Молодой маг улыбнулся Кальвину. Приветливо и искренне. Едва ли не первым, из всех гостей. Он смотрел на парня, как на равного, несмотря на то, что был старше лет на восемь. Кальвин чувствовал жжение магического поля вокруг молодого человека.

Но это был лишь проблеск. Мимолётное добродушие тернеции в бочке с пираньями. Кальвин скоро осознал, что компания магов – не лучшее место для человека, особенно если тот работает на побегушках.

Кругом парень видел только бахвальство и враньё. Желание продать себя подороже, даже если целиком состоит из подпортившегося, залежалого товара. Кальвин осознал глубину собственных заблуждений относительно магов. У них совсем нет чувства меры, порядочность для магов – пустой звук, а искренность умерла от несовместимого с жизнью лицемерия.

Воздушный замок из ожиданий и представлений оглушительно лопнул, а ошмётки его посыпались на землю. Кальвин выпил прямо из бутылки. Оставалось лишь понять, что представляет из себя Кренеус. Какие цели он преследует.

-- Каково быть на моём месте? – поинтересовался Ранф, увидев взгляд Кальвина, устремлённый в толпу магов, упивающихся собственным превосходством. Парень оторвался от созерцания печальной действительности и покачал головой.

-- Я был лучшего о них мнения. Видимо, не зря есть поговорка: «никогда не взваливай на плечи мага ношу, которую он неспособен унести».

Ранф усмехнулся.

-- Ты ещё на что-то надеялся?

-- Я уже понял, что это было глупо. Они всегда такие ненасытные?

-- Каждый раз. А почему бы на дармовщинку не выпить? – Ранф усмехнулся. – Лет пять назад, пока господин спонсировал Совет, здесь постоянно ошивались любители пожить на широкую ногу да за чужой счёт. Но после того, как господину отказали в просьбе вернуться в Драгмор, он разорвал все отношения с магами и выгнал прихлебателей вон. Наверное, с тех пор ты первый, кто удостоился увидеть дом в истинном обличии. Потому мне и интересно, что же ты за человек такой? А может и не человек вовсе?

-- Человек, - Кальвин ответил уверенно, но дворецкий лишь посмеялся.

-- Я и не сомневался, что ты так ответишь.

Из разноцветной толпы вынырнул хозяин дома. Ранф тут же принялся мешать коктейль для несуществующего посетителя.

-- Час пробил, мой друг, - сказал он с улыбкой на губах. – Я чувствую, что всё готово для нашего маленького представления. Поднимайся наверх. Правое крыло. По коридору прямо и налево. Вторая дверь. Я догоню.

9

Кальвин смотрел на комнату через прорези для глаз и начинал понимать, всю беду своего положения. Вытянувшись по струнке, как сурикат, он находился в узкой ложбинке между стенами. Ни сесть, ни согнуть колени Кальвин не мог. Приходилось переминаться с ноги на ногу, чтобы хоть сколько-нибудь облегчить своё положение.

Со вчерашнего дня в кабинете мага почти ничего не изменилось. Единственным исключением был рабочий стол. Кипы бумаг, тома толстых книг и рукописи сменились коллекцией диковинных вещей. Кальвин отчётливо заметил пульсирующий мрак, исходящий от метеорита. Будто внутри жил джинн, о котором рассказывают сандвакийцы своим детям по вечерам, когда хотят напугать. Может быть, внутри камня действительно заточён злой дух из прошлого? Наверное, он повидал создание Мар-Цехсаванны, её расцвет и разрушение. Кальвин представил себе встречу с бестелесным существом выше человеческого роста, необычного фиолетового цвета кожей и древними рунами по всему телу. Как заставил бы его рассказать все секреты прошлого, сказками на каждую ночь.

Кабинет медленно погрузился во мрак. В тишине тикали старинные часы, отсчитывая секунды кальвиного заточения в нише за портретом. Чуть погодя к тиканию добавилось завыванием за окном.

О грядущей пыльной буре судачили торговцы весь день накануне.

Сестра Сэвви сказала бы, что люди гневают Мать, и она стремится песком и ветром образумить нерадивых. Кальвин же трактовал проще – Мать пытается запугать людишек, чтобы они знали своё место во вселенной.

Лет в одиннадцать Кальвин впервые поставил под сомнение гнев Матери. Он высказал это сестре Сэвви. Женщина отругала его за недостойные мысли и отправила читать священные книги. Кальвин отправился в библиотеку при храме, но вместо этого начал искать подтверждение своей теории.

В тринадцать он доказал свою правоту. Один учёный объяснял это сильным ветром, резким охлаждением горячего воздуха и электростатикой. Батай не оценил рвение Кальвина к науке и отправил на принудительное богословское служение. Именно в тот момент мальчик понял, что служение в храме – не его путь в этом мире.

Позже были и другие победы. Они выбивали из Кальвина теологические предрассудки, освобождая место для научно-подтверждённых и логически обоснованных знаний.

Ноги бессовестно ныли. Кальвин попытался присесть, но колени упёрлись в холст с обратной стороны. В каменном саркофаге было слишком мало места. Примерно около полуночи в довершении к прочим неудобствам у парня скрутило живот.

И в тот момент, когда Кальвин уже был готов вырваться из опротивевшей ему ниши, послышались звуки шагов. Заворчал замок, который отпирали не то ключом, не то отмычками. Резкий щелчок и дверь отворилась. Выждав паузу, вор шмыгнул в комнату и затворил за собой дверь. Это был молодой парень с кудрявыми черными волосами. Он оглядел комнату быстрым оценивающим взглядом, будто покупатель в магазине Шахрука, а затем резко обернулся вокруг собственной оси, прошептав «Всё, что сокрыто, пусть себя проявит». Но ничего не произошло. Магия, если хозяин дома её и использовал, не поддалась на заклинание молодого парня.

Кальвин затаил дыхание, боясь спугнуть вора. Он мысленно обратился к хозяину дома:

«Мэтр Кренеус, он здесь. Дэу Вандэ».

Незваный гость медленно подошёл к столу. Из кармана он извлёк небольшую колбу с синим порошком, ловко открыл пальцами деревянную пробку и высыпал немного на ладонь, а затем сдул на артефакты. Синее облачко окутало бледные белесые защитные поля.

Парень сложил руки крест-накрест, затем поднял ладонями вверх, растопырил мизинец и большой пальцы в стороны, сжал пальцы в кулак, а затем вскинул руки вверх и прошептал:

-- Пусть вспыхнет то, что тайну прячет.

Защитное поле задрожало, пошло трещинами и осыпалось на стол.

-- Я думал, будет сложнее, - усмехнулся парень.

Кальвин бессильно наблюдал, как молодой вор обчищает Кренеуса. В мешке на поясе утонула объемная книга, которая совершенно точно не должна была в нём поместиться, вслед за ней темноволосый молодой человек присвоил себе кристалл зеленоватого цвета, набор небольших бутылочек, стоявших на столе у мага и богато украшенный подсвечник. По всей видимости, последний молодому парню просто приглянулся. Наконец, парень схватил со стола метеорит, который принёс Кальвин. В руках вора он будто бы стал ещё чернее.

-- Интересно? Может не стоит тебя отдавать мэтру? На чёрном рынке ты, наверняка, стоишь кучу денег, - обратился к камню вор и покрутил его в руках.

В этот самый момент дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился Кренеус.

-- Уже уходите, граф Вайриш? – хозяин дома сиял улыбкой. Ему бы впору злиться, бросать проклятья в адрес вора, но маг излучал вселенское спокойствие, будто бы его забавляла неосторожность молодого чародея, угодившего в его хитро расставленную ловушку. – Вам не понравилась опочивальня, что мой дворецкий приготовил?

-- Всё замечательно, господин Кренеус, но у меня появились неотложные дела, - казалось, парень нисколько не переживал за своё положение. Спокойно улыбался и держал руки перед собой, сцепив их в замок.

-- Ох, бросьте, граф… На улице ужасная погода. Вы ведь не хотите потерять дорогу и сбиться с пути?

-- Не собьюсь. Мои поводыри не слепы.

-- Что вы говорите? – с удивлением произнес Кренеус. – Мне бы пригодились ваши зрячие поводыри.

Хозяин дома сделал шаг в комнату, и это было сигналом к началу битвы. Граф ловким движение кинул какой-то предмет между ними. Тотчас в комнате разлилось облако беззвездной ночи в пустыне. Кальвин ничего не мог разглядеть. Лишь вспышки света, разрезавшие мрак.