

– Ведьма! На костер ее! Гореть ей в аду!

Мал оказывается на городской площади. Она заполнена вооруженными людьми. Мал поворачивается к девушке. Она охвачена пламенем. Огонь перекидывается и на Мала. Он в центре пылающего костра. Мал кричит от боли и просыпается.

Лия гладила его по голове. Увидев, что Мал проснулся, она отстранилась.

– Ты кричал во сне, и я тебя разбудила.